Кира Стрельникова - Не играйте с некромантом

Непонятно только, почему Гастон позволил Полин послушно выполнить указанное в записке, но это сейчас не самый важный вопрос, можно и позже спросить.

Этой же ночью, кладбище Невинноубиенных

В себя я пришла рывком, от знакомого неприятного ощущения и дурноты. Последним воспоминанием были холодные пальцы на шее, потом наступила темнота. Кто это был, кто проник в дом, минуя защиту?! А еще смутные картинки, как Гастон сражается с нежитью… Он на той стороне, один, без меня. Я судорожно вздохнула и распахнула глаза, плохо соображая, где нахожусь и что происходит, дернулась, но… не смогла пошевелиться. Догадка навалилась могильным камнем, где я и с кем, ощущения озаряли вспышками. Мои руки и ноги что-то держит, лежу на холодном. Надо мной — небо, вокруг темно. Ветерок прохладными пальцами проходится по обнаженной коже — на мне нет одежды, кроме тонкой сорочки и нижнего белья. Хоть на этом спасибо, что совсем раздевать не стали. Грудь словно придавлена увесистым булыжником, жжение с каждым мгновением все усиливается, возвращая сознанию кристальную ясность.

Надо мной стоял Анжуйский и держал в руках кинжал, и его лицо сейчас как никогда походило на череп, обтянутый кожей. В глазах клубилась тьма, и я поняла, что человеческого в нем почти не осталось.

— Полин, Полин, жаль, что не получилось сделать тебя своим якорем, — странным вибрирующим голосом, вгонявшим в дрожь, произнес герцог, и мне даже показалось, в его словах мелькнуло сожаление.

Ответить я ничего не успела, только судорожно вздохнула, неосознанно напрягая руки в оковах. Дерош замахнулся кинжалом, на его лице отразилось нетерпеливое предвкушение, а у меня крик застрял в горле и накрыла такая могучая волна паники, что я чуть не задохнулась. Мыслей не осталось никаких, мой взгляд остановился на остром кончике: через несколько мгновений он окажется в моем теле, забирая жизнь и магию. Последняя, совсем выйдя из-под контроля, окатила огромной волной, обрушилась на меня оглушающим шквалом, потекла по венам раскаленной лавой. Татуировка взорвалась огнем, и даже жжение в груди от непонятной тяжести не казалось таким уж болезненным. Магия изо всех сил старалась меня защитить… Но вмешался неожиданный фактор.

Я краем глаза заметила какое-то смазанное движение за спиной у Анжуйского, и в следующий миг, прежде чем его рука с кинжалом опустилась, он как-то сдавленно всхлипнул и подался вперед, а вокруг его пояса обвилась изящная женская ручка. К моему безмерному удивлению, из-за плеча герцога выглянуло лицо графини де Монтени, перекошенное в мстительной усмешке.

— Прости, дорогой, но твоей королевой я не стану, — с явным наслаждением проговорила она, и герцог снова дернулся и всхлипнул.

Меня охватило оцепенение, я окончательно перестала понимать, что тут происходит, а кинжал из ослабевших пальцев между тем подхватил появившийся словно ниоткуда… маркиз Таллинор де Сантэн. Друг герцога. Или он лишь успешно притворялся? Теперь понятно, кто проник сквозь защиту и кто вырубил меня на лестнице. Эльфийка же с выражением брезгливости отпустила герцога и даже слегка отпихнула его от себя — удивление так и не сходило с его лица, без поддержки он кулем рухнул на землю, и я перестала его видеть. Ох. Что-то мне совсем не нравится, как повернулись события!

— Ты готова, аммирэни? — Голос эльфа звучал нежно, и вместе с тем в нем слышалась тревога. Маркиз обнял женщину одной рукой, заглянув ей в лицо. — Анжуйский все подготовил, за что ему спасибо, осталась самая сложная часть.

— Готова, любимый. — Светло улыбнувшись, графиня небрежным жестом отбросила окровавленный кинжал и провела ладонью по щеке… брата.

