Александр Рудазов - Три мудреца в одном тазу

— Рикардо, фас! — крикнула Оля.

Огромный хомяк послушно ломанулся вперед. Но на сей раз у стражников оказался значительный численный перевес, и у них было больше пространства для маневра. Дворцовый Наместник Стражи махнул рукой, и его подручные одновременно развернулись к несущемуся зверю, упирая в пол копья. Рикардо резко затормозил — ему совсем не хотелось оказаться насаженным на эти рогатины. Коротенький хвост стыдливо поджался, лапы заскользили по гладкому мрамору, безуспешно пытаясь остановиться.

— Рикардо, назад! — приказала Оля, колотя его по загривку.

Этот приказ хомяк выполнил гораздо охотнее.

— У! О! — выставил кулаки Гена.

Воины невольно захохотали. Они подняли щиты, перевели копья в горизонтальное положение, и единым строем пошли на Гену, загородив весь проход. Телохранитель шагнул назад — на него словно бы двигался огромный дикобраз.

Стефания торопливо повернула клапан-регулятор и поднесла к форсунке зажигалку. Горелка зашипела и исторгла язык синеватого пламени. Чертовка взмахнула раструбом, отгоняя стражников назад, но те даже не замедлили шага. Наложница Голоса, приказавшая им охранять главный выход, страшила их сильнее, нежели какая-то хвостатая девка.

— Дядя Каспар, это они украли вашу башню! — вдруг крикнула Оля.

— Что-о-о-о?!!! — заблажил волшебник. — Я вас!.. Вот вам!..

С пальцев обозленного чародея слетели целые тучи искр. Они окутали завопивших воинов, и те начали уменьшаться, уменьшаться… пока не превратились в самых обычных лягушек. Щиты, копья и панцири из чешуи Большого Шумузи попадали на пол.

— Странно, я хотел превратить их в тритонов… — озадачился Каспар. — Видно, опять что-то перепутал…

— Да и так неплохо вышло, — пожала плечами Стефания, равнодушно наступая на одну из лягушек. — Эй ты, толстый, вот твоя дочь, целая!

— Папа! — взвизгнула Оля, пришпоривая «мустанга».

В коридор ударил сноп света. Прожектор «Амацумары» осветил все так, что заболели глаза. Послышалось радостное гыгыканье Колобкова… которое, впрочем, очень быстро оборвалось, сменившись недоуменным мычанием.

— Олька, ты это чего?… — озадаченно спросил он. — Ты это на чем?… Это что за ботва?… Погоди, это что — твой ХОМЯК?!!

— Ну наконец-то правильно сказал! — обрадовалась Оля. — Рикардо, фу, не грызи папин комбайн!

— Да, не грызи папин комбайн… — ошалело согласился Колобков. — Фу ты, блин, я скоро с ума сойду от хуймяков… Ольга, сразу говорю — твою зверюгу мы с собой не возьмем! Если он ТЕПЕРЬ меня укусит… матка боска, даже думать не хочу…

— Пааааапапапопапоопаааа!!!! — выдала полный спектр децибел любимая дочка.

— Разговор окончен!!! — взревел любящий отец.

Оля возмущенно надулась. Она наклонилась к уху Рикардо и зашептала:

— Не бойся, маленький, я тебя не брошу. Фу, противный папка, вечно ему мои зверюшки не нравятся! Вот вырасту, заведу себе целый зоопарк!

— Так это и есть тот самый медный великан? — холодно осведомилась Аспаривара.

— Да… да, — лихорадочно закивал Наместник Города. — Это он убил тролля Стазы. Видишь, там сидит человек…

— Не вижу, — холодно ответила Наложница Голоса. — С возрастом мои глаза слегка утратили зоркость. А здесь к тому же темно.

