Кира Стрельникова - Не играйте с некромантом

— А вот теперь это только твои желания, Полли, — прервав восхитительный поцелуй, хриплым, чувственным голосом прошептал Гастон, обжигая дыханием мою шею. — Не желаю, чтобы между нами стояла магия, поэтому и не пошел до конца, Птичка моя.

Я уставилась на него шальным взглядом, тяжело дыша и чувствуя, как тихонько он поглаживает мою спину вдоль выреза, как щекочут плечи и шею пряди волос из растрепавшейся прически. Мои ладони уже лежали на плечах Гастона, и — ах! — как же хотелось забраться под эту черную рубашку, ощутить наконец под пальцами литые мышцы, которыми я лишь мельком любовалась вчера, да и то в полумраке много ли разглядишь? Не сдержала смешка, тоже хриплого: о да, сейчас только мои желания, и я не собираюсь больше им сопротивляться. Не вижу особого смысла, тем более что Гастон уже показал себя с лучшей стороны, защитив меня от короля и в какой-то степени от Анжуйского. Чувства… Думаю, они придут со временем, раз так распорядилась судьба, связав нас кроме коша еще и этой самой цепью. Не зря моя магия сразу отозвалась, едва я увидела Гастона на пороге «Золотых колибри», и не просто так сонхау наказала некроманту найти меня. Провидицы не ошибаются.

— А вы благородный, мессир Лоран, — проворковала я, склонив голову к плечу и чувствуя, как его ладонь легла на мою лодыжку, — сквозь тонкий чулок я ощущала, какая она горячая.

И, намеренно дразня, медленно облизала губы. Зрачки в глазах Гастона резко расширились, он выдохнул и снова притянул меня к себе, закрыв рот поцелуем. Тягучим, долгим, и на сей раз к яблоку и корице примешался легкий привкус вишни, а моя температура подскочила сразу на несколько градусов. Внизу живота сладко заныло, желание окутало золотистым туманом, а магия лишь мягко всколыхнулась на самой границе сознания, не застилая разум. Проснувшиеся эмоции казались ярче, сильнее, чем обычно, каждое прикосновение Гастона отпечатывалось вспышкой ощущений, заставляя вздрагивать. Смутно помню, что мы встали, — причем не прерывая поцелуя, мой некромант просто крепко обнял меня, поднялся и куда-то понес, продолжая целовать, — а потом меня опустили на что-то мягкое.

— Я не благородный, я просто слишком люблю себя и забочусь о своих интересах, — оторвавшись от моих губ, тем же хриплым голосом произнес он. — Полли…

Как завороженная я смотрела Гастону в глаза, пока он неторопливо гладил мое лицо, глаза, нос, приоткрытые губы. Потом его пальцы спустились на шею, и я прерывисто вздохнула, подавшись навстречу.

— Мне хочется, чтобы это была ты, а не твоя светлая сила, — шепотом произнес некромант, продолжая невесомо гладить мои ключицы, ласкать ямочку между ними, вызывая острые вспышки удовольствия, от которых поджимались пальцы. — И не хочу, чтобы ты потом жалела или обижалась…

Я прижала пальцы к его губам, покачав головой и кротко улыбнувшись.

— Не обижусь, — совсем-совсем тихо произнесла я и сама погладила уже слегка колючий подбородок, а потом потянулась к пуговицам на его рубашке.

Гастон прикрыл глаза, его руки замерли на моих плечах, и он длинно выдохнул. Я же расстегнула первую пуговицу — признаться, мысль о том, что меня еще ждет встреча с портным, выветрилась из головы напрочь. Да и потом, времени было мало, всего лишь десятый час. Дела подождут… Для меня важнее сейчас вот этот мужчина, сидевший напротив и ждавший лишь моего согласия, готовый ради меня на многое, что уже доказал поступками. Мой некромант. Во всех смыслах. Пора это признать.

Мы не торопились и не тратили больше времени на разговоры. Меня не волновало, что вокруг не совсем подходящая обстановка. Имело значение только одно: Гастон рядом и нам действительно больше ничего не мешает, в том числе моя магия. Не было зашкаливавшей страсти, от которой мутится сознание и теряешь себя, остались лишь нежность и желание насладиться сполна ощущениями, которые раньше скрывались под бушующей в крови силой. Мы неспешно раздевали друг друга, уже без всякой спешки изучая, дотрагиваясь, скользя и лаская. Пальцы, губы, язык — в ход шло все, и я плавилась от удовольствия, впитывая всей кожей, чувствуя каждой клеточкой. Наконец сама удовлетворила острое желание изучить тело Гастона, провести пальцами по крепким мышцам плеч, спины, живота и… да, задница у него оказалась что надо. Как я люблю, крепкая и упругая.

Очень скоро, кроме чулок, на мне одежды не осталось, и больше ничто не мешало сполна насладиться прикосновениями Гастона. Я захлебывалась в ощущениях, сделавших кожу сверхчувствительной до болезненности. Все повторялось, как прошлой ночью, только теперь и я участвовала наравне с Лораном. Слышала его прерывистое дыхание, ловила шальной, затуманенный взгляд, чувствовала, как быстро, неровно бьется под ладонями его сердце, и от ликования перехватывало дыхание. Вкус яблока и корицы не сходил с языка, мне казалось, с каждым поцелуем он становился все сильнее, заполняя сознание. В какой-то момент прикосновений и ласк стало мало, голодная пустота внизу живота требовала большего, и я выдохнула на ухо своему некроманту, вцепившись в его плечи и сидя верхом на его бедрах:

— Х-хочу…

Все мое существо жаждало принадлежать ему здесь и сейчас, без всяких условий и опасений, и я знала — это желание правильное. Настоящее. Мои ладони скользнули по мощным плечам и тугим мускулам, а ладони Гастона сжали мою попку. Его горячие губы прижались к жилке, суматошно бившейся на моей шее, ушей коснулся низкий, бархатистый шепот:

— Птичка моя…

С тихим стоном я медленно опустилась, зажмурившись до разноцветных точек перед глазами и впившись ногтями в гладкую кожу. Гастон зашипел, а потом рывком придвинул меня к себе, и с моих губ сорвался тихий вскрик — тело пронзила острая вспышка удовольствия, первая из многих, как я подозревала. А дальше… мир утонул в ярких, завораживающих ощущениях, накатывавших волнами и с каждым разом становившихся все сильнее; мне казалось, я рассыплюсь на сотни осколков, перестану существовать. Это было совсем не так, как с магией, я осознавала себя до самой последней клеточки, себя и сильное тело Гастона, прижимавшее меня к шероховатому бархату обивки. Реальность исчезла, и остались только мы, наши чувства и эмоции, ставшие общими, одними на двоих. Яблоко и вишня смешались в один восхитительный пряный вкус и аромат, заполнивший сознание до краев. Когда нараставшее с каждым мигом наслаждение стало настолько непереносимым, что даже защипало глаза, я выгнулась навстречу Гастону. Растворилась в пронзительном ощущении счастья, накрывшего с головой и заставившего закричать, нимало не заботясь о том, услышит меня кто-то или нет. Это было… чудесно, волшебно, и я чувствовала себя так, будто все случилось со мной в первый раз. А когда мой некромант, стиснув меня в объятиях, глухо застонал, уткнувшись мне в плечо, я во второй раз пропала для этого мира, погрузившись в восхитительные, радужные эмоции. И больше ничего не имело значения, только руки Гастона, бережно обнимавшие, его учащенное дыхание над ухом и наши суматошно бившиеся в унисон сердца.