Боже, они любовники?! Брат и сестра? Мамочки, вот это нравы у эльфов, до сих пор не слышала, чтобы столь близкие родственники были связаны настолько тесными отношениями. А эта парочка еще и начала страстно целоваться на моих глазах, и я не выдержала, зажмурилась, к горлу подкатил горький ком. Гастон, где ты?.. Казалось, время тянется, как карамель, или оно вообще застыло, хотя на самом деле прошло не больше четверти часа, как я потом выяснила. Моих ушей коснулся мягкий смех эльфийки, а в следующее мгновение над кладбищем разнесся ее пронзительный крик. Мои глаза сами распахнулись, чтобы увидеть, как вполне себе шустрый Анжуйский с перекошенной злобой физиономией одним резким движением перерезает горло не успевшему среагировать эльфу.

— Меня теперь не так-то просто убить, Талли! — прошипел ему в ухо герцог, а я с ужасом смотрела, как кровь густой, липкой массой выливается на грудь Таллинора, пузырится на его губах, пачкает пальцы Анжуйского…

Меня замутило, от крика Аллиарис в ушах зазвенело, а герцог, глухо зарычав, сделал шаг к застывшей эльфийке, не отрывавшей застывшего взгляда от лежавшего на земле брата, — слава богу, я его уже не видела, но зрелище эльфа с перерезанной глоткой еще долго будет преследовать меня в кошмарах.

— Я любил тебя, Алли, — с непонятной тоской произнес герцог и поднял руку, с его пальцев зазмеились жгуты чистой темной силы. — А ты предала меня…

— Ты убил его! — истерично выкрикнула Аллиарис, ее глаза лихорадочно заблестели. — Ты убил моего Талли, ублюдок! И папаша твой — сволочь, и брат такой же! Все вы…

Договорить она не успела, за спиной Дероша воздух сгустился и приобрел знакомую серую окраску. А из портала вышел Гастон и, не тратя время на разговоры или выяснение, что тут происходит, резко взмахнул мечом, сыпавшим бледно-голубыми искрами. Его губы были плотно сжаты, глаза прищурены, и смотрел он только на Анжуйского. К сожалению, Дерош что-то почувствовал и успел повернуться в последний момент, выставив перед собой посох, а я задохнулась от могучей волны светлой магии, затопившей меня с ног до головы. На груди словно вспыхнуло маленькое солнышко, и я не сдержала тихого вскрика, дернувшись и выгнувшись в оковах. На какое-то время меня перестал волновать поединок Гастона и Анжуйского, все чувства сосредоточились на чертовом артефакте, мешавшем дышать и сжигавшем меня не хуже огня. В стылом воздухе разнесся звон, потом еще один, и еще — кажется, сражение шло всерьез. Слышалось тихое всхлипывание и бормотание эльфийки, но ее я тоже не видела — видимо, она сидела рядом с братом.

Мне удалось сбросить проклятый крест, активно извиваясь в путах, и дышать сразу стало легче. Я набрала полные легкие такого вкусного сейчас воздуха и посмотрела, что вообще происходит вокруг. Гастон и Анжуйский двигались между крестов и надгробий, ловко обходя препятствия и ухитряясь отражать удары друг друга, не говоря ни слова. Все было ясно между этими двоими и без лишних разговоров. Мой взгляд не отрывался от стремительных теней, они кружили вокруг места, где лежала я, и в какой-то момент стало сложно держать голову запрокинутой, пришлось ориентироваться только на звон оружия. Я совсем упустила из виду эльфийку, а зря, как оказалось. Дама обладала стальной выдержкой и неиссякаемым запасом злости, и поэтому, когда она вдруг выросла передо мной, сжимая окровавленный кинжал и растянув губы в жутком оскале, даже отдаленно не похожем на улыбку, я, признаться, изрядно перепугалась. Аллиарис мало походила на ту роскошную красавицу, которую я встретила в Версале, с темными разводами крови на щеках, лихорадочно горящими, невидящими глазами и растрепанными волосами.