Дем Михайлов - Господство клана Неспящих - 7

И все, затаив дыхание ждут, когда самые упорные из бригад копальщиков доберутся до глубины, где некогда располагались лаборатории Тайноборода. И когда они узнают, что же именно там рвануло…..

Но все эти мысли мелькали у меня в голове по пути вверх, а не вниз — к гигантскому, нет, к исполинскому громоотводу из начищенной меди, вздымающемуся со дна кратера и поднимающемуся над ним еще метров на триста с чем-то. Чтобы попасть на него, сначала надо было спуститься в одной из скрипящих деревянных подъемных клетей на глубину в три километра — правда, спуск напоминал падение, аж пятки от пола отрывало. Говорят, иногда не успевали вовремя остановить клеть, и получался неплохой плоский оладушек из лифта и пассажиров. Или это уже пирожок с начинкой?

Затем мы прошли по узкому каменному мосту до основания громоотвода, шагая среди уймы проводов, катушек, линз, кристаллов и прочего добра. Повсюду суетились работники и алхимики. Тут мы заплатили по двадцать золотых — за покатушки в следующем лифте. И нас подняли на высоту множества троек — на отметку в три тысячи триста тридцать три метра, тридцать три сантиметра и три миллиметра…. Да уж…. И здесь, когда площадка поравнялась со специальной меткой, Злоба щедрым жестом указал рукой на участок стены толстенного громоотвода — на проклепанном листе меди виднелись глубокие оплавленные отпечатки рук. Будто кто-то прижал ладони к листу и тут его шарахнуло не по-детски и даже не по-адски — какой силы должен быть удар молнии, чтобы руки ушли в медь на сантиметр?

— Давай, смертничек — вздохнул Злоба и отошел на самый край подъемника, огороженного лишь с боковых стороны. Прилегающая к громоотводу и противоположная стороны были полностью открыты — Помни про свиток. И увидимся вечером.

— Ага — кивнул я, решительно шагнул вперед и упер ладони в прохладную медь.

Внимание!

Данное действие необратимо!

Вы уверены?

Да\Нет?

Уверен…

Ш-Ш-Ш-Р-Р-А-А-АХХХ!

Едва рассеялась слепящая белая вспышка, я обнаружил, что смотрю на платформу подъемника с расстояния метров в двадцать и дистанция увеличивается. Да, меня шарахнуло молнией. И да меня отбросило назад, выкинув в затянутую зеленым туманом пропасть. Падать еще три километра, три тридцать три метра и так далее…. А тревожно мигающая шкала жизни показывала, что у меня осталось ровно три хита жизни.

Появившееся сообщение указывало, что я из разряда невезучих — мне прибавило один процент маны навсегда и навсегда отняло три процента жизни. Еще одна жертва. Не повезло…

Здесь как лотерея — награда варьируется. Идеальный вариант — тебе даст четыре процента маны и заберет лишь один процент жизни. Худший вариант — даст один процент маны и заберет четыре процента жизни. Мне достался почти самый худший.

Лететь до самого низа я не собирался, посему достал из кармана свиток телепортации и прошептал название следующей точки назначения.

Куда я отправился?

О… с высоты да прямо в грязь подземную.

Я отправился к лохрам отшельникам, ибо мне в сердце стучал пепел Клааса,… то бишь меня терзало и рвало на части от желания узнать как можно больше про все связанное с Тантариаллом. Я прямо как та долбанутая мышка, что изо всех своих мышачьих сил щемится в клетку с голодными львами — дела у нее там, видишь ли, серьезные. Пока до клетки я не добрался, но в подобных случаях я редко сомневался в своих способностях. Я в этом деле уникум, с самого детства заметил. Надо сдать контрольную по литературе? Это вряд ли. А вот проникнуть в, казалось бы, надежно запертый кабинет химии и попытаться создать некий особый реагент — это, пожалуйста….

Вот и сейчас так — иду по следу как хихикающий бультерьер, вспенивая катакомбную воду покрытую слоем очисток. Моя карта не подводит — точно указывает те коридоры и щели, через которые я проходил ранее, когда сидел на водном коне старого лидера лохров изгоев. Скоро я доберусь до места…..

Да… до места я добрался.

Все на месте. Все как всегда. Ну… почти….

Исполинское помещение присутствует, так же полузатоплено водой, посреди торчит большой земляной бугор, с темного потолка свисают лохровы огурцы, вон и ямы вырытые в грязи. Вон манта — огромное существо подплыло ко мне, внимательно изучило, а затем мягко подтолкнуло к берегу. Узнало, стало быть. Допустило к ногам…

К каким ногам?

Грязным и перепончатым.

Тихо подвывающий старый Мохруша сидел на бережку, то и дело, прикладываясь к горшку с фирменным лохровым пойлом и закусывая квелым потолочным огурцом.

Тяжко было у него на сердце. Кручинился дедуля, тосковал, пихал в злобе пяткой грязь податливую, раздавал щелбаны ползающим вокруг дибилидам.

— Все — на меня уставился взор покрасневших горестных глаз — Все как есть ушли!

— А куда ушли?

«Кто ушел?» спрашивать необходимости не было. Так как на обширном острове и зловонной воде вокруг него не было больше ни единого лохра.

— Простила ОНА — пояснил Мохруша и надолго припал к горшку. А когда оторвался от подозрительного напитка, с надеждой взглянул на меня — Будешь здесь жить? М? Друг Росгард?

— Хм…. — изрек я, выползая на чавкающий берег и плюхаясь в грязь — Это вряд ли. Не по мне такое жилье. Мохруш, да ты не переживай. Скоро набегут сюда другие лохры. Ведь вы каждый день кого-нибудь выпинываете из дружных партийных рядов. У вас ведь строго. Все по процедуре — клади партийную рыбу на стол, трижды по харе тебе хрясь-хрясь-хрясь, а затем рылом к двери и пинка под зад с возгласом «пфырлы говосюк матюк!». Так ведь?

— Это да-а-а — несколько оживился Мохруша — Это мы могем!

— Вот и не переживай. Просто обожди немного, а там и новые ссыльные понаплывут сюда, еще мучиться с ними будешь.

— Да-да — радостно закивал старый лохр — Верно! Верно! Верно говоришь! У нас строго! Быстро выгоняют! Может и старушку мою вновь пошлют куда подальше! А то ведь и ее простили. И она ушла!

— Мохруш, а ты почему не ушел? — не смог я не задать вопрос — Тебя не простили?

— Как это не простили? Простили! — выпятил тощую грудь Мохруша — Прощенный я!

Он так сказал, будто через обряд крещения прошел, «Крещенный я!», мол!

— Так чего ж не ушел? Твои то сейчас я слышал празднуют. Ух, как празднуют — рыбу шинкуют, в танце дрыгаются, всякие напитки особые потребляют.

— И я могу! Тут и рыба есть! И пойло наше! И станцевать могу!

— Это да…. Но почему здесь?

— А здесь я кто?

— Кто?

— Вождь! Тута я правлю! Моя кочка! Мои владенья! А тама я кто?

— Кто?

— А никто! Старый лохр всем чужой и никому не нужный…. Уж лучше здесь.

— Мда…

Что-то мне не по себе стало. Я ведь косвенно замешан в этом. И сначала очень даже обрадовался, когда услышал, что все лохры-изгои получили божественное прощение.