Маргарита Гришаева - Работа под прикрытием

Но ритм музыки снова меняется. Барабаны начинают свою быструю песню, девушка резко вырывается из пламени, а там, где мгновение назад была ее голова, пролетает, ловя отблески лезвием, серебряный кинжал.

Даниэлла всегда любила трюки с холодным оружием, но этот действительно стал вершиной ее фантазии. Два жонглера, скрывающиеся в полутьме по краям нашей сцены, ловко перекидывали друг другу сверкающие лезвиями кинжалы, а хрупкая девушка виртуозно отклонялась от смертельных клинков. Потрясающее действие заставляло задерживать дыхание. А костер, у которого кружилась танцовщица, с каждым барабанным ударом становится все темнее, заглатывая светлые всполохи. Все темнее становилось платье танцовщицы, все светлее — наряд певицы.

Звук нарастал все громче, клинки летали все стремительнее, движения танцовщицы делались все резче.

На последней звонкой ноте девушка влетела в самый центр уже аспидно-черного пламени и воздела руки к небу. Огонь поднялся до самого потолка и, словно взорвавшись, накрыл весь зал, погружая в кромешную тьму. Я торопливо скользнула в сторону. Все, наш номер закончился! Выступление прошло потрясающе, лучше, чем я могла себе представить, а теперь самое время по-тихому пробраться обратно в комнату артистов и дождаться последнего выхода. Стоило мне сделать несколько шагов и добраться до стены, как прогрохотало: «Отпразднуем же ночь долгой зимы!» — и свет начал возвращаться в заполненный высокородными гостями зал. Зазвучали первые аккорды, и паркет быстро заполнился кружащимися в танце парами. А я упорно пробиралась к неприметной дверке. Но мне, как и всегда, не стоило рассчитывать на удачу. До шанса на спокойное проведение вечера не хватило пяти шагов.

— Позвольте пригласить вас на танец, — раздался глубокий голос, и меня перехватили за руку, заставляя обернуться к говорившему.

Высокий мужчина, кажется, в возрасте, но не пожилой. Непохоже, что мы встречались, но что-то в его темных, немного насмешливых глазах кажется мне знакомым.

— Извините, но я не танцую! — Я с вежливой улыбкой попыталась высвободить руку, но меня мягко, но настойчиво удержали.

— Я настаиваю! — Эта настойчивость уже не казалась мне приемлемой. Похоже, кавалеру от меня что-то было нужно, следовательно, стоило как можно быстрее от него избавиться. Озираясь, я уловила другой пристальный взгляд. Женщина, одетая в тон с незнакомцем, в темно-синие оттенки, с легкой настороженностью наблюдала за нами. Почему мне показалось, будто я где-то ее видела? Хотя это маскарад, здесь так легко ошибиться.

— Мне кажется, ваша спутница будет против. — Легкий кивок в сторону дамы.

Он обернулся, а дальше произошла непонятная для меня вещь. Она одобрительно кивнула, а мужчина с удовлетворенным смешком заявил:

— Могу вас уверить, она только «за»!

После этой фразы я впала в ступор. Слышала, что у аристократов более чем свободные нравы, но сейчас что было? Приглашение стать… третьей? И пока я медленно бледнела от своих предположений, мужчина начал хмуриться.

— Мне крайне интересно, кто же влез в мою схему и так искусно поправил ее, сводя все усилия на нет, — недовольно заявил он, глядя куда-то мимо моего лица.

Меня все больше нервировала ситуация, в которой я оказалась: какие-то странные люди, еще более непонятные слова и поступки.

— Нет, мне это категорически не нравится, я что, зря старался? — Незнакомец уверенно протянул руку, и не успела я отклониться, как он дотронулся, но не до щеки, а до… сережек? Коснулся камней сначала на одной, потом на другой. Я все еще не понимала, что происходит.

— Ну вот, так лучше, — наконец отступил он.

— Что вы сделали? — чувствуя подвох, поинтересовалась я.

— Вернул своему творению первоначальные свойства.

— Своему? — недоуменно повторила я и, осознав масштаб проблемы, уставилась на казавшиеся такими знакомыми темные глаза в прорезях маски.

Боги безмирья, скажите, за что вы меня так ненавидите?! Лишь я могла в этой толпе наткнуться если не на Дамиана Бриара, то на его родителей! Но это означает, что в опере тоже были они! И меня узнали еще тогда, по проклятым сережкам. То-то так разглядывали! А потом до меня дошло, что создатель артефактов только что вернул им изначальные свойства…

Вот подстава так подстава! Взгляд с ужасом заметался по окружающему пространству, ожидая, что вот-вот грянет мой пожизненный приговор. После такого магистр навечно запрет меня в своем доме. Бриар-старший с едва сдерживаемой улыбкой наблюдал за моими метаниями. Я схватила его за руку и взмолилась:

— Верните все как было, пожалуйста!

— Даже если бы и хотел, а я, к слову сказать, не особо хочу, сделать этого не могу. Я же не знаю, кто и что наворотил на серьгах. Могу просто отключить защитные функции. Хотите? — В его глазах плясали смешинки.

— Он же мне голову открутит, если поймает! — В панике схватилась я за ту самую голову, лишиться которой совсем не хотелось.

— Ну, не преувеличивайте. Голова ваша останется на месте, а вот содержимое, боюсь, может немного пострадать, — подколол меня мужчина.

Именно эти шуточки привели меня в чувство, включив рассудок. Паника сейчас ни к чему. В конце концов, если бы Бриар меня здесь искал, то уже нашел бы, спасибо отцу. Следовательно, он пока не в курсе, где я. Скорее всего, он настолько занят, что вряд ли будет проверять мое местоположение, если кто-то не наведет его на такую мысль. А вот это уже другой вопрос!

Взяв себя в руки, я подняла на Бриара-старшего уже более осмысленный и серьезный взгляд, чем, кажется, заслужила одобрение.

— Вы, наверное, знаете, что у вашего сына сегодня не самый простой вечер, к чему его беспокоить? Давайте вы не будете ему рассказывать, что видели меня, а я тихо-мирно пройду в комнату для артистов и просижу там под охраной до конца вечера? — Мне нечего ему предложить за молчание, но других вариантов нет. — Кстати, как вы меня нашли? — внезапно забеспокоилась я, не поспешила ли с выводами. Вдруг эти люди не имеют никакого отношения к магистру?

— Чтобы я не почувствовал собственные артефакты в пределах нескольких метров? — притворно возмутились в ответ. — Никак не мог упустить шанса познакомиться с той, для кого они изготавливались. Но меня волнует другой вопрос. Если вы так беспокоитесь о душевном благополучии Дейма, то почему оказались там, где, судя по вашему поведению, быть не должны?

Мне стало стыдно, потому что ответить было нечего. Что-то почувствовала, где-то додумала и, несмотря на обещание и на то, что меня этот бал не интересовал, взяла и явилась. Не то чтобы я была особо послушной девочкой, но это был один из немногих случаев, когда просьба магистра была обоснована.