Они стояли на аттиковом этаже Привратного корпуса Таалуйны — именно в нем жила посланница Владельца. Здесь же находились два десятка стражников, корячащихся с камнескатывающей машиной. Приходилось в срочном порядке чинить отдельные детали — последний раз это устройство применялось пять миллентумов назад, и многие части вышли из строя. К тому же работать приходилось в полной темноте — Наложница Голоса запретила зажигать светильники. Единственными источниками света служили факелы на башнях и прожектор «Амацумары», доламывающей внешние ворота.

— Ты уверен, что у тебя здесь больше нет войск? — осведомилась Аспаривара.

— Шотелиды и палицаи, которых увел Стаза… Полсотни стражников во дворце… И солдаты на триремах — около четырехсот человек. Больше нет… — виновато сжался Наместник Мараха. Он ужасно нервничал и беспрерывно лизал крупную синюю жабу. Та меланхолично лупала глазищами. — Все остальные в казармах за городом… Гонец уже послан, но на это потребуется время…

— Поразительное головотяпство. А что бы ты стал делать, если бы завтра в гавань вошел боевой флот Эспелдакаша?

— Но эспелдаки никогда не нападают с запада, — неуверенно хихикнул Мараха. — И Двухголовые тоже… У нас здесь очень тихое место, на нас уже давно никто не нападал… С тех пор, как корсарский флот Ваннвайга… еще при прежнем Наместнике Города.

— Это видно. Кстати, ты уверен, что эта машина из меди? Я не очень разбираюсь в кузнечном деле, но медь отличить могу…

— Что ты, разве у кого-нибудь хватит бронзы на такое огромное сооружение?! — поразился Наместник. — Это же…

— На бронзу это похоже еще меньше. Думаю, маги и геометры Владельца с удовольствием взглянут на эту машину… ну-ка, поднатужьтесь!

Стражники закряхтели, крутя ворот. Огромная глыба, вложенная в пусковое гнездо, едва удерживалась, чтобы не покатиться вниз. Желоб уже развернули так, чтобы снаряд упал точно на дорогу — где будут проходить сбежавшие пленники.

— Вы уверены, что попадете точно?

— Да хранят боги Владельца! — отозвался Наместник Машин. — Уверены! Когда я был молод, я мог расплющить этим малышом даже несущуюся колесницу с бешеным форораком… А уж этакого великана… не промахнусь! Пусть только подъедет поближе… или подползет?… Что там у него вместо колес, не разберу что-то…

— Отлично. Ты!

— Я? — подошел поближе пожилой стражник.

— Ты. Судя по тому, что пленники вышли из дворца живыми, Наместник Стражи Дворца мертв. Именем Владельца дарую тебе его место.

— Да хранят боги Владельца! — раздулся от гордости новоявленный Наместник.

— Бери половину от этих и собери всех, кто остался внизу. Когда медный великан будет разрушен, атакуешь остальных. Осторожнее с белым зверем. Живыми можно не брать.

— Бросаем!!! — крикнул Наместник Машин, обрезая канат.

Робоскаф «Амацумара» двигался последним. Колобков, не переставая, покрикивал на медлительного Каспара, плетущегося со скоростью черепахи. Другое дело Стефания с Рикардо — эти двое уже унеслись далеко вперед.

— Вуи-и-и-и-и!!! — восторженно визжала Оля, трясясь на спине гигантского хомяка.

Гена же поминутно оглядывался — ему не нравилось, что они с шефом как бы поменялись ролями. Сейчас не он охранял Петра Ивановича, а Петр Иванович — его. И обернувшись очередной раз, он пожалел об этом еще больше.

— Шеф, [цензура]!!! — взревел он, рефлекторно кидаясь вперед.

В колышущемся свете факелов он увидел, как с крепостной стены (он не знал, что это не просто стена, а Привратный корпус) падает здоровенная каменюка. Катится по широченному желобу, похожему на водосточный, раздувшийся в несколько раз. А ведь он уже обращал внимание на эту штуку, гадая, зачем она тут нужна…