Пирс Энтони - Хтон. [Дилогия Атон: Хтон. Фтор]

— Хтон хотел использовать меня — как и ты, — сказал Арло. — У меня есть ценные качества, проистекающие из Жизни и Смерти. Теперь нужно воспользоваться ими — от этого зависит судьба нашей галактики.

— По-моему, тебе лучше отдохнуть. Тебя ослабили яд саламандры и потеря крови, которую мне пришлось выдавить.

Арло глянул на свою ногу, саднящую, с онемевшими пальцами. Миньонетка обмотала ее тряпкой, оторванной от своей военной формы.

В сущности, она сделала все очень быстро и умело. Досада такой способной не была. Между отдельными миньонетками существовали различия, и Боль во многих отношениях была ценнее.

Они повернули за угол — и обнаружили перед собой химеру. Оба мгновенно ее узнали, хотя никогда прежде не видели. Птицеобразная и злобная, она парила прямо перед ними.

Испуганные камнетески остановились.

— Ого, — произнесла Боль. — Эту не обхитрить. Но, может, мне удастся отвлечь ее, а ты схватишь ее своими перчатками…

— Бесполезно, — сказал Арло. — Посмотри назад.

— Нет нужды. Я все чувствую. Еще одна химера.

— И еще несколько в примыкающих туннелях. Мы — в ловушке.

Боль мельком глянула на коробку с ксестским запасом тафисов.

— Как по-твоему…

— До сих пор не разморозились, — сказал Арло. — А если бы и разморозились, то сожрали бы первыми нас. Так что никакого смысла.

Боль повернулась к нему.

— Думаю, в любом случае я любила бы тебя. Как всякая миньонетка. — Она вынула нож. — Если мы встанем спиной к спине, мы сможем убить одну или две, прежде чем они нас прикончат. Первую я уберу граватаной; у меня есть запасная для тебя, если ты забыл ту, что я когда-то тебе дала. Старайся защищать глаза: химеры в первую очередь набрасываются на них.

— Ты — да, я — нет, — сказал он, вспомнив замечания Атона о лакомствах, которые предпочитают химеры. Это не успокаивало.

Арло знал, что все бесполезно. Химера не только питалась глазными яблоками и половыми железами — она поражала жертву со скоростью звука. Ножи, граватаны и даже взрывометы были против этой стаи бесполезны.

Однако у него было некое предназначение. Он сосредоточился, расширился — и где-то внутри его головы и тела прогрохотал беззвучный взрыв. Самые разные, невообразимо мощные элементы были сведены вместе, как в ядерном устройстве, и когда они слились, произошло качественное изменение.

— Что случилось? — вскрикнула Боль, встревоженная и всполошенная чувственным вихрем, сопровождающим эту метаморфозу.

— Высокое давление превращает уголь в алмаз, — сказал Арло.

Химеры бросились в наступление. Они пулями полетели в цель со всех сторон. Арло уловил их в своем мозгу прежде, чем увидел, как они движутся. Смерть…

« Смерть !»

Химеры рухнули на пол пещеры.

— Они мертвы, они все мертвы, — с удивлением проговорила Боль. — Я это чувствую. Миг невероятного блаженства… что-то их уничтожило!

Арло расслабился.

— Я дважды становился добычей яда, но выжил. Не потому, что мне везло, а потому, что я обладаю особыми возможностями. Отчасти я человек, отчасти миньон, отчасти Хтон. Жизнь открыла мне свои тайны, но и Смерть тоже. У каждой я взял ее силу, а вместе они суть… фтор.

— Я отвезу тебя назад в твою пещеру, — сказала Боль, словно он нес околесицу. — Твои чувства так перекручены, что я не могу их истолковать. Тебе нужно отдохнуть, прийти в себя — нам лучше убраться отсюда, пока то, что убило этих птиц, не нацелилось на нас .

Арло сосредоточился. Вновь в своем разуме и плоти он сплавил воедино различные элементы своей природы, своей генетики, своих знаний и чувств. Образно говоря, кислород жизни и фтор смерти слились. Он сознательно повторил то, что невольно произошло минуту тому назад.

Части совпали под воздействием необходимости, которую он видел, — необходимости прекратить Рагнарёк, чтобы объединить сущности Жизни и Смерти, чтобы предотвратить ужасы-близнецы победы одной из сторон. Он стоял у развилки великой буквы Y, которая намного превосходила размах Мирового Древа Иггдрасиля. Здесь расходились два будущих, и сейчас он понял послание, содержащееся в мифологическом Рагнарёке. Неважно, какая сторона победила, восторжествовало Зло — ибо сама битва не внушала доверия.

Им нельзя было дать разойтись: одно, по определению, не могло существовать без другого. Их нужно соединить, свести вместе, превратить в прямую линию, в единственное успешное будущее.

Возникло осознание, как у Хтона. Арло воспринимал пещеры посредством органов чувств находившихся там существ, но животными не ограничивался. Он получал сведения от миньонеток, ксестов, лфэ и ЕеоО: от всей жизни с обеих сторон.

Сначала от самых ближних: движущиеся туннели, видимые четырьмя глазами двух крупных козлов-камнетесок, запахи стен и свечения, которым они питались, ощущение камня и льда у них под ногами — неприятно холодное. Воздушные сквозняки, воспринимаемые усиками крохотных ледовых комариков, встревоженных санями. Вкус камня и воды, сообщаемый светящейся плесенью. Неуверенность и озабоченность миньонетки Боли: ей приходилось оберегать человека, который стал объединяющим фокусом усилий Жизни. Распространялась ли эта ответственность на его нелегкое личное положение? Должна ли она перехватить любовь Арло у его сестры, ослабив тем самым унаследованный им раздор с отцом? Или она объясняла все задним числом, уступая ошеломляющему искушению, — этот комплекс, и сильный молодой мужчина?

— Сын, который будет у тебя от меня, немедленно восстановит миньонский треугольник, — сказал ей Арло. — Если я действительно хочу быть свободным, я должен жениться на нормальной девушке — как сделал мой отец.

Боль в смущении уставилась на него:

— Ты можешь читать мои мысли… буквально?

— Разве удивительно, что из полутелепатии, обычной для галактики, наконец-то возникла настоящая телепатия? — спросил Арло. — Сейчас я покажу тебе кое-что еще.

Он сосредоточился на ней. Боль завизжала, схватившись за голову: пронзительный панический вопль, исходящий из самой сердцевины ее существа.

— Ты… выпотрошил меня! — с трудом произнесла она, вцепившись в сиденье саней.

— Нет, — Арло привлек ее к себе и вновь поцеловал. На этот раз он смаковал ее роскошное тело, бесподобную красоту, заслуживающую уважения личность. Он любил ее без горечи.

Она растаяла — женщина каждой своей клеточкой. Ее волосы сияли живым пламенем. Вдруг она вздрогнула и отпрянула.

— Что это? — спросила она.

Арло молча смотрел на нее.

— Это неизмененная любовь, — сказала она, недоверчиво покачивая головой. — Нет переворачивания!

— Теперь ты нормальна, — согласился Арло. — Телепатическое переворачивание чувств можно было исправить много поколений тому назад. Если бы разработчики планеты Миньон вели свои исследования более основательно. Сейчас миньонетке пора влиться в главный поток.