Ричард Байерс - Нежить

— Мы не пойдем в Тассален, — произнес Сзасс Тэм. Он повернулся к одному из всадников. — Передай волшебникам, что они мне нужны.

Воин отдал честь и направился прочь. Копыта его коня застучали по мостовой.

После многодневного путешествия маги, несомненно, были сильно измотаны, но им хватило ума прибежать по первому же зову лича. Сзасс Тэм приказал некромантам выйти вперед и расставил их в ключевых точках сложной магической фигуры. Сам он занял место в её центре.

В иссохших руках лича возник посох из оплавленных костей утопленников, скрепленных золотом, которое достали с затонувших кораблей. За две последние сотни лет ему не приходилось им пользоваться, но он сразу же понял, что это оружие осталось столь же могущественным, как и раньше. Он чувствовал, как сила медленно и ровно пульсирует внутри посоха, словно шумливый прибой, раз за разом разбивающийся о берег.

Слившись с разумами своих подчиненных, Сзасс Тэм произнес слова силы, и они эхом вторили ему.

Слабый солнечный свет начал гаснуть — на землю словно опустилась ранняя ночь. Воздух стал холоднее. Над поверхностью воды в ответ на зов некромантов одна за другой принялись появляться серые иссохшие головы тех, кто нашел в море свою смерть, — моряков, выпавших за борт, либо пловцов, слишком далеко заплывших от берега. Их было много, но Сзасс Тэм чувствовал, что на зов некромантов откликнулось гораздо больше утопленников. Они находились слишком далеко, чтобы их можно было разглядеть, но он знал — они наготове и ждут его приказов.

Тем временем в покрывавшем морское дно иле пробудились воспоминания о древней боли и ненависти. Там они и останутся, пока не наступит настоящая ночь, а затем устремятся вперед, также покорные воле лича.

Когда Сзасс Тэм понял, что больше ничего на этом поприще не добьется, то слегка изменил текст заклинания, сопровождая его иными ритуальными пассами, чтобы в его магическую сеть попалась другая добыча. До этого он искал гноящиеся следы, которые остаются после смерти людей. Теперь же он попытался нащупать отголоски, вызванные гибелью неразумных существ.

Гниющая туша кракена зашевелила щупальцами и принялась подниматься на поверхность. Погребенные в иле разрозненные фрагменты костей морского угря дрогнули и поползли друг к другу, складываясь в скелет. Призрак морского дракона, обезумевший от жажды мести к своим убийцам, которые давным–давно были мертвы, издал рев, и, хотя никто из стоявшей возле разрушенных доков толпы не мог его видеть или слышать, люди все равно невольно вздрогнули или издали крик.

Сзасс Тэм опустил посох. Когда его наконечник коснулся земли, он внезапно ощутил прилив слабости и был вынужден слегка опереться на свое оружие.

Этого он не ожидал. Вообще–то личи не должны быть подвластны чувствам вроде усталости. Но эта усталость отличалась от обычной. Он и в самом деле уже израсходовал практически всю данную ему Черной Рукой силу. Когда она полностью истощится, на какое–то время он окажется слабее, чем обычно. Возможно, на то, чтобы до поры до времени удерживать магию Бэйна и использовать её в своих целях, уходила толика его собственных сил.

Он был рад, что приступ продлился всего несколько мгновений. Повелителю не следует позволять подчиненным видеть свою слабость.

— Вы подняли множество тел утопленников и обитателей морей, — обратился к нему Маларк, — Но не думаю, что этого окажется достаточно, чтобы уничтожить флот зулкиров.

— Я ещё не закончил, — ответил ему Сзасс Тэм.

Он отпустил некромантов. Их силы истощились, больше от них толку не будет. Затем он подозвал к себе всех волшебников, способных помочь ему с его следующим делом — то есть тех, кто перешел к нему из ордена, возглавляемого Дмитрой и её предшественницей Мутреллан, и всех остальных, кто достаточно хорошо разбирался в этой области магии.

Он расставил их в ином порядке и, убрав костяной посох, достал другой, который был сделан из лунного света, тени, дрожащего воздуха пустынь и галлюцинаций безумца. Хором они зачитали ещё несколько сложных контрапунктических заклинаний.

На поверхности воды взбурлила тьма. Кое–где она начала обретать четкие формы и застывать неподвижно, пока не превратилась во флотилию стоящих на якоре военных кораблей. Их корпусы и паруса были черного цвета и имели алую отделку.

Сзасс Тэм одарил Маларка, Хомена и Азир ухмылкой.

— Знаю, вся наша армия на этих судах не поместится. Но неужели вы считаете, что наших совокупных сил окажется недостаточно, чтобы сокрушить врагов?

Хомен улыбнулся.

— Полагаю, достаточно, Ваше Всемогущество.

Внезапно мир дрогнул и завертелся. Сзасс Тэм пошатнулся. На этот раз, чтобы устоять на ногах, ему пришлось на какое–то время всем весом навалиться на посох. Он пробормотал слово силы, чтобы добавить выносливости ослабевшему телу и прочистить разум, и головокружение исчезло.

Маларк, Азир и Хомен уже бежали к нему, легконогий бывший монах заметно опережал остальных. Несмотря на минутную потерю лица, Сзасс Тэм почувствовал себя тронутым. Казалось, они вполне искренне за него беспокоились. Это оказалось куда приятнее, чем все славословия толпы, и напомнило ему, что за будущее, каким бы великим оно ни было, придется заплатить немалую цену.

— Вы в порядке? — спросил Маларк.

— Вполне, — ответил Сзасс Тэм.

— Возможно, вам стоит отдохнуть.

— Нет. Может, позже мне это и понадобится, но мне ещё хватит сил, чтобы завершить начатое, то есть поднять на море шторм, который замедлит флот совета. Наши прекрасные новые корабли, морские змеи–зомби и войска окажутся бесполезны, если нам не удастся нагнать наших жертв.

Повернувшись, он окинул взглядом волшебников, готовых броситься к нему на помощь, и подозвал к себе тех, кто был способен управлять погодой.

Каждый раз, когда Тессалони Канос обводила взглядом палубу плавучего сераля Самаса Кула, ей приходилось подавлять презрительную усмешку. Она терпеть не могла подобные вещи — позолоченные резные орнаменты с пошлыми мотивами, лестницы, шириной не уступающие своим сухопутным собратьям и столь же легко преодолимые, и прочие мелочи, в которых создатели судна пренебрегли эффективностью и эргономикой в пользу роскоши и выставляемого напоказ великолепия.

Но, кажется, эта нелепая посудина стала у них чем–то вроде флагмана. Вскоре после отплытия Самас пригласил своих коллег–зулкиров на борт, и в дальнейшем они привыкли собираться для переговоров именно здесь. Придется с этим смириться.

Покачивая трезубцем, Тессалони ожидала прибытия лордов–магов, расхаживая по палубе и стараясь не обращать внимания на раздражающие игрушки и украшения. Попутно она прикидывала, как капитану этого судна лучше действовать в боевой обстановке. Насколько оно маневренно и сколько лучников поместится на баке?