Майкл Салливан - Восход империи

Ройс и Адриан уже несколько часов провели в третьей камере, подвешенные за руки, с прикованными к стене лодыжками. Камера была меньше, чем в Калисе. Здесь не было окон, табурета, горшка, даже соломы. Камера представляла собой тесный каменный чулан с железной дверью. Единственным источником света была узкая щель между дверью и косяком.

— Что-то ты слишком молчалив, — сказал Адриан в темноту.

— Пытаюсь понять, что произошло, — ответил Ройс.

— Понять, что произошло? — Адриан засмеялся, несмотря на жгучую боль в запястьях, куда врезались железные оковы. — Мы прикованы к стене и ждем казни, Ройс. Думать тут особо не о чем.

— Да не в этом дело. Я хочу знать, почему мы не нашли ничего в трубах.

— Потому что здесь миллион рычагов и выключателей, а мы искали только один.

— Я так не думаю. Вспомни, что ты сказал, когда мы поднялись на мост. Ты сказал, что, кроме меня, никто не сможет залезть на эту башню. Думаю, ты был прав. Я уверен, что Меррик не смог бы. Он, конечно, гений, но не эльф. И в физической ловкости ему до меня далеко.

— И что?

— То, что с тех пор, как нас сюда приволокли, мне не дает покоя одна мысль. Как Меррику удалось проникнуть в Друминдор и устроить саботаж?

— Он нашел другой путь.

— Если помнишь, в прошлый раз мы несколько недель пытались его найти.

— Может, он дал кому-нибудь взятку или щедро заплатил тому, кто мог сломать систему?

— Кому? — Ройс задумался. — Это слишком важно, чтобы довериться кому-то, кто мог бы это сделать. Ему нужен был тот, кто точно бы это сделал.

— Но откуда ему знать, что кто-то может это сделать, пока они на деле не… — Адриан замолчал, осененный внезапной догадкой. — О, плохи наши дела.

— Все это время мы опирались на два письма, и оба написаны Мерриком. Мы думали, что первое было перехвачено и отправлено Алрику, но что если Меррик намеренно послал его Алрику? Все знают, что мы работаем на Меленгар.

— И это письмо привело нас на «Изумрудную бурю», — сказал Адриан.

— Вот именно! А там мы нашли второе письмо — которое надо было доставить этому безумному тенкину в джунгли и в котором очень к месту говорилось о том, что Друминдор должен взорваться.

— Мне не нравится направление нашего разговора, — пробормотал Адриан.

— И что, если Меррик знал о главном выключателе?

— Это невозможно. Гравис мертв. Насколько я помню, его раздавил один из этих больших механизмов.

— Да. Он мертв, но лорд Байрон жив и наверняка не раз хвастался, что спас Друминдор, наняв двух мелких воришек.

— Все равно получается слишком уж идеально, — попытался убедить себя Адриан. — Конечно, все хорошо укладывается в единую мозаику, но по ходу дела многое могло пойти не так, как он задумал.

— Правильно. Поэтому у него на «Буре» был свой человек, следивший за тем, чтобы все шло по плану. Дернинг. Видел, как он быстро смылся, как только мы причалили? Он знал, что будет дальше, и убрался восвояси.

— Надо было позволить тебе его убить.

Тишина.

— Ты киваешь, да?

— Я молчу.

— Ну и мерзавец этот Дернинг! — проворчал Адриан.

— А знаешь, что хуже всего?

— Я уже составил довольно длинный список плохого, вот только никак не определюсь, что в нем будет главным. Так что слушаю тебя внимательно.

— Мы сделали именно то, что Меррик не мог сделать сам. Он использовал нас, чтобы обезоружить Друминдор.

— То есть взрыва и не должно было быть? Теперь понятно, почему Гайл расхохотался, когда я сказал, что Друминдор взорвется. Он знал, что это не так. Меррик пообещал оставить его в целости и сохранности. Меррик действительно гений, черт возьми!

— Кажется, я уже не раз и не два тебе об этом говорил.

— И что теперь? — спросил Адриан.

— Да ничего. Он нас обыграл. Теперь сидит где-нибудь с кружечкой своего любимого теплого сидра и высокомерно улыбается, положив ноги на кучу денег, которые он за это заработал.

— Надо предупредить их, чтобы вернули главный выключатель на место.

— Вперед! Я тебе не мешаю.

Адриан кричал до тех пор, пока не открылось маленькое окошко в двери. В камеру хлынул свет.

— Нам срочно нужно с кем-нибудь поговорить! Это очень важно!

— В чем дело?

— Мы поняли, что совершили ошибку. Нас обманули. Вы должны сказать капитану Друминдора, что мы обездвижили главный выключатель. Мы можем показать, где он находится и как включить его снова.

— Вы оба когда-нибудь угомонитесь? Уж не знаю, вредители вы или просто сумасшедшие. Одно я знаю наверняка: мы выясним, как вы проникли в крепость, а потом убьем вас.

Оконце закрылось, снова повергнув камеру во тьму.

— Приятный разговор, — сказал Ройс. — Тебе полегчало?

— Вот мерзавцы!

Большую часть ночи в конюшне Ариста провела в объятиях Хилфреда, который гладил ее по волосам и страстно целовал. Она чувствовала себя в безопасности и вдруг осознала две вещи. Во-первых, она была уверена, что могла бы оставаться в его объятиях вечно. А во-вторых, что она не любит Хилфреда.

Он был верным, надежным другом, частицей дома, по которому она так скучала, что рядом с Хилфредом почувствовала себя человеком, наконец добравшимся до воды после долгой мучительной жажды в пустыне. Чего-то, однако, ей не хватало… Она и сама удивлялась, что эти мысли посетили ее сейчас, когда было так хорошо, но ей стало совершенно ясно: она не любит Хилфреда и, более того, никогда не любила Эмери. И не знала, что такое любовь, каково это — быть влюбленной, да и существует ли она вообще…

До свадьбы дворянки редко знали мужчин, за которых выходили замуж. Возможно, со временем они влюблялись в своих мужей или же просто убеждали себя, что это так. В том, что Хилфред ее любит, она не сомневалась — исходившее от него тепло согревало, словно горящие в камине угли, и Ариста решила, что его любви хватит для них обоих. После стольких лет ожидания, после всех перенесенных страданий он заслуживал счастья, и она сделает его счастливым. Как только они вернутся в Меленгар, она выйдет за него замуж. Алрик сделает его эрцгерцогом Рубеном Хилфредом. Подумав об этом, она тихо засмеялась.

— Что такое?

— Я только что вспомнила, что тебя зовут Рубен.

Грустно улыбнувшись, Хилфред указал на свое лицо.

— Вас не смущает мой вид, но при этом вы смеетесь над моим именем ?

Она коснулась руками его лица.

— Перестань! Ты мне кажешься очень красивым.

Он снова поцеловал ее.

Время от времени Хилфред выглядывал из конюшни и смотрел на небо, проверяя положение луны. Наконец он сказал:

— Пора.

Она кивнула, и вместо Аристы снова появился мрачный регент Сальдур.

— Все еще не могу в это поверить, — сказал Хилфред.

— Знаю. А я уже начинаю привыкать. Не хочешь ли снова поцеловать меня? — поддразнила она Хилфреда и рассмеялась, увидев, как изменилось его лицо. — Теперь запомни: тебе ничего не нужно делать. Мы должны просто войти и выйти. Никаких драк и сражений, понял?