Мэри Стюарт - Хрустальный грот. Дикий волк

Афуан пристально посмотрела на него.

— Ты меня видишь?

— Конечно, — сказал Джим. И внутренне весь напрягся, хотя по лицу и фигуре этого не было заметно.

Афуан изменилась… И это даже нельзя было назвать изменением, ведь даже выражение ее лица осталось тем же. Но она стала совсем другой.

Внезапно эта высокая, с белой кожей, желтыми глазами и белыми волосами женщина стала привлекательной. Нет, не просто привлекательной, невыразимо желанной, и Джим с трудом сдержал себя. От нее исходила не просто чувственная привлекательность, она вся горела желанием…

Только долгие годы полного одиночества и изоляции помогли Джиму сопротивляться. Он понял, что она пытается пробить его защиту, заставить его предать все, найденное в далеких исканиях души и ума, где ум и душа никогда не бывали раньше, — только это помогло ему стоять равнодушно и спокойно.

И снова неожиданно, без физической перемены Афуан превратилась в далекую принцессу Высокородных, ошеломляющую, но непривлекательную по земным стандартам.

— Удивительно, — мягко сказала она, — просто невероятно, в особенности для Дикого Волка. Но я думаю, что ты теперь ясен мне, дикий человек. Что-то, когда-то, давным-давно сделало тебя честолюбивым, и это честолюбие больше самой Вселенной.

Через секунду Джим был на арене. Когда он появился там, трибуны были уже заполнены одетыми в белое Высокородными. Даже за границей площади Императора находилось шестеро мужчин и четыре женщины.

Зазвенела музыка, и Джим во главе квадрильи двинулся к ложе Императора. Когда он подошел ближе, то увидел там Афуан и Галиана, рядом с ними сидел широкоплечий пожилой мужчина с чуть желтоватыми бровями.

Но, приблизившись к ложе почти вплотную, Джим понял, что ошибся. Человек в центре только напоминал Галиана, но сходство было поразительным. Он вспомнил: Галиан — брат Императора. Землянин стоял перед властелином Империи.

Он был выше Галиана. Он возвышался над Высокородными, его взгляд — ведал что-то необычное для Высокородных, был честным и открытым. Император улыбнулся Джиму, разрешая начать бой. Глаза Афуан довольно сверкнули.

Джим обычно посвящал убитого быка кому-нибудь из публики — убивал его прямо перед этим человеком. Он повернул квадрилью и повел ее в сражение. Его люди отлично работали, несмотря на то что бык вел себя совсем не так, как искусственный. Вероятно, быка выбирала Афуан или кто-нибудь из ее свиты просто наугад. К счастью, каждый бык имел отличительный знак, и Джим имел возможность предвидеть движение быка, как только тот входил в круг.

Но несмотря на это, он должен был показать все, что умеет. К тому же его тревожили слова Афуан о честолюбии. У принцессы был трезвый и хитрый ум…

Бой близился к концу. Бык атаковал до последнего момента. Джим уложил его точно напротив императорской ложи. Вытащив шпагу, он повернулся и сделал несколько шагов к Императору. Во-первых, ему было интересно, как тот отреагирует, во-вторых, так требовал этикет — говорила Ро. Джим подошел к барьеру и посмотрел на Императора, который улыбнулся ему.

Улыбка Императора стала еще шире. Из уголка рта стекала тонкая струйка слюны. Он приоткрыл губы и обратился к Джиму.

— Ус сууу, — произнес Император, улыбаясь, — ус-суу…

По поведению окружающих Джим не мог понять, как поступать. А Высокородные в императорской ложе, как и все остальные Высокородные, видимо, намеренно не обращали внимания на удар или припадок своего повелителя. Джим решил действовать подобно зрителям. Афуан и Высокородные, находящиеся в императорской ложе, спокойно сидели, как будто властелин вел с Диким Волком частную беседу. И все это как-то завораживало. Джим вспомнил о гигантском воздействии Афуан, но сейчас все пытались убедить не только землянина, но и самих себя, что ничего не произошло, что все в порядке.

… Внезапно все изменилось… Струйка слюны исчезла с челюсти Императора, стертая невидимой рукой…

— Более того, нам будет очень интересно узнать о тебе побольше, — вдруг неожиданно заговорил Император, как бы продолжая беседу. — Ты первый Дикий Волк, которого мы видим при нашем дворе за долгие годы. Когда отдохнешь, приходи к нам и мы побеседуем.

Улыбка Императора была открытой и дружелюбной.

— Благодарю тебя, Оран, — ответил Джим.

Еще Ро наставляла его, что при разговорах с другими нужно говорить в третьем лице — Император, но при личной встрече обращаться по имени.

— Буду очень рад тебя видеть, — сказал Император, весело улыбаясь.

Он исчез, и через секунду трибуны были пусты. Джим представил свою комнату и перенесся в нее. Немного подумал, потом стал раздеваться. Он как раз снял тугой жакет, когда почувствовал, что сзади ему кто-то помогает… Оглянувшись, Джим увидел Ро.

— Я думаю, что это ужасно, — прошептала она, — но раньше я не понимала…

И она неожиданно посмотрела ему в глаза.

— Джим, этот зверь пытался убить тебя?

— Да, — сказал Джим, испытывая невольное чувство стыда — ведь бой был нечестным. — Так это и происходит…

— Как бы то ни было, — угрюмо и решительно сказала Ро, — если нам повезет, ты оставишь это занятие. Тебе повезло — Император сразу заинтересовался тобой. И… ну-ка, догадайся, в чем дело?

Она перестала помогать Джиму, и он, наполовину раздетый, уставился на нее.

— В чем? — спросил он.

— Я нашла тебе поручителя, — взволнованно выпалила она. — Оловиель! Ты ему тогда понравился… Он хочет иметь тебя среди знакомых. Ты понимаешь? Понимаешь, что это значит?

Ро замолчала и взглянула на него, требуя ответа. Джим покачал головой. На занятиях они этого не проходили.

— Ты уже не слуга! — воскликнула Ро. — Я очень надеялась найти тебе поручителя — но не так скоро. Я не хотела тебе всего рассказывать — ты мог бы разочароваться… Но Оловиель сам пришел ко мне.

— Да?

Джим насторожился, хотя на его лице ничего не изменилось. Он не хотел, чтобы Ро видела его беспокойство. Возможно, Оловиель поступил так из-за визита Афуан, возможно, он сделал это из-за разговора Джима с Галианом. Кто знает? Джим уже собирался спросить Ро, но в последний момент передумал. Он не хотел рассказывать Ро о Афуан и ее действиях, по крайней мере сейчас.

И тут он понял, что Высокородная почти раздела его. Вероятно, она не придавала этому никакого значения, и Джим тоже не придавал, но ему показалось, что Ро раздевает его совершенно безразлично — так богатый хозяин чистит свою лошадь перед выездом. К тому же Джиму нужна была помощь, а не забота и уход.

— Спасибо, — сказал он, отодвинувшись. — Дальше я справлюсь сам.

Он разделся, потом натянул шотландскую юбку и рубашку с короткими рукавами. Ро следила за ним с гордым обожанием.