Кира Стрельникова - Не играйте с некромантом

— Благодарю, мессир Лоран. Думаю, на сегодня хватит серьезных разговоров, Полин наверняка начинает волноваться. — Его губы тронула легкая улыбка. — Мой камердинер проводит вас в библиотеку. Когда надумаете пойти в выделенные вам покои, позовете кого-нибудь из слуг, они приведут управляющего, он вам покажет ваши комнаты. Они на первом этаже в гостевом крыле, — уточнил Наарэми. — И не забудьте, что Полин еще надо пообщаться с портным, не засиживайтесь долго. — Улыбка короля стала шире, и Гастону послышался какой-то скрытый смысл в его словах.

— Не забуду, ваше величество, — кратко ответил Лоран и поднялся. — Благодарю за беседу. — Он поклонился и направился к двери в соседнюю комнату, а король подошел к столу и взялся за колокольчик.

Однако едва пальцы Гастона легли на золоченую ручку, Наарэми снова заговорил:

— Мессир Лоран, я тоже умею ухаживать. — Его голос звучал весело и, как обычно сегодняшним вечером, чуточку насмешливо. — И не откажу себе в удовольствии показать это госпоже де Анор.

Некромант обернулся, спокойно посмотрел на короля.

— Она не поддастся, ваше величество, — ответил он и нажал ручку.

«Интересно, а король знает о цепи?» — мелькнула у Лорана довольная мысль, и он зашел в комнату.

Чуть ранее, Версальский дворец

В Зеркальную галерею Анжуйский вернулся почти успокоенный. За время его отсутствия ничего не изменилось: гости так же танцевали, веселились, пили и закусывали. Короля еще не наблюдалось, чем Ален и воспользовался, направившись к разговаривавшей с подругой графине де Монтени. Очень удачно заиграла музыка, и его светлость протянул руку эльфийке.

— Мадам, не окажете ли честь потанцевать со мной? — с учтивой улыбкой спросил Ален, не сводя взгляда с Аллиарис.

На совершенном лице женщины появилась такая же вежливая улыбка, она вложила тонкие пальцы в ладонь Анжуйского.

— Благодарю, ваша светлость, — музыкальным голосом произнесла леди и позволила отвести себя к другим танцующим.

Его светлость положил руку на талию графини, соблюдая правила и не прижимая слишком сильно к себе, хотя и хотелось, и посмотрел в глубокие аквамариновые глаза напротив.

— Я соскучилась, — одними губами прошептала эльфийка, в ее взгляде мелькнула нежность.

Анжуйский так же нежно улыбнулся.

— Я тоже, — тихо ответил он, не покривив душой.

На идеально красивом лице появилось выражение грусти.

— Но, боюсь, у его величества на сегодня определенные планы, — со вздохом произнесла графиня. — Зато завтра охота в Венсене, — с оживлением добавила она и бросила на партнера лукавый взгляд.

Улыбка Алена стала загадочной.

— Весьма вероятно, что сегодняшней ночью его величеству будет не до развлечений, — едва слышно сказал герцог, блеснув глазами.

Зрачки эльфийки удивленно расширились, она уставилась на партнера.

— Вот как, — кротко пропела Аллиари. — Тогда, возможно, мне захочется прогуляться перед сном… — проворковала она, склонив белокурую голову к плечу.

— Возможно, я составлю вам компанию, — подхватил Анжуйский, чуть сжав ее пальцы в другой руке.

Краем глаза он заметил, что в Зеркальной галерее появился король, и тут же нацепил на лицо невозмутимое выражение. Аллиари ничего спрашивать не стала, но ее взгляд моментально переместился в точку за плечо Алена, и со стороны они выглядели просто как танцующая пара. Герцог не хотел давать королю пищу для подозрений раньше времени, даже если Наарэми и знает об их с эльфийкой связи, существовавшей до того, как появилась Аделина. Тогда мадам де Монтени еще не была любовницей венценосного альва, поэтому обижаться королю не на что. Ведь сейчас, когда графиня официальная фаворитка, между ними ничего нет. Пока. Уголки губ Анжуйского дрогнули в намеке на улыбку, он снова почувствовал удовлетворение — осознавать, что хоть в чем-то переиграет брата, было приятно, что ни говори.

Музыка закончилась, герцог склонился над ладонью эльфийки.

— Благодарю за танец, мадам, — учтиво сказал он и отступил на шаг.

Аллиарис присела в реверансе, изогнув изящную шею, потом развернулась и плавной походкой направилась к Таллинору. Анжуйский же — к брату, который хотел с ним побеседовать. О чем, Ален подозревал, и заранее подготовился.

— Ваше величество. — Он остановился рядом с королем и поклонился.

— Пойдем, — коротко приказал Наарэми и широким шагом приблизился к одной из скрытых дверей, за которыми находились уже личные покои.

Они прошли Зал Совета, большую столовую, где проходили обеды после охоты — иногда король охотился в лесах вокруг Версаля, — и добрались до малого кабинета короля, там он принимал по личному приглашению.

— Проходи, — бросил альв, открыв дверь, и вошел первым. Анжуйский устроился в кресле перед широким столом и невозмутимо посмотрел на брата.

— О чем ты хотел поговорить? — спросил он.

— Где твой якорь? — Король прищурился, его голос звучал негромко и ровно, и любого другого этот тон вогнал бы в холодную дрожь.

Только не Алена. Он изобразил на лице легкую грусть и пожал плечами.

— Она после командировки отправилась родственников навестить, несчастный случай. Лошади понесли, ее задавило телегой, — без запинки произнес заготовленное заранее объяснение Анжуйский. — Я не успел, к сожалению.

У него было достаточно времени, чтобы все устроить и подготовить. Если его величеству вздумается проверить, найдется и телега, и бедняга-возница, и свидетели. И даже обезображенное тело Аделины. Наарэми помолчал, буравя взглядом младшего родственника и соединив перед собой кончики пальцев, но Анжуйский оставался безмятежным и спокойным.

— У тебя слишком часто меняются якоря, Ален, и мне это не нравится, — отрывисто произнес король. — Ты преступно пренебрежительно к ним относишься.

Анжуйский пожал плечами.

— Работа у меня опасная, знаешь ли, брат, — отозвался он с легкой насмешкой. — И далеко не всегда я успеваю вовремя. Какая тебе разница, что происходит с моими якорями, Нари?

— Ты слишком равнодушно относишься к их жизни, Ален, — нахмурился Наарэми. — Для начальника это непозволительно.

— Не учи меня жить, брат. — В голосе Анжуйского прибавилось холода. — Ты занимаешься своими делами, я — своими. Я же не советую тебе поубавить количество любовниц. — Анжуйский не сдержал иронии.