Вадим Арчер - Алтари Келады

— Кто ее нарисовал, хотел бы я знать… — ворчал он, хрустя картой. — Здесь прямая линия, а коридор виляет, как пьяный.

— И наверху дороги не вдут прямо, — напомнила ему Лила.

— Там понятно, почему. Кусты, овраги, лужи — а здесь-то что? Кто мешал им вырыть прямой путь?

— И под землей то же самое, — предположила магиня. — Мягкая порода, подземные воды, ущелья в Ционских горах… ведь монтарвские туннели не могут пересекать их.

— Лучше бы пересекали, — от души пожелал Тревинер. — Тогда мы смогли бы выйти наверх. Местечко здесь не для хилых…

Охотник не остановился на встретившейся вскоре развилке, а уверенно свернул налево. Дорога начиналась вырубленной в камне лестницей с полуразрушенными ступенями, круто уходящей вниз. Путники спускались с осторожностью, потому что каждый неверный шаг грозил падением по лестнице, которой, казалось, не было конца. Воздух становился гуще и тяжелее, приобретая явственный запах гнили.

— Нам сюда, Тревинер? — заволновалась магиня.

— Отстань, женщина, — отмахнулся охотник. — Дальше оба пути сходятся вместе, но левый путь по карте выглядит короче.

Наконец лестница потеряла крутизну. Сделав еще несколько шагов, Тревинер с возгласом отвращения остановился. Его ноги по щиколотку погрузились в вязкую массу, забулькавшую пузырями. Гнилостный запах резко усилился. Все увидели, что ступени лестницы уходят в грязевое болото, покрытое мохнатым ковром серой плесени.

— Пришли, — мрачно высказался Шемма.

Тревинер пренебрег замечанием табунщика. Он пригляделся и обнаружил, что болото тянется не более, чем на полтора десятка шагов, а дальше виднеется лестница, ведущая вверх.

— Здесь недалеко, — обратился он к остальным. — Попробуем перейти эту лужу вброд.

— А она глубокая? — забеспокоился табунщик.

— Сейчас проверим. — Тревинер подобрал несколько камешков и один за другим побросал в середину лужи. Камни исчезали в ней с густым чмоканьем, освобождая из-под ковра плесени пузыри, усиливавшие и без того невозможную вонь.

— Нельзя судить о глубине лужи, не вступив в нее, — подытожил Альмарен.

— Какая удача, что есть еще и длинный путь, — заметила Лила.

— Мы что, пойдем назад? — воззрился на нее Тревинер.

— Не полезем же мы в эту гадость! Еще неизвестно, что там, на дне, да и как мы будем пахнуть, когда вылезем оттуда? Нам даже не во что переодеться.

Тревинер попытался возражать, но его никто не поддержал. Все пошли назад, вверх по лестнице, и наконец, едва держась на ногах от усталости, выбрались на развилку.

— Отдохнуть бы… — намекнул Шемма.

— На Белом алтаре отдохнешь, — обнадежил его Тревинер.

Никто, кроме охотника, не обратил внимания на намек табунщика. Путники отправились длинным путем, который описал горизонтальную дугу и привел к лестнице, выводящей из болота.

— Покажи карту, Тревинер, — потребовал Альмарен. — Где мы сейчас?

Охотник развернул карту и при свете перстня Феникса показал развилку.

— Здесь.

Альмарен вгляделся в карту. Света было недостаточно, линии на рисунке дрожали и расплывались.

— Как тебе удавалось ее видеть? — не выдержал маг. Он извлек из нагрудного кармана Желтый камень и осветил карту. Теперь сетка линий виделась четко и ясно.

— Смотри, Тревинер, — Альмарен указал на короткий путь, оказавшийся непроходимым. — Эта линия толще, чем обходная. Наверное, толстыми линиями здесь отмечены лестницы, а тонкими — горизонтальные ходы.

— Тогда и здесь, и здесь тоже лестницы, — Тревинер ткнул пальцем в чертеж. — Учтем на будущее. Как ты думаешь, а что могут обозначать вот эти кружочки с хвостиками?

— Не знаю. Скоро мы дойдем до ближайшего, он у нас на пути.

Тревинер свернул карту и повел группу дальше. Вскоре туннель расширился, образуя небольшой округлый зал, явно искусственного происхождения. У боковой стены зала располагался овальный стол, окруженный кольцеобразной скамейкой. Все было вырезано из цельного камня. По желобу, пробитому вдоль противоположной стены, протекал ручей, выходя из отверстия в стене и скрываясь в нижележащем отверстии на другом конце желоба.

— Это монтарвская стоянка, — догадался охотник, — а хвостиком отмечен источник. Следующий кружок без хвостика — там, наверное, нет воды. Давайте устроим привал здесь.

Достав котелок, охотник подошел к источнику. Там он долго и придирчиво пробовал воду, но все же признал ее пригодной для питья. Лила тем временем развернула на столе тряпку, в которой хранились дорожные лепешки. Они не заплесневели благодаря заклинанию, наложенному ею на тряпку, но отсырели, став тяжелыми, скользкими и неаппетитными на вид. Все расселись вокруг стола и принялись за еду, запивая сырые и холодные лепешки сырой и холодной водой.

— Чайку бы сюда… — размечтался Шемма.

— У меня найдется травка для чая, — сообщил ему охотник. — Ты, случайно, не захватил с собой дров?

Шемма тяжело вздохнул в ответ. После короткого отдыха путники пошли вперед по бесконечно тянущемуся коридору. Упорное выражение прочно утвердилось на лице шедшего первым Тревинера, за охотником терпеливо следовал Витри, от самого Лура не произнесший ни слова, за ними, спотыкаясь, брел Шемма. Бодрее всех выглядел Альмарен — мысль о том, что маленькой женщине может понадобиться поддержка и помощь, придавала ему силы.

Следующая стоянка встретилась не скоро. Усевшись на скамейку у стола, Шемма объявил, что шагу не сделает дальше, пока не поспит.

— Нутром чую, что наверху сейчас ночь, — убежденно заявил он.

На этот раз заявление табунщика было принято без возражений. Путники поужинали и огляделись в поисках ровного места для отдыха. Подходящая площадка нашлась рядом, ее край, возвышавшийся над уровнем пола, наводил на мысль, что монтарвы тоже использовали ее для ночлега.

— Нежаркая нам предстоит ночка, — поежился Тревинер, разгребая с площадки мелкие камешки. — Ничего, уляжемся поплотнее, да накроемся моим плащом… зря, что ли, я его с собой таскаю.

Он достал из мешка теплый зимний плащ, длинный и широкий, пропахший дымом и смолой. Будучи расправленным, плащ вполне мог укрыть если не пятерых, то троих-четверых. Оставив мешки на столе, все начали устраиваться на ночлег. Тревинер набросил сверху плащ и снял с руки перстень Феникса.

Оказавшись в темноте, усталые путники сразу же провалились в забытье. Не спалось одному Альмарену, выбравшему место рядом с магиней. Почувствовав, что Лила уснула, он осторожно придвинулся к ней, прикрыл ее рукой, чтобы защитить от холода, и долго лежал, боясь пошевелиться, слушая то ее легкое, сонное дыхание, то стук собственного сердца, частившего, как при беге в гору.

Вдруг какая-то возня и постукивание заставили его насторожиться. Альмарен поднял голову и прислушался. Странные звуки исходили со стола, где были оставлены мешки. Осторожно, чтобы не потревожить спящую магиню, он достал перстень Грифона, и прошептал заклинание. Перстень загорелся тусклым красноватым светом, едва позволявшим разглядеть площадку и окружающее пространство.