Екатерина Богданова - Борьба за жизнь

— У нас нет летней или зимней резиденции, ведь Наминай — это обитель вечного лета. А посетители во дворце трех ветров не задерживаются потому, что Анторин быстро решает все проблемы, которых, в сущности, не так уж и много.

— А как же свита и высшие чины, которые должны окружать правителя? — удивилась я.

— У нас нет такого понятия, как свита, — улыбнулась женщина. — Мы не поклоняемся императору, но уважаем его труд на благо народа. Магия — вот основная сущность в Наминайской империи.

— Сущность? — переспросила я, направляясь по коридору к своим комнатам.

— Да, мы считаем, что магия живая, и она сама решает, кого облагодетельствовать, а кого подвергнуть лишениям, — пояснила Раниярса.

— И кого же магия подвергает лишениям? — спросила я, открывая двери своих покоев и пропуская вперед Клеору.

— Это скучная и неинтересная тема для беседы, — уклонилась от ответа Раниярса. — Давайте лучше посмотрим, понравился ли нашей девочке новый дом.

Клеора быстро обследовала комнаты и, взобравшись на кровать, устроилась прямо на подушке. Я даже не обратила внимания на наглость животного, обдумывая услышанное от Раниярсы. Слова о подвергнутых лишениям неким магическим божеством засели в голову и не давали покоя. Слишком много недомолвок и недосказанностей я слышала за последние дни, но так и не узнала, как же в действительности обстоят дела во всей империи. Мне показали только маленький клочок страны, и уверенность в том, что это только красивый фасад, крепла с каждым днем. Что же скрывается за показным благополучием магического мира?

— Какая ужасная вонь! — отвлек меня от раздумий недовольный возглас принцессы Лелиан, как всегда неожиданно появившейся посреди моей спальни.

Клеора вскочила с подушки и зашипела, выгнув спину. Оскаленные клыки недвусмысленно показывали недовольство животного неожиданным вторжением.

Леля тут же растворилась в воздухе, и следующая ее фраза прозвучала уже из-за двери гостиной.

— Не ожидала от тебя такого, Кари! — обиженно прокричала принцесса. — Надеюсь, эта пакость здесь ненадолго.

— Даже не надейся, — посмеиваясь, ответила Раниярса вместо меня. — Эта красавица теперь будет постоянно охранять покой принцессы Саминкары.

Я поспешила в гостиную, чтобы не обидеть Лелиан невниманием еще больше. При появлении принцессы в спальне мне не удалось рассмотреть ее, и теперь я была немного шокирована внешним видом Лели. Она просто волшебным образом преобразилась! Волосы были опять короткими, но эта прическа не могла не восхищать. Красиво уложенные локоны делали миленькое личико принцессы просто очаровательным, а красное и, на мой взгляд, излишне откровенное платье совершило с ней просто чудесное превращение. Передо мной стояла не девочка-хулиганка, а юная, но очень привлекательная леди. Да, Лелиан точно влюбилась в разбойника и решила его покорить сразу же после пробуждения. Неужели император и это оставит без внимания? Я симпатизировала Анторину, но его невнимание к сестре уже начинало вызывать тревожные мысли о моральном облике правителя Наминайской империи.

— Леля, ты просто красавица! — воскликнула вышедшая вслед за мной Раниярса. — Но с платьем немного переборщила.

Немного? Да принцесса попрала все возможные моральные устои, тем более учитывая ее нежный возраст! Яркая ткань обтягивала юное тело, не оставляя представителям противоположного пола места для фантазии, откровенное декольте в сравнении с обнаженной спиной казалось почти пуританским, а разрез на подоле, оголяющий правую ногу до середины бедра, вообще не поддавался критике. Если Леля и привлечет внимание своего возлюбленного, то только как общедоступная девица.

— Да, ты замечательно выглядишь, но сейчас мы отправимся искать тебе более подходящий наряд, — уверенно проговорила я. — В этом я тебя на площадь не пущу!

И Леля, и Раниярса удивленно посмотрели на меня, явно ожидая пояснений.

— Иначе я просто откажусь сопровождать тебя, — только и проговорила я.

— Ох уж эта отсталая возренийская мода, — вздохнула Лелиан. — Это замечательное платье.

— Да, заметят тебя в нем все, — согласилась я. — Но дело не в моде, а в самоуважении. И я не позволю тебе унижать себя, ты принцесса, не стоит забывать об этом.

Взгляды Лели и Раниярсы стали еще более удивленными. Да, мне никогда не постичь менталитет наминайцев.

— Пожалуй, принцесса Саминкара права. Я тоже считаю, что тебе еще рано носить такие платья, — неожиданно поддержала меня Раниярса.

— Но оно мне нравится! Разве вы не хотели, чтобы я начала следить за собой и одеваться более женственно? — недовольно возразила Лелиан.

— Во всем нужна мера, — заметила я. — Ты прекрасно выглядишь, но этот наряд излишне… женственный.

Правильнее было бы сказать — вульгарный. Но я не хотела обидеть Лелю, ведь она действительно постаралась на славу и создала совершенно новый, непривычный для себя образ. Только в своих стараниях девушка забыла о своем положении и репутации.

Леля надула губки и отвернулась, все же обидевшись. Но в следующее мгновение она, позабыв о своей обиде, отскочила к выходу и взмолилась:

— Убери это, пожалуйста!

«Это», именуемое Клеора, протиснулось сквозь приоткрывшуюся дверь и начало тереться о мои ноги, недовольно поглядывая на принцессу.

— Какая ужасная вонь! Это просто невыносимо! Я согласна переодеться, только давай уйдем отсюда, — простонала Лелиан, зажимая нос руками. — Словно эту пакость не мыли вечность и подпалили для большего эффекта.

Клеора дернула ушком и начала урчать, будто намеренно издеваясь над девушкой.

— По магазинам! — провозгласила Раниярса и попросила Лелиан: — Перенеси нас на проспект Кудесниц.

Сморщившись от невыносимого для нее запаха, Лелиан схватила нас с Раниярсой за руки, и мы очутились посреди широкой многолюдной улицы.

Пока над платьем Лели работала уже знакомая мне кудесница Апичар, мы с Раниярсой сидели в сторонке на диванчике и вполголоса разговаривали.

— Не ожидала от вас такой заботы о нашей девочке, — проговорила женщина. — Тем более после того, что она с вами сотворила.

— Я понимаю, что она не хотела мне навредить, — ответила я. Хотя была уверена, что Лелиан вполне сознавала риск. Но она принцесса, и этим все сказано. Для таких, как она, нет запретов, и одна жизнь — это всего лишь оправданная жертва.

— Леля росла без матери и не привыкла к женской заботе. Я так и не смогла стать для нее близкой подругой. Девочка ревнует Анторина ко мне, — с грустью сообщила Раниярса. — Это сейчас она почти приняла меня, а еще пять лет назад люто ненавидела и устраивала всевозможные гадости при каждом удобном случае. Однажды даже подожгла мои волосы, после того как услышала слова брата, что ему нравится их запах. Ну и вонь потом была! Запах она явно подпортила.