Том Холт - Граальщики. Солнце взойдет

Маленькая Хельга, будучи маленькой, приняла их молчание за недоверие.

— Честное слово, — заторопилась она. — Я сама видела, как он поднимался по тропинке на холм и он держал на плече свой топор, а к топорищу был привязан большой красный платок в горошек, а на другом плече он нес большой узел, и на нем был его кожаный жилет Ангелов Ада, который он надевает, только когда спускается в город, чтобы купить себе опьяняющей жидкости. А маленькая коричневая собачка пыталась увязаться за ним, но он все время останавливался и кидал в нее яблоками.

Снова молчание. Затем Прадедушка покачал головой.

— Это невозможно, — сказал он. — Никто никогда не уходит из деревни. Люди приходят сюда из большого мира, но они никогда не уходят обратно.

— Это потому, что у нас здесь идиллия, — пояснила Прабабушка с микроскопической долей сожаления в голосе. Она влюбилась в эту деревню с того самого момента, когда увидела ее в первый раз, шестьдесят два года назад, но до этого она жила в Чикаго, и не могла порою не вспомнить, что в Чикаго, наряду с несомненным недостатком идиллии, весьма пеклись о санитарии и водоснабжении. — Весь смысл идиллии в том, что ты никуда не идешь.

— Ох, боже мой! — сказала Бабушка. — Если он уходит, это может означать только, что он был здесь несчастлив. Ах, бедняжка!

— Мы должны поговорить с ним, — твердо произнес Дедушка, поднимаясь из-за стола и вытаскивая из-за воротника салфетку. — Мы никогда не простим себе, если он уйдет, а мы даже не попытаемся остановить его.

— Если мы не сделаем этого, — поддержала его Бабушка, — мы покинем его в час нужды. А это будет значить, что мы плохие соседи.

Хельга, пригнув голову, выглянула из окна. Через него было непросто что-либо рассмотреть, поскольку невыразимо живописные стекла в частом свинцовом переплете были настолько перекошены почтенным возрастом, что свет проникал сквозь них лишь после жестокой борьбы.

— Поспешите, — озабоченно сказала она. — Он остановился, чтобы найти еще яблок, чтобы кинуть в маленькую коричневую собачку. Если вы поторопитесь, вы еще сможете нагнать его.

И вот Бабушка и Дедушка, и Прабабушка, и Минушка, и Маленькая Хельга, и Ленивый Олаф, и Маленький Торстейн выскочили из дома и побежали вверх по холму, на склоне которого Бьорн как раз вновь навелся на цель, зарядившись подходящим по аэродинамическим свойствам экземпляром «Грэнни Смит».

— Сосед Бьорн! — пропыхтел Дедушка, пытаясь восстановить дыхание. — Сосед Бьорн, неужели ты покидаешь нас, даже не сказав «прощайте»?

— Прощайте, — ответил Бьорн. — Довольны? — Яблоко поразило цель, и маленькая коричневая собачка, поняв наконец намек, удалилась, хромая, под дровяной сарай. Бьорн вскинул свой узел на плечо.

— Но почему? — вопросил Маленький Торстейн. — Разве ты не был счастлив здесь, дорогой сосед Бьорн?

— Нет.

— Куда ты пойдешь? — запричитала Бабушка. — Что ты будешь делать?

Бьорн немного подумал.

— Прежде всего я собираюсь найти ближайший город, где есть хотя бы наполовину пристойный бар и кино, где крутят грязные фильмы. А потом…

— Почему он хочет смотреть грязные фильмы, Бабушка?

— Помолчи, Торстейн.

— Да, но, Бабушка, ведь если фильм будет грязным, то он не сможет ничего рассмотреть, и…

— Я сказала, помолчи!

— А потом, — продолжал Бьорн, — я собираюсь выяснить, что случилось с солнцем. Все удовлетворены?

Поселяне воззрились на него, словно он сошел с ума.

— Что ты имеешь в виду, сосед Бьорн? — спросил Ленивый Олаф. — С солнцем ничего не случилось. Солнце как солнце. Вот оно, посмотри.

Он повернулся и показал на небо. Как раз в этот момент на солнце наползло покрывало облаков.

— Видите? — сказал Бьорн. — Там, где я раньше работал, это называли затычкой. Кто-то снова что-то наворотил, и теперь им приходится прикрывать это.

— Может быть, — ответил Дедушка. — А может быть, это просто значит, что скоро будет дождь, сосед Бьорн. Дождь — это хорошо. Благодаря дождю маленькие семена прорастают, ростки тянутся вверх и…

— Да знаю я, знаю, — раздраженно перебил Бьорн. — Я делал все это своими руками, ясно? И я мог бы порассказать вам такого насчет того, как это делается, что у вас волосы дыбом встанут, — добавил он. — Слушайте, просто поверьте мне на слово, ладно? Это не настоящее солнце. С настоящим что-то произошло, а то, что там висит, — подделка, понятно? Ну да ладно.

Он решительно повернулся, собираясь уходить. Маленький Торстейн размазал по щеке слезу.

— Не уходи, — всхлипнул он.

Бьорн слегка поколебался, но только ускорил шаги. Маленький Торстейн заревел во весь голос.

— Не уходи, пожалуйста , не уходи, — завыл он сквозь слезы. — Пусть даже ты иногда ворчливый и раздражительный, и у тебя никогда ни для кого не находилось доброго слова, и ты никогда никому не помогал, и никогда не говорил спасибо, когда тетя Гретхен угощала тебя лепешками, и напивался по средам, и шатался по чужим дворам, и тебя тошнило на чужие клумбы, и ты жестоко обращался с животными, и топтал цветы вокруг водокачки, и никогда не ходил в церковь, и три года не платил взносы в Фонд помощи бедным, и парковал свою тележку на стоянке дяди Густава, и крал еду, которую мы оставляем на крыльце для бедного слепого мальчика, и жульничал в домино, и понапрасну срубил Бабушкину вишню, а когда она стала укорять тебя за это, ты обозвал ее грубым словом, и ты бросаешь пакетики из-под чипсов через заборы в чужие сады, а один раз ты наступил на мою игрушечную лошадку, и когда я заплакал, ты начал дразнить меня, и Хильда говорит, что у тебя манеры как у борова, и сорняки из твоего сада заполонили помидорные грядки дяди Карла, и ты налил водки в апельсиновый сок Большому Петеру на его свадьбе, и дядя Христиан клянется всем чем угодно, что ты передвинул заднюю ограду своего участка на три фута в его сад, и ты пририсовал усы Матери Пресвятой Богородице в маленькой белой часовне, но мы все равно любим тебя!

Наступило задумчивое молчание.

— Правда? — спросил кто-то сзади.

— А еще он как-то взял у меня велосипед без разрешения, — сказала Бабушка. — А когда я снова нашла его, вилка была вся погнута.

— А моя газонокосилка? — добавил Ленивый Олаф. — Когда я получу ее обратно, хотел бы я знать?

— И он так и не заплатил за разбитое окно.

— Слушает музыку на полной громкости в любое время дня и ночи!

— И заводит свою бензопилу, когда все люди отдыхают!

Дедушка наклонился, чтобы подобрать лежавшее у его ног яблоко.

— Убирайся! — крикнул он. — И не показывайся нам на глаза! Мы обойдемся и без того, чтобы такие как ты шлялись тут повсюду! — Яблоко полетело в Бьорна.

— А если он вздумает вернуться, — кровожадно добавила Бабушка, — мы спустим на него собак!