Аврам Дэвидсон - Феникс и зеркало: Роман, новеллы

— Здесь есть еда, ты будешь есть, — сказал второй Батюшка. Одноглазый сделал несколько шагов, потом заколебался.

— Подойди, и мы с тобой спаримся, — сказала Матушка с молочным голосом. — Мое время наступило. Подойди.

Одноглазый почувствовал, что ее время вправду наступило, и ринулся вперед, но Смотритель преградил ему путь.

— Иди принеси им воды для питья, — сказал Смотритель. Он был огромен.

— У него и так есть для нас вода, — жалобно проговорила Матушка. Глупый Смотритель. Мы хотим пить. Зачем ты его останавливаешь?

Батюшка сказал: «У него во рту вода, которую он нам принес. Отойди и пропусти его. Ох, это уродливый, глупый Смотритель!»

— У меня во рту вода, которую я им принес, — сказал Одноглазый. Отойди и… — Он смолк, а они принялись насмешничать и хихикать.

Смотритель даже не рассердился: «Ничего у тебя во рту нет, одно вранье. Иди теперь».

Одноглазый понял свою ошибку слишком поздно. «Мне можно поспать», пробормотал он.

— Ну и спи. Только уйди. — Смотритель оскалил зубы. Одноглазый отпрянул, повернулся и прошмыгнул вон. Он слышал, как у него за спиной Матушка нежным голосом сказала: «Это был глупый Одноглазый, Батюшка».

— Ну давай, — сказал Батюшка. Одноглазый шел и слышал, как они спариваются.

Время от времени он пытался сбежать, но повсюду находились другие, они останавливали его. Это нечестно и слишком далеко. «Отправляйся на свое место. Одноглазый. Выполняй обязанности, носи воду Матушкам и Батюшкам, доставляй Смотрителю еду для них, иди обратно, иди обратно, Одноглазый, иди обратно», — кричали они, окружая его, сгоняя с дороги, по которой ему хотелось пойти.

— Я больше не буду Одноглазым, — протестовал он.

Они издевались и насмехались: «Так ты собираешься отрастить второй глаз? Назад, назад: это тебе Раса приказывает!» И они покусали его, и силой заставили вернуться.

Однажды он сказал: «Я хочу увидеть златосияние!»

Там был старик, он сказал: «Тогда возвращайся, Одноглазый, а по дороге я покажу тебе златосияние». И старик подобрал круглую штуку, и она сверкала золотом. Он вскрикнул от удивления и от удовольствия.

Затем: «Я думал, оно будет больше», — сказал он.

— Возвращайся, Одноглазый, не то тебя убьют, — сказал старик. — Тебе не место Снаружи. Возвращайся… не в ту сторону! В той стороне смертельное. Запомни хорошенько. В эту сторону. Иди. И давай побыстрей — там могут быть собаки.

Иногда появлялся новенький, с необсохшей кровью в глазнице, его надо было учить в водяном месте, как напиться всласть, а потом набрать в рот воды и идти к Батюшкам и Матушкам, не глотая ни капли, запоминая длинную дорогу и повороты, все вниз, и вниз, в темноту, мимо Смотрителя и ртом ко рту с Батюшками и Матушками. Еще и еще раз.

— Почему они связаны? — спросил новенький.

— Почему мы наполовину слепы? Приказывает Раса. Это Раса собирает еду, которую другие Одноглазые приносят Смотрителю, а он хранит ее и кормит их.

— Почему?

Они замолчали, сверху в водоем капала вода. Почему? Есть и пить необходимо, иначе смерть. Но почему Раса приказывает связывать Батюшек и Матушек друг с другом, чтобы они не смогли сами отыскать себе еду и воду? «Я всего лишь глупый Одноглазый. Но, по-моему, Батюшки и Матушки скажут мне… Упоминалось о секретном… Тогда Смотритель не дал мне дослушать…»

— Это большой Смотритель, и у него острые зубы!

