Виктория Угрюмова - Все волки Канорры

От высокой чести стать первооткрывателем и первопроходцем не откажется ни один из здравомыслящих ученых мужей, потому что у нас, на Ламархе, все горы, долы, моря, реки, озера и долины уже названы чьими-то именами, и нет никакой надежды, что их вдруг станут переименовывать, а там все-таки прозябает в безвестности целый неисследованный и необозванный континент.

Бусионический океан с его бурями, штормами, грозными течениями, водоворотами и кровожадными морскими чудовищами — штука похлеще монстра Ламахолота, пускай старательного и ответственного, но все же одинокого и безответного. В отличие от монстра Ламахолота, Бусионический океан бездонен, ненасытен, способен поглотить и семнадцать, и сто семнадцать экспедиций, к тому же никуда и никогда не эмигрирует. Большие надежды возлагаются и на сам континент Корх — с его дикой природой, жестокими и кровожадными жителями, неведомыми болезнями и гневными местными божествами.

Замуруем на века. Качественная работа. Исполнители со стажем. Материалы заказчика. Фирма настолько известная, что не нуждается в названии. Спрашивайте на всех кладбищах страны

Напоминаем, что на позапрошлой неделе ушел в плавание корабль «Клара Лахудр» с учеными на борту. Последний почтовый гусик, добравшийся до берега четыре дня тому, принес сообщение о надвигающемся шторме огромной силы. После этого вестей с «Клары Лахудр» не поступало. Обозреватели «Усыпальницы» склонны предполагать, что нашего полку прибыло. Точнее, пополнились ряды утопликов, загадочных странников, бесплотных моряков, а, может, и кораблей-призраков. Да здравствует стремление к истине! Да здравствует любовь к научным знаниям! Благодаря активности ученых, число наших подписчиков неуклонно растет.

Тифантийцы опубликовали пресс-релиз, в котором сообщили, что все идет строго по плану, никаких причин паниковать нет, семьи продолжают ждать и надеяться, а институт спешно готовит спасательную вспомогательную экспедицию с тем же маршрутом. Выживут ли они? Как говорят умертвия — поживем-увидим.

Отправляетесь в далекое путешествие? Не знаете, чем занять себя в пути? Захватите с собою каменный сборничек стихов, надолбанный нашими поэтами на ста восьмидесяти увесистых страничках. Приобрести сборничек можно в издательстве «Бангасойская зорька». Оптом дешевле. Самовывоз.

* * *

Казалось, вот только сию минуту лучшие государственные умы Тиронги искали себе хоть какое-нибудь завалящее занятие, лишь бы не свихнуться от скуки, и вот они уже ищут укромный уголок в необъятном королевском дворце, чтобы обрести там временное пристанище от свалившихся на их голову проблем.

Мы-то помним, как зловеще начался тот необычный день — с подгоревших гописсиных кексов. И мы уже понимаем, что предвещала эта неслыханная напасть. Домовые, водяные, лешие, привидения и мороки шептались по всем углам Кассарии, что следует ждать и других ужасных происшествий, и пока солнце не скроется за горизонтом, они не вздохнут с облегчением. Как выяснилось впоследствии, интуиция их не обманула.

К сожалению, в Булли-Толли не существовало такого же точного показателя уровня текущих неприятностей, поэтому граф да Унара, маркиз Гизонга, генерал да Галармон и главный бурмасингер Фафут пребывали в блаженном неведении до самого обеда. Их все еще увлекала запутанная история минотавров, и они были уверены, что ничем другим в ближайшее время им заниматься не придется. Так что отчаянный зов возлюбленного повелителя удивил их не на шутку. То есть сам зов — нет, не удивил. А вот мера отчаяния привела в недоумение. Еще накануне вечером государство утопало в благоденствии и, вроде бы, собиралось утопать далее.

И вот, не подозревая о том, какие тучи собираются над их головами — да что там тучи, не будем преуменьшать — какой непроглядный мрак сгущается вокруг них, четверо сановников довольно бодро протопали по главной лестнице, ведущей в королевские покои, и зашли в кабинет его величества так же спокойно, как восходит на эшафот человек, которому сказали, что с этого удобного открытого места ему будет лучше видно восьмое чудо света.

Юлейн лично открыл им двери, чрезвычайно огорчив этим верного Гегаву, который топтался за его спиной, молча воздевая руки к небесам. Вернее, к лепному потолку с игривыми наядами, плещущимися в пенных волнах. Очевидно, художник не полагался на воображение венценосного заказчика, и потому оставил его воображению не слишком много простора. Вот уже три поколения королев решительно осуждали такой нетворческий подход и упорно твердили, что искусство — это наполовину загадка, а на вторую половину — недосказанность, но три поколения Гахагунов по мужской линии превозносили дивный талант создателя замечательной композиции и мечтали украсить таким же манером трапезную и спальные покои. Однако в этом вопросе королевы стояли насмерть, как орда троллей, защищавшая винокурни в ущелье Бубабей от превосходящего войска орков.

Король сам добыл из потайного шкафчика, замаскированного под скромный клавесин, бутылку вина, которую господин Фафут обозвал «грандиозной штукенцией», и разнокалиберные стаканы. Добрый Гегава едва слышно стенал у гобелена «Знатные женщины, с ужасом взирающие со стен Геленвара на чудовищный разгром войск Гриома рыцарями Нумилия Второго Гахагуна, и рыдающие о своей горестной судьбе».

Юлейн разлил вино по стаканам, немилосердно булькая и брызгая кровавыми каплями на документы государственной важности, залпом выпил свою порцию и заявил:

—Господа, в моем лице судьба наградила вас довольно добродушным и незлопамятным, хотя и немного капризным монархом с некоторыми безобидными фанабериями. Надеюсь, в целом вы на меня не в обиде.

Растерявшись от такой прямоты и не вполне понимая, какую тему избрал для отчаяния их повелитель, вельможи закивали головами, как фарфоровые болванчики. Король снова наполнил стаканы и снова выпил свою порцию, не дожидаясь остальных. Гегава отошел от рыдающих женщин и привалился спиной к гобелену «Тотис низвергает грешный мир в пучины Преисподней на радость чудовищам тьмы».

Граф да Унара первым заметил, что в кабинете его величества появилось кое-что новое из обстановки. Посреди просторной комнаты, напротив королевского письменного стола, настолько большого, что по нему можно было скакать верхом на маленькой лошадке, стоял некий угловатый предмет, накрытый тяжелой шелковой тканью приятного оттенка светлой охры со сдержанным темно-зеленым орнаментом. Король проследил за его удивленным взглядом и поведал последнюю новость дня:

—Господа, в государстве назрел кризис власти. Королева впала в какофонический экстаз.