Вадим Арчер - Алтари Келады

Альмарен видел, как меняется выражение ее глаз, приобретая глубину и спокойствие небесной и водной бесконечности, сквозь которую стремилась крохотная игла долбленки. До сих пор он не размышлял над проявлениями окружающего мира, но сейчас, увидев его отражение в других глазах, вдруг почувствовал мощь, скрытую в спокойствии воды и неба, и ощутил величие стихий яснее, чем при виде бури или урагана. И в прозрачной небесной выси, и в непроницаемо-темной водной глубине дремала всемирная сила холода, одна из двух, подвластных Зеленому алтарю, с которой он так беспечно обращался, используя в заклинаниях.

Путники давно ступили на твердую землю и поднялись вверх на скалы Оккадского нагорья, вокруг простирался однообразный каменистый пейзаж с изредка встречающимися по склонам ползучими дубами, а Альмарена все не отпускало чувство слияния с одной из мировых тайн, постижения сути одной из трех великих сил. На вечернем привале, когда каша была съедена, а котелки вымыты и прибраны, он решился поделиться впечатлением с магиней.

— Послушай, Лила, — сказал он. — Там, на лодке, мне показалось, что мы во власти силы холода, как песчинки в воде или пылинки в небе. Я никогда не задумывался над тем, какая она, а она тиха и грандиозна, как ничто на свете.

— Да, — откликнулась магиня. — Я так и чувствую ее здесь, у океана. Но она мне ближе, когда она другая — легкая, подвижная и стремительная, как мысль. Это ее второе лицо — лицо неба. Я недавно впервые увидела океан и не скоро увижу его вновь, а небо всегда со мной, — она устремила взгляд на розовато-сиреневый закат.

И Альмарен, и Витри засмотрелись вместе с ней на гаснущее вечернее небо, на широкое оранжевое солнце, уходящее за скалы.

— Вольное небо равнины… — полушепотом пробормотал Альмарен. Он никак не мог вспомнить, откуда в его памяти взялись эти слова.

— И ты так чувствуешь! — обрадовалась Лила. — Оно всегда одно, и всегда — разное. Посмотри, как безотрадны были бы эти скалы — голые, безжизненные, днем обжигающие, ночью ледяные — если бы не легкое дыхание неба. Так и в жизни, несмотря на всю ее жесткость, стоит вытянуть руку — и вот оно, высокое и прекрасное. Но оно прозрачно, неосязаемо как воздух, нужно уметь его увидеть…

— Откуда ты все это знаешь? — заволновался Альмарен. — Тебе рассказал Шантор?

— Причем тут Шантор… слушай, и мир сам заговорит с тобой. Когда тебе не с кем разговаривать, нет собеседника лучше, чем вот это все… — она развела руками, показывая вокруг.

Альмарен замолчал, осмысливая слова магини. Она провела рукой по голове, приглаживая и пропуская сквозь пальцы свои короткие темные волосы, и надолго остановила взгляд на угасающем костре. Под отсветами колеблющегося пламени выражение ее лица менялось, как у статуи великой Саламандры, от детски-доверчивого до печально-умудренного. Альмарен, глядя на этот прихотливый диалог огня и жизни, никак не мог убедить себя, что перед ним такая же женщина, как его мать и сестренки, как те девушки, которых он видел на Зеленом алтаре. Он был высоким и красивым юношей, поэтому рано почувствовал острое внимание ровесниц — их быстрые взгляды и перешептывания, мгновенное охорашивание волос, выжидательное, требующее, намекающее поведение — и инстинктивно сторонился его, как любого навязчивого давления. Эта женщина, казалось, вообще не заботилась о том, чтобы нравиться, она держалась естественно и просто, разговаривать с ней было легко, а главное, так увлекательно.

— Лила! — позвал он магиню.

Она вздрогнула и, оторвавшись от созерцания костра, выжидательно посмотрела на Альмарена.

— Ты так хорошо понимаешь силу холода, а ведь ты обучалась на Оранжевом алтаре. Там нет этой силы.

— Нет? — насмешливое изумление в голосе магини окатило Альмарена жаром смущения. — Как ее может где-то не быть? Разве ты сегодня не чувствовал, как ею пропитаны и вода, и воздух? А где их нет?

— Я не так выразился, — попытался оправдаться Альмарен. — Я хотел сказать, что Оранжевому алтарю не подчиняется сила холода.

— Оранжевый алтарь концентрирует две силы, но это не значит, что я должна невежественно закрывать глаза на третью. В мире сосуществуют все три силы, они взаимодействуют, перекликаются и перекрываются. Деление на алтари это деление искусственное, оно для помощи тем, кто не может освоить все три энергии, тем, чьи способности к магии невелики и не могут развиваться всесторонне. Вспомни, ведь триста лет назад на острове не было алтарей, но маги рождались, и работали с энергиями.

— Я тоже всегда интересовался силой огня, хоть и учился у магов Феникса, — поспешил сказать Альмарен. — Три года я изучал ее на Красном алтаре, но почему-то думал о ней обособленно, без связи с остальными двумя.

— Не переживай об этом, — сказала Лила, заметив смущение молодого мага. — Труднее всего увидеть очевидное. Из наших только Авенар учитывал взаимосвязь всех сил. Я помню, он говорил мне, что Трое Братьев не сумели бы разделить силы, если бы не знали об их единстве.

— Ты была дружна с Авенаром?

— Мы понимали друг друга. Он был выдающимся магом и кое в чем превосходил самого Шантора. Он умер до несправедливого рано. Впрочем, жизнь не обязана быть справедливой. — Лила посмотрела сквозь Альмарена взглядом опечаленной девочки, вызвавшим у него странную внутреннюю тревогу.

— Отчего он умер? — решился спросить маг.

— От напряжения, когда лечил больного. А знаешь, у Витри есть магический кинжал, сделанный Авенаром.

— Где?! — загорелся любопытством Альмарен. — Витри, покажи!

Лоанец снял с шеи серебряную цепочку с прицепленным к ней кинжалом и протянул Альмарену. Тот вынул кинжал из ножен, провел пальцами по серо-розовой рукоятке, по белому лезвию.

— Как им пользуются? — спросил он Лилу.

— Сожми рукоять, посылай энергию в руку. Когда она соединится с силой амулета, он ответит.

Альмарен сжал рукоять. На белом лезвии проступили непонятные синеватые знаки.

— Что здесь написано? — спросил он. — На каком языке?

— Это тайные иероглифы ордена Саламандры. Здесь написано — «с любовью».

— «С любовью»?! — недоуменно повторил Альмарен, переводя взгляд со знаков на магиню. Она пожала плечами в ответ на его невысказанный вопрос. Знаки напомнили Альмарену книгу, которую он носил с собой.

— У меня есть книга на неизвестном языке, — сказал он магине. — Может быть, это ваши иероглифы?

— Давай посмотрим, — согласилась Лила.

Он достал книгу и подбросил дров в костер, чтобы добавить света. Лила отстегнула старинные пряжки и начала перелистывать страницы, затем рассмотрела листок с изображением трехцветного круга.

— Это не наш язык. Книга о магии, это понятно. Списки заклинаний, я думаю, — подвела она итог. Альмарен присел рядом и рассказал ей содержание беседы у Равенора.