Дмитрий Баринов (Дудко) - Ардагаст, царь росов

Увидев звериную рать, выходящую из леса, Вишвамитра сразу вспомнил, как под стенами Таксилы жрецы Шивы пустили в ход оружие пашупата — полчища зверей и демонов, подвластные Шиве Пашупати, Владыке Зверей. Вспомнил и сразу понял замысел Чернобора. Сначала уничтожить русальную дружину, с которой не смогли справиться даже опытные бойцы, защищавшие насыпь. Потом обрушить звериную рать на стан росов. Пусть животные гибнут — лишь бы посеяли беспорядок, панику, а главное — страх перед лесом и его хозяевами.

И кшатрий велел дружине идти вниз, к южному подножию горы, подальше от крепостного рва, куда собирались загнать русальцев с помощью зверей ведуны. Противники не стали преследовать русальцев: зачем зря рисковать, подворачиваться под рога и клыки разъярённых зверей? Русальцы решили бежать? Поздно, от зверья не уйдут! Индиец надеялся на волчью засаду. Он не знал, что заклинания Чернобора уже открыли врата в нижний мир и к выходу из пещеры спешат могучие звери, самый вид и имена которых люди давно забыли.

Но об этом знал Вышата. Духовным зрением он видел всё происходящее на вершине и в недрах Медвежьей горы. Отдав свой жезл и оружие Милане, он один остался перед рвом. Сосредоточился, перекувыркнулся через голову и встал зверем, которого не видели даже ведуны, кроме как в самых тайных колдовских видениях: львом раза в полтора больше и сильнее обычного, с серовато-жёлтой, как песок, шерстью, очень густой, но почти без гривы и без кисточки на хвосте. Громовой рёв раскатился, заглушая грохот и рёв, доносившиеся из городка.

Робость охватила сердца колдунов. Попятилось, готовое бежать, зверье, уже вышедшее из леса. Обернулся назад Вишвамитра. Короткой гривой и тёмными полосами на боках зверь напомнил ему виденных в Индии тигрольвов. Эти звери-помеси сочетали силу и свирепость обоих грозных хищников, но такой величины не достигал ни один из них. Кшатрий приветственно помахал мечом и жезлом, крикнул: «Харе Кришна!» — и побежал вместе с русальцами вниз, увлекая за собой зверей.

Сердце царя роксоланов загорелось охотничьим азартом. Воззвав к Хозяину Зверей, Роксаг с мечом и акинаком устремился к великому Льву. Но тот вихрем пронёсся мимо него, расшвырял всех на своём пути и одним прыжком оказался на крыше Велесова сарая, а следующим — перемахнул через ограду святилища.

Услышав страшный рёв теперь и с другой стороны, старейшины в длинном доме перепугались вконец. В довершение вместо двух жриц Лады перед ними предстали две львицы: одна — огромная матерая, серовато-жёлтая, другая — помельче, молодая, обычной тёмно-жёлтой масти. Хищницы с рычанием двинулись по столу, расшвыривая и давя лапами горшки и миски. Чернобор, выставив посох, забормотал заклятия. Но Великая Львица усмехнулась, ощерив углы пасти, и вдруг серой молнией метнулась вверх, проломила крышу и выбралась наружу. За ней последовала молодая львица. Оторопелым мужикам осталось лишь сидеть, дрожа и поминая всех богов, тёмных и светлых, лишь бы защитили, не дали погибнуть Черной земле и её достойным мужам.

Увидев на крыше длинного дома серо-жёлтого зверя и учуяв его запах, Великое Медведи взревели ещё яростнее. Они узнали того, кто единственный, не считая людей, не боялся сражаться с ними во мраке пещер. И он тоже узнал их. Оборачиваясь зверем, Вышата обретал не только его тело, но и врождённые навыки и память многих поколений, хотя и не давал никогда зверю полностью овладеть собой. Вот и сейчас в его душе воедино слились ненависть к другому пещерному хищнику и тревога — не только за Ардагаста, но и за северян, которых ждало рабство у зверобогов и их черноодёжных служителей.

Золотистое сияние окружило солнечного зверя. Из медвежьей пасти ударила молния, но вмиг рассыпалась мелкими искрами, столкнувшись с этим сиянием. Словно камень из пращи, Великий Лев перелетел через ограду и с неодолимой силой на лету обрушился на своего лохматого врага, повалил его в снег. Клыки льва вцепились в горло медведя, когти — в его грудь. Но могучие медвежьи лапы тисками охватили бока льва, страшные когти рвали шкуру.

Ардагаст, избавившись от противника, тут же бросился на помощь жене. Та, уклонившись от очередной молнии, полоснула махайрой медведицу по брюху. Кривой меч, не рубивший, а резавший, достал до печени. Медведица, и без того потерявшая много крови, рухнула на тохарку, перед этим ударом лапы выбив у неё из руки меч. Подоспевший Ардагаст двумя ударами меча добил чудовище и с трудом приподнял мохнатую тушу. Ларишка, пошатываясь, встала. В руке у неё был окровавленный бронзовый нож. На брюхе медведицы дымилась и чернела ещё одна рана, словно нанесённая раскалённой сталью. Золотистое сияние окружало одного бронзового коня на рукояти, синее — другого.

— Сила Солнца и Грома... Даждьбог и Перун с нами — значит, и не таких тварей одолеем! — весело воскликнул Зореславич.

За его спиной вдруг раздался голос: сильный, рокочущий, словно бы нечеловеческий, и в то же время странно знакомый:

— Что же ты воспитателя своего бросил, избранник богов? Твоя царица и без тебя с медведицей управилась.

Царь обернулся. Над бездыханным медведем стояли лев-Вышата и львица — такая же громадная и серовато-жёлтая. Горло, грудь, брюхо медведя были растерзаны, череп проломлен. На боках льва тёмные полосы чередовались с кроваво-красными, словно на шкуре тигра. Львица заботливо зализывала раны льва. Ардагаст пристыженно опустил голову.

— Да я не в обиде, — произнёс лев таким же рокочущим голосом, в котором, однако, не трудно было признать голос Вышаты. — Зверь и то первым делом самку и детёнышей защищает.

— Бывает и наоборот, — проворчала львица. — Кабы я не подоспела и не дала медведю этому, бурмилиному батьке, по голове лапой... Хоть я и не твоя самка, — толкнула она головой под бок Вышату-льва.

— Разве? А я-то старался, учился Великим Лютом оборачиваться. К тебе теперь иначе и не подступишься. — Львиная морда улыбалась, как у зверей на дверях почепского храма.

— Где же Мирослава? Неужели в Велесовом сарае осталась и дерётся с кодлом Черноборовым? — озабоченно произнесла Лютица.

Львица-Мирослава хотела прыгнуть вслед за наставницей в святилище, но сорвалась со стены длинного дома и оказалась между ним и оградой. На неё тут же набросились двое ведунов со своими черепоносными жезлами. Она бегала, с кошачьей ловкостью уворачиваясь от них, пока ударом лапы не сорвала одному из колдунов с головы волосы вместе с кожей.

Но второй в этот миг ударил её жезлом по крестцу, и задние лапы перестали двигаться. Она притворилась потерявшей сознание и, когда волхв занёс жезл над её головой, внезапным ударом лапы выбила у него колдовское оружие из руки, а потом вцепилась в противника зубами и когтями.