Алина Лис - Изнанка свободы

Элвин не делает ничего, чтобы поддержать мою ярость. Мне иногда даже хочется, чтобы он был груб — накричал, применил силу. Начни он меня сечь розгой, как грозился, я бы знала, что чувствовать.

Наверное, я заслуживаю презрения со стороны более стойких духом. Так быстро сломалась, уступила. Стоило бы проявить выдержку и непримиримость: не отвечать ему, надменно отворачиваться, встречая улыбку, всячески показывать, как мне противно его общество.

Стоило бы. Но я так не могу.

С ужасом вспоминаю первые недели в Рондомионе — одиночество, озлобленность, беспросветная тоска. Я хотела наказать Элвина, но наказала и себя не меньше.

Не хочу повторения. Презираю себя за слабость, но я слишком люблю жизнь. Между гордостью и радостью я выбираю радость.

«Мудрое решение», — сказал как-то Джанис. — «В компромиссе нет унижения».

Поэтому я разговариваю с тем, кто надел на меня ошейник. Смеюсь его шуткам. Еду с ним встречать рассветы Изнанки на горбатом мостике.

Кованое кружево перил, над замерзшей речушкой, небо в оттенках апельсина и сирени.

Театр, концерты, конные и пешие прогулки…

И он больше не пользуется властью, что дает ему ошейник.

Ему так не интересно. Сам признавался. Нет азарта.

«Какой смысл играть, если проигрыш невозможен?» — его слова.

Для него все — игра. И он редко проигрывает. Слишком редко.

Бывает, что мы ругаемся. Например, когда я пытаюсь настоять на своем. Точнее, это я ругаюсь и возмущаюсь, а он в ответ зубоскалит, как всегда. А когда ему надоедает, приказывает мыть полы или дает иную унизительную работу.

Он никогда меня не слушает! Почти как мой отец. Кажется, во всем мире для Элвина существуют только его желания, а мои не значат ничего.

Мужчины… с ними невозможно спорить.

Но когда мы не ссоримся, мне с ним так невероятно легко, хорошо и интересно!

С ним.

С нелюдем, который убил моего мужа и купил меня у моего отца. Надел ошейник, чтобы превратить в животное. Держит в плену и не собирается отпускать.

Я перебираю свои унижения и обиды, как скупец сокровища, вспоминаю каждое злое слово, каждый оскорбительный жест. Не помогает. С каждым днем выпавшие мне тяготы тускнеют, теряют убедительность и кажутся все мельче. Время размывает память, как вода — песчаный берег.

Элвин

Пожалуй, можно было сказать, что Франческа меня отвлекала. Сознаю, что приложил бы куда больше усилий, чтобы найти таинственного лорда-командора, если бы дома меня не ждала сероглазая пленница.

Нет, я, конечно, опросил друзей и родственников погибших культистов. Но вяло, без огонька. Никто ничего не знал или делал вид, что не знал. Я поверил на слово, не стал прибегать к пыткам. Так, попугал немного.

Еще была зацепка с университетом. По-хорошему следовало уехать в Фельсину на пару недель, чтобы как следует потрясти профессуру и студентов. Шансов мало, но вдруг что да выплывет.

Но я не хотел оставлять сеньориту надолго одну. И тем более не хотел брать с собой, тем самым подвергая опасностям и тяготам долгого пути.

Оставался Рондомион. И здесь неожиданно полезным оказался Ринглус, которого я неосмотрительно поспешил записать в идиоты.

А он идиотом вовсе не был. Ни идиотом, ни балластом. Проницательный и опасный, несмотря на свою миниатюрность, парень. С множеством любопытных знакомств.

Я не задавал лишних вопросов, но готов поспорить — в той своей прежней жизни Ринглус занимал не последнее место в иерархии преступного дна Рондомиона. Сутенеры, шлюхи и скупщики краденого с легкостью принимали его за своего и делились ценной информацией. Пару раз я слышал, как они называли монгрела по кличке «Штукарь» и поминали воровского барона.

Ну и трудно было забыть, как ловко мой гость умеет обращаться с замками.

Его знакомства и умения пришлись очень кстати, когда мы рыскали по городу в поисках хоть каких-то сведений о лорде-командоре. Увы, безрезультатно. Глава Ордена старался не пачкаться, преступные делишки за него обстряпывал ныне покойный Джозеф Найтвуд.

У меня была надежда все же выйти на лорда-командора через Джованни Рино. Пусть я не встречал его в Рондомионе и не слышал упоминаний о нем, быть не может, чтобы хитроумный братец Франчески совсем отказался от власти, которую дает сила хаоса.

Дело оставалось за малым: найти Джованни. А девчонка категорически отказывалась рассказывать, куда отправился ее брат. Даже после того, как Тильда по моей просьбе поделилась некоторыми неаппетитными подробностями.

Похоже, что и правда не знала.

Вообще забавное это было время. Не помню, чтобы раньше в Старине Честере одновременно обитало столько народу. Странно, но тесное соседство не раздражало. В совместных ужинах и завтраках было что-то семейное.

И, говоря «семейное», я совсем не имею в виду милые родственные посиделки на Эмайн Аблах.

Франческа

Сегодня Элвин благородный рыцарь, завтра расчетливый подлец, а день спустя — обаятельный светский бездельник.

Тильда отзывается о нем с неизменным уважением. Джанис и Ринглус с легкой иронией, за которой читается дружеское расположение.

Он спас Тильду и Ринглуса. И тех троих девушек. Выкупил из борделя, куда их продали культисты, помог начать новую жизнь… Истинно квартерианский поступок.

И он же изнасиловал Кайлу, а на следующий день выгнал ее на улицу.

Признаться, поначалу я не поверила ее рассказу. Это так непохоже на Элвина. Будь он насильником, я бы тоже не избежала этой участи.

К тому же, на Кайле не было синяков. Вообще.

— Он держал меня магией, — всхлипнула полукровка.

Я решила разобраться и пошла к Элвину требовать объяснений.

— Что за интерес к моим постельным развлечениям, леди кошка? Позвать вас в следующий раз подержать свечку?

— Как ты мог?!

— Легко и просто. Никогда не имел проблем по этой части.

— Ты — мерзавец.

— А то вы не знали?

Знала, но отчего-то мне стало так больно от этого подтверждения. Снова вернулись мучительные воспоминания о сарае в анварских лесах. Я надеялась, что уже похоронила их навсегда: не снятся больше кошмары, и даже ненависть потухла.

Время — могучий лекарь, но рассказ Кайлы разбередил память. И снова все, как будто вчера — страх, беспомощность, унижение.

А потом я очень рассердилась на себя за свою наивность. Жизнь не похожа на романы, маг сам не раз твердил мне об этом. Глупо верить, что в глубине его души таятся ростки добра. Каким бы милым и заботливым не выглядел Элвин иногда, это — не более чем маска.

Что прячется под ней, я не знаю.

Я изводила себя весь день мыслями, что надо обязательно что-то предпринять. Не могу же я просто сделать вид, что ничего не случилось. Насилие над женщиной — самое мерзкое преступление, какое только можно представить, оно не должно сойти ему с рук!