Катерина Полянская - Я стану твоим проклятием

Из гостиной слышался смех, звуки гитары и голоса.

Потом запела сирена, и мы вынуждены были дожидаться, пока она закончит.

— Готова? — шепотом спросила я, когда звучали последние аккорды.

Ровена кивнула.

— Хуже, чем есть, точно не будет. Идем.

И мы вошли в гостиную. Остановились у порога, этот момент как раз совпал с окончанием печальной, тягучей баллады о несчастной любви с трагичным концом.

— Далев… — прошептала суккуба вместе с последним звуком.

Шепот был подобен раскату грома.

В гостиной неуловимо похолодало. Все присутствующие словно по команде повернули головы к нам.

— Ровена? — хрипло пробормотал лич и с удивлением уставился на женщину.

Гитара выскользнула из ослабевших пальцев и упала на пол, но этого никто не заметил.

Суккуба попыталась сделать шаг к любимому, но тот вскинул руку, останавливая ее.

— Что она здесь делает? — пролетел по комнате полный гнева и боли рык.

— Я… — Ровена запнулась и посмотрела на него полными слез глазами.

В ладонях лича чернотой сгустились заклинания.

— Убирайся! Пошла вон!

Не ожидавшая от него подобного поведения, я наблюдала за происходящим широко распахнутыми глазами. И это тот, кто уговаривал Таша перетерпеть и не кидаться на меня?! Тот, кого Таш считал мудрым и рассудительным, и вообще хорошим человеком? Неужели все дело в задетой мужской гордости?

— Подожди… — взмахнула изящными руками суккуба, а по ее щекам уже вовсю текли слезы. — Я все еще люблю тебя. Просто хотела сказать… И, может быть, как-то выпросить прощения…

Полный мольбы взгляд на него не подействовал, как и слезы, и искренние слова.

— Такое нельзя простить, — с презрением бросил Шакурей. — Да и скольких ты любила за эти пять лет? Их, наверное, надо считать десятками.

Ровена судорожно всхлипнула и хотела сказать что-то еще, но он ей не дал, убрал заклинания, схватил бывшую жену за волосы и просто выволок вон из дома. Никто не посмел вмешаться. Только когда лич, сгорбившись и пошатываясь, скрылся на втором этаже, гостиная снова начала оживать.

Испуг слетел, точно покрывало, и я, круто развернувшись, хотела броситься за суккубой. Нельзя ее бросать одну в таком состоянии, тем более что это я все затеяла. Но Тахшак успел схватить меня за локоть, зло полыхнул глазами и прорычал:

— Даже думать об этом не смей.

Ах так?! Мужская солидарность взыграла? Стоило позволить ему немного приблизиться, как он уже командует.

— Иначе что? — Я слегка приподняла бровь.

— Ничего, — буркнул он.

— Вот и отлично.

Высвободив руку, я направилась к выходу, но на полпути остановилась, чтобы сказать еще кое-что:

— А ведь это наше с тобой будущее…

— Бред. — Он, конечно, не поверил.

— Мужчина может совершить хоть тысячу ошибок. Он же мужчина, ему все прощается! — Сама не знаю почему, я повторила то, что частенько слышала от мамы. — Но стоит оступиться женщине — все, за волосы и на улицу.

И, не слушая, что он там скажет, бросилась догонять Ровену.

Мрак, я же не знала, что все так получится!

Выходные прошли в учебе, времени думать о том, что случилось в вечер четверга, просто не было. А новая неделя отличалась от них только тем, что учиться надо было не только дома, но и в школе. Зато, как закономерный результат, рядом с высшими отметками по общей магии и вредительству теперь появилась точно такая же по зельям.

В остальном жизнь текла своим чередом. Вечерами мы с Тхей, Касей и Ровеной иногда собирались за чаем с пирожными. Ровена так переживала из-за неудавшегося примирения, что я еще больше чувствовала свою вину и еще сильнее злилась на гордых Воронов. Ну вот что ему стоило ее простить? Все равно лич для отношений непригоден, а суккубе без темных страстей никак… Зато он избавился бы от ненависти, разъедающей остатки души, а она не поливала бы слезами Касино спальное место.

Сама же суккуба любимого оправдывала и вообще ни единого дурного слова о нем не говорила. И его жгучей ненависти к ней тоже объяснение нашла. Мол, когда она с Виллином роман крутила, он оставлял заснувшую после утех любовницу, потихоньку пробирался в кабинет и успевал покопаться в документах командира. Там много разного хранилось, подчас секретного, и проблем на службе у Далева из-за этого возникло немало… Страдалица даже предположила, что и гибель Воронов на ее совести. Это произошло всего через четыре дня после того, как муж ее из дома выставил. Просто она тогда только стала суккубой и жила, словно в дурмане, вот и не могла нормально обдумать ситуацию. Но сейчас-то была способна трезво все оценить, и чем больше размышляла, тем сильнее сама себя презирала.

Тахшак злился и не разговаривал со мной, ждал первого шага от «провинившейся» стороны. Но ведьмы — народ бессовестный, так что я даже не заметила ничего. Нет, я вообще-то не специально… Просто после учебы сил уже ни на что не оставалось, а еще суккуба эта, за родителей сердце было неспокойно, да и хозяйка с внучкой все более косо глядели. Не до него было. Во вторник элитный маг не выдержал, приволок веник каких-то цветов и попытался помириться, но я как раз зелье варила… в общем, веник пошел в дело, а Таш — за дверь.

До четверга дожили как-то незаметно.

Предвкушая выходные, я добрела до дома с единственным желанием — не делать вообще ничего хотя бы вечер, но судьба распорядилась по-другому.

— Эй, подруга, есть планы на вечер? — поинтересовалась Тхей.

— Спа-а-а-ать… — простонала я, спихнула Касю с плеча и прямо в форменном платье рухнула на кровать.

Веки отяжелели, глаза начали закрываться, когда горгулья рявкнула прямо мне в ухо:

— Даже не думай! — и чуть тише добавила: — Слушай, у тебя же сохранился тот костюмчик, в котором ты к Воронам ходила?

Ага. Хоть какие-то вещи пережили встречу с элитными магами.

— В шкафу возьми, на самой нижней полке. — И вяло указала рукой в нужном направлении.

— Спасибо, но боюсь, размерчик не мой, — усмехнулась Тхей, а в шкаф все-таки полезла. — Сама наденешь. Мы сейчас в такое место пойдем… мм… ты не представляешь!

Единственное место, в которое я была не прочь отправиться, это параллельный мир, где тебя никто не трогает и можно отдохнуть пару дней, желательно в горизонтальном положении и полной тишине. Так что представить даже не пыталась. Вместо этого я медленно проваливалась в сон.

— Так, а это у нас что?.. — проводила тем временем ревизию моих вещей подруга. — Ничего такое бельишко…

— Тебе одолжить? — вкрадчиво осведомилась я.

Ради того, чтобы подразнить ее, даже из сладкой дремы выплыть не жалко.

— Нет, спасибо.

— А зря. Тебе бы пошло, — косясь на что-то маленькое и кружевное в ее руках, хихикнула я. — Теперь я точно знаю, что подарю одной горгулье на ближайший праздник!