Марина Ли - Школа Добра

В общем зале тишина стояла нездоровая. Студенты замерли на своих местах, вжались в кресла, и те, кто умел, стали невидимыми, а кто не умел – тот яростно об этом мечтал. А причиной всему был ректор, стоящий за кафедрой на сцене.

Первокурсники боялись вздохнуть, не понимая, что старый седой черт делает в Школе Добра второкурсники, зная о происхождении Вельзевула Аззариэлевича, лишь гадали о том, кто мог довести уравновешенного ректора до боевой формы и зверского настроения. Третьекурсники почти все были пьяны, ибо уже начали праздновать медиум, поэтому они единственные плевали на происходящее в зале. Студенты четвертого курса испуганно сжались под сценой, опасаясь, что ректорский гнев как-то связан с каникулами по обмену. И только пятикурсники совершенно точно знали, что происходит, а потому мечтали испариться, растаять утренней дымкой и провалиться сквозь землю.

– Всех с началом учебного года! Чтоб вас разорвало! – начал Вельзевул Аззариэлевич и голос его, многократно усиленный, докатился до школьных ворот, вспугнув задремавшего охранника.

– За двести лет, за все двести моих директорских лет у меня не было такого идиотского выпуска! – продолжал громыхать ректор. После его слов большую часть зала отпустило. И правда, чего бояться, если дело касается "выпуска". – Как такое возможно? Почему все сразу? За что мне это?

Вопросы были исключительно риторическими, поэтому никто даже не пытался на них ответить.

– Начнем по порядку, – рыкнул старый черт. – Где проклятые всеми богами ботаники?

Ботаники в лице старосты курса побледнели и встали со своих кресел. Ректор смерил поднявшегося студента презрительным взглядом и спросил:

– Вас за пять лет хоть чему-нибудь научили?

Тяжелый студенческий вздох.

– Это что за фигня была с говорящим деревом? Это же международный скандал! Да я вас за этого Буратину со свету сживу, вы у меня до госов не доберетесь!

– Мы не виноваты, – пискнул староста курса. – Дерево нормальным было, это нам химики экспериментальной живой воды подсунули просто...

– Химики???? – заорал Вельзевул Аззариэлевич. – Я вам сейчас дам химиков! Свою голову иметь надо! Где эти химики?!

Щупленький парень вскочил с предпоследнего ряда, и вокруг него сразу образовалась полуобморочная не дышащая зона.

– Вельзевул Аззариэлевич, – проблеял староста химиков тонким голосом. – Ну, вы же сами говорили, наука любит риск. Вот мы и рискнули... И ботаники сами опытный вариант уперли, никто им его специально не подсовывал... И вообще... кто ж знал, что у этого реактива будет побочный эффект...

– Побочный эффект? Иди сюда, умник, я тебе за этот нецензурный эффект язык оторву!.. Вы знаете, что этот ваш Буратино на детском празднике устроил? Да я заеба... кхы... заколебался на гневные письма родителей отвечать! Вы где вообще таких слов набрались, сволочи? Это школа Добра. ДОБРА!!!!! – рявкнул так, что стеклянная люстра под потолком испуганно зазвенела. – Вам такие слова по определению знать не положено!

Химик хлюпнул носом и опустил очи долу.

– Ладно. Теперь феи. Что вы там нафеячили в лагере лесорубов? Зачем, я вас спрашиваю, вы им любовное зелье в колодец подсыпали? У них же там на двадцать километров вокруг ни одной бабы нет!!!

Огромная двухметровая фея поднялась с первого ряда и пробасила:

– Виноваты, простите, мы пьяные были...

– Что-о-о-о-о-о??? Да вы обалдели, говорить мне об этом?

– А что? Мы ж на каникулах и в неурочное время... И потом, дровосеки не в обиде... Мы с химиками договорились, они нам стирающее память зелье дали...

– Убью... – прошипел ректор и, кажется, раздулся еще больше...

– Там хорошее зелье, Вельзевул Аззариэлевич! Не переживайте, – подал голос староста химиков. – Вы в конце учебного года сами проверять изволили.

Ректор громко и тяжело задышал, стараясь не вспоминать о том, как именно он проверял это зелье.

– Черт с вами, – наконец проворчал старый черт, и химики с феями выдохнули. – Теперь зоологи. Кто подговорил ежика бегать по лесу и петь песенку Колобка? Признавайтесь сами, иначе будет хуже. Где вообще ваш староста?

– Это не ежик был, – послышалось справа.

– А кто? – опешил ректор.

– Колобок...

– А почему он матерился на весь лес, как рота королевских гвардейцев?.. Так, стоп, молчите! Я догадался! Химики, вы сколько литров этой экспериментальной бурды выгнали?

– Не переживайте, Вельзевул Аззариэлевич, больше не осталось...

– Понятно! – процедил ректор сквозь зубы. – Вопрос дисциплины в этом учебном году беру на личный контроль. И все эксперименты впредь только в лаборатории и с моего письменного разрешения!

Пауза затянулась.

– Ладно. Зоологам по практике незачет.

– Почему незачет-то? – возмутились зоологи скопом.

– Зачет поставлю, когда Колобка поймаете и объясните ему, что он не ежик. А то он уже всех ежих в волшебном лесу перепортил.

На заднем ряду громко заржали, и ректор внимательно посмотрел в ту сторону. Нарушитель вмиг забыл, из-за чего он смеялся, и очень резко задумался о смысле бытия.

– Теперь предметники. И предметницы, мать их за ногу!!!! – заорал ректор и охранник у школьных ворот на всякий случай спрятался в сторожку.

– Не выдай, – пискнула я затравленно, когда сидящий рядом со мной Веник начал подниматься. Он бросил на меня злобный взгляд и ничего не ответил.

– Где эта фея-крестная?

– Она не фея, – проворчал Веник. – Феи на другом факультете учатся.

– Кто эта идиотка, я тебя спрашиваю? И не притворяйся, ты прекрасно знаешь, о чем речь.

Веник вздохнул и, скосив правый глаз на молитвенно сложившую руки меня, решил идти напролом.

– Я не вполне уверен, о чем именно вы сейчас говорите, Вельзевул Аззариэлевич. В моей команде пятнадцать человек, так что я немного растерян... Неужели и мы завалили практику?

Ректор пошел красными пятнами.

– Какой именно инцидент вас беспокоит? – прямо спросил Веник, надеясь, что старый черт не пойдет против личной просьбы "пострадавшего" и не станет рассказывать, что именно я натворила.

– Вениамин, – в голосе главы Школы Добра послышались ласковые нотки. – Просто назови имя.

Веник вздохнул.

– И я клянусь освободить тебя от госов

На этот раз вздохнул весь зал.

– Все госы автоматом, Вениамин. Ты меня хорошо слышишь?

Веник набрал полную грудь воздуха, и я зажмурилась.

– А давайте она сама разберется, Вельзевул Аззариэлевич, а?

От такой наглости ректор растерялся, даже как-то сдулся немного. Осуждающе посмотрел на нашего старосту.

– Смерти вы моей хотите, – махнул на нас рукой Вельзевул Аззариэлевич и вышел вон из зала.

– А что у вас случилось-то, а? – ткнула меня в спину одна из феек, когда дверь за ректором закрылась.