Сверху в водоем с плеском падали вязкие капли воды. Они набрали воды в рот и отправились вниз. Когда у него во рту не осталось больше ни капли, он прошептал: «Матушка, я хочу услышать про секретное».

Она замерла. Потом вцепилась в него. Остальные Батюшки и Матушки перестали шевелиться и разговаривать. Смотритель у входа приподнялся и сел. «Что такое?» — крикнул он. В его голосе звучала тревога, его голос дрожал.

— Странный звук, — сказал Батюшка. — Послушай, Смотритель! — Затем он прошептал: — Рабы?

Смотритель повел головой из стороны в сторону. Все Батюшки и Матушки сидели очень тихо. «Я ничего не слышу», — неуверенно сказал Смотритель.

— Смотритель, ты стар, у тебя притупилось восприятие, — сказал Батюшка с низким голосом. — Мы же говорим: там странный шум! Там опасность! Пойди посмотри — иди же!

Смотритель заволновался. «Мне нельзя уходить, — запротестовал он. — Я должен находиться здесь, так приказывает Раса…»

Батюшки и Матушки принялись кричать на него все вместе: «Раса! Раса! Раса — это мы! Иди найди, что нам угрожает!»

— Одноглазый… где Одноглазый? Я пошлю его.

Но они закричали, что Одноглазый ушел (один из них и вправду ушел), так что в конце концов он пошел тяжелой походкой вверх по проходу, бормоча и пришепетывая.

Как только он ушел, Матушка с нежным голосом принялась гладить и ласкать Одноглазого, и приговаривать: какой он умный, какой хороший, какое свежее у него дыхание, какой…

— Матушка, на это нет времени, — прервали ее. — Открой ему секрет. Скорей! Скорей!

— Прежде чем тебя сделали Одноглазым и отобрали, чтобы ты прислуживал нам, с кем ты сначала спаривался? — спросила она.

— С сестрами из собственного выводка, разумеется.

— Разумеется, ведь они находились ближе всего. А потом — с матерью твоего же выводка. Твоим отцом, вероятно, был твой старший брат. А потом ты стал бы спариваться с дочерьми, с тетками…

— Разумеется.

Матушка спросила, известно ли ему, что такое постоянное узкородственное размножение в конце концов может привести к ослаблению Расы.

— Я не знал.

Она подняла голову, прислушалась: «Глупый Смотритель еще не идет обратно. Хорошо… Это так, Одноглазый. Слепота, глухота, уродство, выкидыши, безумие, рождение мертвого плода. Все это случается время от времени в каждом выводке. А когда изъян спаривается с изъяном, и в потомство не вливается новая кровь. Раса ослабевает, разве не так, Батюшки и Матушки?»

Они отвечали: «Матушка, это так».

Одноглазый спросил: «Так, значит, это и есть секрет? Батюшка сказал мне, что секрет — хороший, а это плохо».

— Молчи, — велели они, — и слушай.

Исполненным нежности голосом Матушка стала рассказывать дальше: «Но мы родились не в одном и том же выводке. Мы не братья, не сестры, даже не близкая родня. Время от времени из многих выводков отбирают самых сильных и умных. А среди них снова производят отбор. А затем отбор окончательный: пожалуй, восемь или десять, или двенадцать. Из них двое или самое большее трое — Батюшки, а остальные — особи женского пола. Их, лучших из лучших среди детенышей, уносят в очень далекое место, очень безопасное, и к ним приставлен Смотритель, чтобы охранять их, а среди Одноглазых отбирают тех, кто станет носить им еду и воду…»

Рассказ продолжил Батюшка: «Мы рассказываем о самих себе. Они привязали нас друг к другу, привязали крепко, на много узлов, хвостом к хвосту, чтобы мы никак не могли убежать. Нам не приходилось встречаться лицом к лицу с опасностью наверху, не приходилось добывать пропитание. Мы должны были только есть и пить, чтобы вырасти сильными — ты же видишь: мы намного больше тебя — и спариваться. И все это согласно приказаниям Расы».