Шевченко Ирина - Осторожно, женское фэнтези

Но нет, слишком просто.

Не может же Грин постоянно быть под негативом? Не работает же он денно и нощно? Ладно, в первый раз, когда я пришла, он отсыпался после сложной операции. Нахамил, но тот случай я ему почти простила: выкроил минутку отдохнуть, а тут явилась какая-то "малолетняя пьянчужка", как он тогда меня назвал, - любой разозлился бы. Но во второй раз, когда мы с Оливером пришли, чтобы разъяснить вопрос о моей небеременности, доктор преспокойно уминал бутерброд с маслом и, судя по тому, что был далеко не в худшем настроении, никаких сложных пациентов у него перед этим не было. И когда Анабель уезжала.

Я, конечно, не знала всего, не отслеживала график дежурств Грина и не просматривала истории его пациентов, но... Не может человек постоянно жить с этим!

Или же он еще больший псих, чем можно подумать.

- Элизабет, - Оливер с силой встряхнул меня за плечи. - Не спите! Здесь нельзя спать.

- А? - задумавшись, я не заметила, как прикорнула у него на плече. - Почему нельзя?

- Если уснете, можете не проснуться. Ни здесь, ни... нигде...

Хорошенькая перспектива.

- Просыпайтесь, мисс Аштон, просыпайтесь. И возвращайтесь.

- Как? Я не знаю. Вы так и не объяснили, каким образом я сюда попала.

- Предполагаю, вы тут спрятались. От неприятных ощущений, от напугавшего вас доктора Грина.

- Я и сейчас его боюсь, - пробормотала я.

- Не стоит, - Оливер предпринял попытку поставить меня на ноги, но ему это не удалось, и он снова присел рядом. - Возможно, именно страх мешает вам вернуться. Я понимаю, что у вас сложилось не лучшее впечатление о мистере Грине, но попытайтесь его пересмотреть.

- Это не так просто.

- Попробуйте, - ободряюще улыбнулся милорд ректор. - Часто мы составляем мнение о людях, не зная их. Вот, например, я еще недавно на вопрос о некой Элизабет Аштон ответил бы, что это - одна из самых проблемных моих студенток, вздорная и легкомысленная девица, склонная к жестоким розыгрышам. Сейчас же я понимаю, что ваше поведение, не всегда примерное, обусловлено юным возрастом и свойственным ему любопытством, а сегодняшнее происшествие с доктором характеризует вас как добрую и чуткую девушку. Вы посочувствовали человеку, которого, по вашим же словам, боитесь. То есть смогли преодолеть страх...

- Значит, вы больше не считаете меня взбалмошной дурочкой? - я схватила его за руку и попыталась заглянуть в глаза.

- Дурочкой, мисс Аштон, я вас никогда не считал.

Этого хватило, чтобы стряхнуть прилипчивую паутину сна.

- Я вернусь, - пообещала я. - Сейчас вернусь.

Сжала его ладонь, но вместо живого тепла почувствовала холод колючего песка, утекающего сквозь пальцы...

Нет! Несправедливо!

Я только нашла то, ради чего стоило возвратиться!

Вскочила на ноги, метнулась в одну сторону, в другую. Голая серая пустыня до самого горизонта, где серое небо сливается с такими же серыми дюнами. Ни намека на дорогу, которая вывела бы меня отсюда.

Пошла наобум. Но, сделав десяток шагов, опустилась опять на песок, придавленная нечеловеческой усталостью. Закрыла лицо руками...

Плакать? А смысл?

Вот если бы все же прилечь...

"Не спать!" - приказала я себе. Оливер говорил, спать нельзя. Это чертова пустыня навевает на меня сон. Хочет, чтобы я осталась тут навсегда.

Но я выберусь.

Посижу немного, передохну и пойду... куда-нибудь... Туда, где кончается серый песок и начинается магия. Это же промежуточный уровень на полпути к астралу, тут должна быть магия. Зримая и осязаемая, как сказал милорд ректор. И если я найду ее, узрю и осязну... осязю - тьфу ты! - пощупаю, то смогу вернуться назад, в лежащее на кушетке у леди Пенелопы тело. Мне туда очень надо, потому что рядом сидит на стуле мужчина моей мечты. У него уже ноги затекли, спина тоже, и практика завтра у старшекурсников, а он все равно сидит, волнуется. Знаю, что волнуется. Как же за меня не волноваться, когда я такая добрая и чуткая и совсем не дура?

Только немножечко еще посижу и пойду. Обязательно пойду...

Я понимала, что нужно что-то сделать, для начала - хотя бы встать на ноги и стряхнуть с себя дрему, но чем дольше об этом думала, убеждая себя в том, что у меня обязательно получится, тем меньше оставалось желания что- либо предпринимать.

Зачем, если можно сидеть, укутавшись густой обволакивающей тишиной, и ждать, пока все разрешится само собой? Иначе ведь и быть не может. Меня обязательно найдут. Оливер... Оливер придет, обнимет за плечи. Его голос прогонит сон, и я открою засыпанные колючим песком глаза, улыбнусь ему... И он улыбнется...

Улыбка у него потрясающая. Не только потому, что делает его еще притягательнее. Потому что настоящая. Когда не только губы улыбаются, но и глаза... Глаза светятся. Черные абсолютно, но светятся. Лучики мелких морщинок разбегаются в разные стороны... Но это ерунда. Подумаешь, морщинки. Зато так тепло становится... Даже в этой пустыне можно согреться одной его улыбкой...

Вспомнив Оливера, я вспомнила, что должна идти.

С трудом разлепила глаза и поднялась.

Сделала шаг. Нога по колено провалилась в песок.

Еще шаг, и вторая увязла.

Пустыня не хотела меня отпускать, но я не собиралась сдаваться.

С силой выдергивая ноги из песчаной ловушки и снова проваливаясь, прошла за пять минут метров пять. Подумала, что до горизонта такими темпами доберусь к концу года, но не остановилась...

Меня остановили.

Сделав очередной шаг, я почувствовала, что нога проваливается глубже обычного, но отступить не успела.

"Ну и ладно", - подумала почти без сожалений. Задержала дыхание, зажмурилась...

...и с удивлением поняла, что стою на ровном твердом полу.

Открыла глаза, но ничего не увидела.

Вместо серой пустыни вокруг меня была темнота. Такая плотная, такая... знакомая...

И луч света - только не сверху, а снизу, как будто кто-то открыл в полу люк.

Я осторожно приблизилась к источнику света.

Точно - люк!

А внизу...

Дыхание перехватило, когда наклонившись над отверстием в полу, я увидела знакомую лестницу на чердак, кусочек выложенного грязной плиткой пола, деревянные перила и уходящие вниз ступеньки.

- Опять? - сердито прошелестел голос из темноты.

Стремительный порыв ветра с грохотом захлопнул крышку люка и сбил меня с ног. Но удара о пол я не почувствовала - упала на что-то мягкое...

- Я же говорил, что вы выберетесь, - сказал сидящий рядом с кушеткой Оливер.

Лица его я не видела, хоть мы и находились уже не на промежуточном уровне: навернувшиеся на глаза слезы растворили мир вокруг.

Нет, я не выбралась. Я все еще здесь.

- Теперь можно поспать? - спросила держащего меня за руку мужчину.

- Нужно. Я должен буду уйти, но потом вернусь. Леди Пенелопа останется с вами, не волнуйтесь. Если хотите...