Олег Лукьянов - Кладбище демонов

В неверном мерцании лунного света его взгляд выхватывал беспорядочные ряды разбросанных всюду крупных одноэтажных домов и, главное крепостную стену с огромными воротами сразу за ними.

Полоса вбитых в землю булыжников упиралась прямо в запертые створы. Только Сэт не стал в них стучать — остановился, едва поравнявшись с первыми домами. Он разглядел нечто, заставившее эйфорию от достигнутой цели сойти на нет. Во всех домах, даже тех, что располагались у самых крепостных стен, окна и двери были наглухо заколочены досками, и нигде не проблескивал свет.

Теперь его сердце забилось тревожно. Он озирался, цеплял взглядом все новые заколоченные дома, похожие на амбары. Но подсознание выискивало густые тени, предательски рисуя в них крадущихся демонов, разбойников и колдунью со своими тенями-телохранителями. Сэт решил, что самым лучшим будет двигаться дальше к воротам.

Когда до городской стены оставалось метров пятьдесят, неожиданно для самого себя он остановится и с непониманием огляделся. Странность, заставившая его насторожиться, оказалась последним в ряду амбаром. Деревянные ворота в половину стены дома не были заколочены, и даже во мраке он разглядел круговые полосы на земле, — похоже воротами недавно пользовались.

Подойдя к ним, негромко постучал, впрочем, не ожидая ответа, развернулся и зашагал к стенам, но случилось сразу две вещи.

Из-за дверей амбара донеслось сдавленное чертыханье, а на городских воротах возникли две темные фигуры. В руках одной из них заскрипел лук, другой вскинул что-то к груди, и лишь блеск на острие болта выдал, что у него был арбалет…

В ночи раздался пронзительный звук распрямившейся тетивы и в чудом подставленный щит Сэта, наполовину длины, впилась полуметровая стрела. Проснувшаяся реакция бросила его пластом, раньше, чем воздух над ним что-то вспороло. Он перекатился, и метнулся за стену амбара.

Едва утерев холодный пот со лба, осторожно выглянул из-за угла и рассмотрел некоторые детали. Склонившись Г-образно, один из стражников на воротах натягивал плечи арбалета, а на месте где недавно был Сэт, валялся погнутый арбалетный болт.

Вновь спрятавшись, попытался унять сбившееся дыхание, и выкорчевать засевшую стрелу в щите. А когда он вновь взглянул на стражников, увидел, что те внимательно выискивали цель на залитой лунным светом площади перед воротами.

— Не стреляйте, я свой! — крикнул он, предусмотрительно не показываясь.

— Выходи, — приказали оттуда.

— Хорошо, только не стреляйте.

Подняв над головой руки, он сделал шаг к дороге и тут же присел от неожиданности. Они даже не думали его слушать. Тяжелый болт высек искры от стены и рикошетом слегка оцарапал ногу. А когда он вновь забежал за угол, из доселе закрытых ставней амбара высунулся наконечник стрелы, и если бы Сэт снова не упал на землю, то лежать ему со стрелой в горле. Засевший внутри стрелок досадливо чертыхнулся и снова начал натягивать арбалетную дугу.

Громко матерясь, Сэт со всей возможной быстротой сначала отполз, а затем и побежал, скрываясь в тенях стен покинутых домов. Уже через несколько минут, тяжело дыша, он прятался за стволами деревьев леса, вплотную подступившего к городу.

— Ты говорил, что это место безопасно! — воскликнул он, с яростью глядя на новый порез на костюме.

— Но ты должен был подумать, что стражи не пропустят тебя среди ночи, — сказал Голос. — Их трудно винить, учитывая, что город осажден.

— Кем осажден?

— Разбойниками. Ты же слышал их разговор в лагере.

— Верно. Но все равно могли и выслушать…

— Они тебя запомнили. Луше обойти город, а утром войти через другие ворота.

— Вижу, что отдохнуть мне не суждено, но все равно спасибо. Впервые слышу от тебя дельный совет.

— Ты ко мне несправедлив…

Радуясь, что удалось уязвить некоего субъекта, которому нечем заняться кроме, как следить за ним среди ночи, Сэт отправился по окраине леса в обход стен.

Но и эта, казалось бы, простая задача не обошлась без происшествия: уже через четверть часа в ночном воздухе разнеслись ругань и бессвязные восклицания.

— Что за напасть! — выдохнул он.

Уже приготовившись обойти это место стороной, увидел углубляющуюся в лес тропу и расслышал отдельные понятные фразы.

— Это мои овцы!

— Хе, старик, скажи спасибо, что…

— Убирайтесь отсюда или сильно пожалеете…

Стремление помочь беспомощному старику, а возможно простое любопытство, заставило его сделать первый шаг навстречу голосам.

Бесшумно ступая, он довольно быстро преодолел сотню метров и увидел картину, поразившую его до глубин души. Посреди деревьев возвышается холм, на вершине которого угадывались руины какой-то башни, у подножья стояла избушка, с изгородью, а рядом кипел яркий бой. Яркий — в прямом смысле.

Видимо банда разбойников позарилась на стадо овец, принадлежащих живущему среди леса одинокому старику, но немного просчиталась. Напавшие вероятно были изумлены еще больше Сэта, когда в лохматом пастухе узрели настоящего мага.

Глядя, как из посоха старика вылетают оранжевые шарики, так похожие на головешки от костров и как при соприкосновении с ними, будто пакля загорается человек, Сэт в изумлении помотал головой. Тлеющие головешки точно обладали собственным разумом: они метались в темноте, не позволяя нападающим уклониться, принять их на щиты, или спрятаться за деревом.

Это и вправду было красиво. Пастух в овечьем жилите, будто бы заснул, опершись на посох, из навершия которого точно подгоняемая ветром струилась волна ослепительных искр.

На глазах Сэта, в букет раскрашивающих ночь искр попало три человека — правда, их смертью мог восхититься лишь пироманьяк, что не могло ни заставить задуматься. Поворачивать ли назад, или все же стоит досмотреть форменное избиение, после чего поговорить с магом — рискуя разделить судьбу разбойников.

Впрочем, вряд ли маг поверит, что он не дружок этих сгорающих сейчас бедолаг — об этом можно судить хотя бы по его магии. Она была очень неадекватна, если не сказать, безумна: мелькающие повсюду, казавшиеся разумными, огненные головешки без разбора набрасывались и на разбойников и на млеющих в панике овец. Впрочем, духов стихий вряд ли можно строго судить за такую неразборчивость: разбойники и вправду были неотличимы от баранов — вместо того чтобы броситься в лес, носились толпой перед избой, спотыкались, падали, создавая куча-малу. Пока их спасало лишь количество затерявшихся среди них овец — но это вопрос нескольких секунд…

Что-то резко изменилось. Посох перестал плевать сжатым пламенем, а мечущиеся и дезориентированные разбойники, вдруг обрели вполне осмысленное поведение.