Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки

Пока Мракс раздумывал - стоит ли подливать мышьяк товарищу или же ограничиться цианистым калием, ровно через сорок минут из ванной вышел чистенький, новенький, в чужой одежде, хм, Нахт. Недовольный этим Том продолжил "миленький" диалог двух давно не видевшихся друзей:

- Начнём-с. Давай плохую.

Алиен приподнял бровь, строго взглянул на графа, сел и только когда положил в рот кусочек жареного свиного мяса под смородиново-сливочным соусом, соизволил сказать:

- У вас в регионе смена начальства. Дигл "уходит", и его заменяет какой-то Лука Валькирий. Кто это, чёрт побери?

Том покрутил в руках бокал с кровью, отпил. Чертей вспоминать не стоит, всё-таки у Трансильвании с ними не особо хорошие отношения - Наследники Тёмного царства, пусть и косвенные правители кровососов, но вконец рассорили вампиров и архонтов. Чего одна Пелагея стоит!

- Лука Валькирий? - Томас хмыкнул. - Племянник Дигла. Жалко, кстати, старикана, тысячу лет всего прожил, мог бы и ещё. Убил бы я этого Ван Хельсинга, который посмел воткнуть кол в сердце моему лучшему приятелю.

- Да-да, не сомневаюсь, - согласно покивал головой старый друг. Почесал затылок, откусил ещё раз от стейка. - А супер-плохая - Мэри Белл убили.

Граф подавился кровью, расплескав всё по одежде. Упс, вот-те на!

Мэри Белл в прошлом была его хорошей знакомой и коллегой при Совете. Через тридцать лет после обращения они оба ушли оттуда.

- Кто? - прохрипел вампир, стирая с теперь условно чистой белой рубашки маленькие пятна красного цвета.

- Не хнаю, - исковеркал Алиен слово. - Я в курсе, что некий Дж. К. Белл до сих пор числится её мужем, а крестница Кайса Линкольн и сестра Рейчел живут в Лондоне.

Призадумавшись на мгновение, будто сомневаясь в правильности своих действий, он вытащил из кармана прошлогоднюю газету. На её главной странице красовалось лицо какой-то журналистки. Первым, что Том отметил, был кошачий разрез глаз девушки - такие чаще всего встречались у потомков индийско-кошачьих семей, то есть народа Индии, превращавшихся в какого-то кошака.

Ткнув в это личико пальцем, Нахт оповестил:

- Подруга Мэри, Мариса Данрай, вампир, журналист, сто девяноста три года от обращения, двести с копейками от рождения. Имеется какая-то тайна, да только хрен её знает, что это. Живёт в городе Хельсинки, главная подозреваемая.

- Почему? - Граф поднял взгляд на чистенького и довольного волка.

- Не догоняешь? Она единственная была в доме Мэри в день убийства.

Вампир с сомнением посмотрел на фото. И как такой ангел мог убить? Тут что-то не то.

- Тоже считаешь, что наша полиция совсем с катушек съехала? - понял Алиен друга. - Тогда я тебе помогу - накосячила не полиция, накосячил ТОВ.

- Как ТОВ? - в который раз за день удивился Мракс.

Объясняю, ТОВ - это Трансильванский Орден Вампиров, их масоны и тамплиеры. Было время, когда Мракса пытались засунуть в домен Розы, главный домен Ордена, но он как раз смотался из столицы.

- А вот так! Якобы её видели бежавшей из дома Мэри. - Алиен укоризненно посмотрел на свой стейк. - Кто готовит это уродство? Да я за последние пятнадцать лет такую хрень ни разу не ел.

Вампир закатил глаза. "Ну-ну, да за последние пятнадцать лет ты явно ничего не ел, раз такой худой. Как спичка". - раздражённо пронеслось в голову у графа.

- Может, надо поговорить с Лукой? - вслух рассуждал он, уже не притрагиваясь к бокалу - кто знает, чем удивит его оборотень в следующий миг? - Может он поможет?

- "Может", "может"! Том, вот скажи мне, когда ты последний раз выбирался из этого дома?

Тот почесал в затылке, прищурился и неуверенно выдал:

- Последние лет сто точно не выходил. Дальше не помню.

Алиен посмотрел на него, как на душевнобольного.

- В смысле "лет сто"? Ты что, затворническую жизнь начал?

- А к чему ты всё это ведёшь? - спросил граф. - Ты хочешь... Нет, Нахт, я не пойду!

Однако старый друг улыбнулся так, что всё стало понятно. Мракса и спрашивать не станут - пойдут вместе.

Пока разговаривали, ему пришло письмо. Странное такое, на чёрной бумаге белыми чернилами. В принципе, Томас знал, от кого оно может быть: в старые времена только начальство и писало такие. Так что, возможно Валькирий и перенял эту привычку.

- Хм, вызывает? - спросил этот внезапно объявившийся оборотень. - Желаю приятной встречи, ха-ха!

Приятной встречи не получилось. Обругав Томаса довольно непечатными словами и выражениями, что не совсем подходило к облику обворожительно-надменного Луки, выше названный довольно чётко объяснил графу, что: либо тот остаётся дома и выплачивает налоги в размере трёх человеческих жертв (чего Мракс не делал со времён Совета), либо уматывает куда подальше, чтоб "не видели мои глаза больше тебя". Немного преувеличенно, честно говоря - Том не приходил ни на совещания, ни на мессы в Церкви Ночи, а значит видеть его никто не мог. А, и ещё новое начальство захотело, конечно если только он добровольно уйдёт, забрать в общее использование поместье. Алиен, коему всё рассказали с миной искреннего негодования на лице, назвал это просто - "прибрать к ручкам захотел, значит". А ещё он решил, что возможно в скором времени вместо поместья появятся руины.

И, довольно потирая ручки, старый друг и товарищ оповестил:

- Теперь-то ты не отвертишься, Томас. Вместе со мной попрёшься и в Лондон, и в Хельсинки, и в Москву, куда переехал Дж. К. Белл.

Да-да! В тот день - памятный для нас обоих - Томас как раз приехал в Москву для переговоров с Дж. К. Беллом.

В своём кабинете Томас расслабленно встал с надоевшей коляски. Спрашивается, зачем ему врать? Будто от этого что-либо изменится.

Мариса Данрай. И графу и мне знакомо это имя, но лично я не помню, где, когда и при каких обстоятельствах услышала его. Он оказался находчивей и сразу полез в архивы. И потому:

- Мира! - крикнул Мракс служанке. - Принеси мне старые записи времён Совета!

- Слушаюсь.

Звук её шагов быстро стих, а вампир на удачу распахнул ближайшую книгу. Как прозаично - попались стихотворения Гёте, столь любимые и мной, и им.

Как странно мне читать глазами

Свой лепет, смолкнувший в былом...

А тут ещё из дома в дом

Броди за беглыми листками!

Что в жизни разделял, бывало,

Далёкий, долгий переход -

Идя к читателю, попало

В один и тот же переплёт...

Но прекрати пустые речи,

Сдавай-ка томик свой в печать:

Наш мир - клубок противоречий,

Тебе за них не отвечать!

Усмехнулся. "Самооправдание" было его любимым стихотворением, и как важно получить его в столь интересный момент.

Ещё раз перелистал книгу и ткнул пальцем в первую строфу "Пляски мертвецов":