Мария Заболотская - И.о. поместного чародея-2

— Эти господа немало порадуются, когда окажется, что магистр Леопольд пришел на симпозиум с пустыми руками, — озвучил витающую в воздухе мысль Мелихаро. — И впрямь, мы добровольно сыграли роль шутов гороховых — как тут не покуражиться!

Я не стала ничего отвечать, поскольку и сама все больше склонялась к этой мысли.

Мы уселись за один из столов, даже не обменявшись взглядами, и принялись ждать неведомо чего, мрачнея с каждой секундой.

«Быть может, симпозиум не состоится, — говорила я себе, пытаясь унять растущее беспокойство. — Что-то пойдет не так, ученый совет не сможет собраться, или же господин ректор вынужден будет срочно отбыть… Искен мог что-то знать об этом, иначе зачем бы ему…»

Мои мысли прервал звон колокольчика, возвещавший, что симпозиум начался. Я подняла голову и увидела, что маги из ученого совета уже заняли свои места за столами на возвышении, а за трибуной стоял ректор, скучнейший господин Миллгерд, готовящийся произнести вступительную речь.

— Вот и все, — злорадно произнес демон. — Чего и следовало ожидать. Приготовьтесь стать посмешищем, мессир, ну а до того нужно хорошенько подумать, как мы будем объясняться с ученым советом, главой кафедры и прочими важными господами, которым вряд ли понравится то, как мы бездарно отнимаем у них время.

Магистр Леопольд со вздохом уронил голову на руку, прикрыв глаза. Я последовала его примеру, чувствуя, что совершенно обессилела.

— Какого дьявола вы забились в этот угол? — услышала я негромкий голос Искена. — Я еле вас нашел. Держите, мессир Леопольд, ваш доклад.

И я увидела, что аспирант протягивает чародею увесистую папку. Магистр Леопольд с недоверчивым видом принял ее, едва не забыв поблагодарить за столь своевременный дар, а Искен улыбнулся, склонился ко мне и шепнул:

— Надеюсь, этот господин умеет читать.

Проследив взглядом за удаляющимся аспирантом, я увидела, как он садится рядом с Аршамбо, видимо, уже справившимся со своими делами на кафедре. Выслушав Искена, магистр повернулся в нашу сторону и, заметив нас, приветственно махнул рукой Леопольду.

— Эта папка полным полнехонька отборной белиберды, — упрямо произнес Мелихаро. — За одну ночь найти где-то доклад, способный впечатлить этих бородатых господ?.. Уж не написал ли он его на быструю руку? Пффф! Увольте! Я не верю, будто он подсунул магистру Леопольду что-то дельное.

— Здесь написано что-то о храмах, — ответил магистр Леопольд, потирая щеку с задумчивым видом, точно он и впрямь пытался разобраться в сути написанного.

— Мессир, будет достаточно, если вы прочтете текст, — торопливо сказала я. Меня всегда тревожили попытки Леопольда осмысливать происходящее — от них попахивало самоуправством и тягой к импровизации.

Леопольд презрительно фыркнул, однако не успел дочитать первую страницу, как его глаза начали соловеть, как это бывает с людьми, потерявшими представление о сути прочитанного. Второй лист магистр некоторое время осматривал, точно набираясь храбрости, а затем отложил бумаги и полез в один из своих многочисленных карманов. Конечно же, там нашлась небольшая фляжка, и единственное, чего я добилась, гневно прошипев: «Ах ты ж!..», так это небрежного ответа:

— Мне нужно настроиться.

Кафедра магической истории числилась одной из последних в общем списке участников. Нам пришлось выслушать немало докладов, посвященных зоологии, астрономии, боевому искусству, прорицаниям и алхимии, каждый из которых предварялся нуднейшим вступлением и заканчивался неопределенным выводом. Голова моя гудела, точно в ней завелся рой пчел. Я бросила взгляд на Мелихаро, ожидая, что демон тоже измучен речами докладчиков, однако и тут меня постигло разочарование: демон сместился к самому краю скамьи и с мечтательным видом таращился на Стеллу ван Хагевен, сидящую на одном из небольших балкончиков, предназначенных для почетных слушателей. Чародейка явно не питала интереса к науке и могла себе позволить не скрывать, какую скуку на нее навевают доклады. Вскоре я убедилась, что она давно заметила внимание, которое оказывал ей Мелихаро — изредка она посылала ему благосклонные взгляды, а один раз даже улыбнулась, едва заметно, но все же!

— Мерзкая ведьма! — с досадой буркнула я и заставила себя сосредоточиться на очередном докладе, посвященном приготовлению целебной мази широчайшего спектра действия, способной заменить почти все известные притирания. Аспирант с кафедры целительства смело заявлял, что стоит на пороге открытия и положительный эффект от запатентованного ним состава вот-вот перевесит вред, который она нанесла подопытным. Он принялся зачитывать бесконечный перечень побочных действий, и я даже не стала делать замечание магистру Леопольду, вновь булькнувшему своей заветной фляжкой.

— Кафедра магической истории! — объявил маг-распорядитель, ударив в небольшой гонг. Невысокий, круглый маг с красноватым лицом, чье выражение отбивало всякое желание вступать с ним в спор, поднялся на возвышение и прошел за трибуну. То был магистр Урбан Клеодский, глава кафедры. Как и прочие его коллеги, он выступил с небольшой речью, сдержанно, но емко восхваляющей его самого, как руководителя кафедры, и перешел к перечислению достижений аспирантов. На словах все выглядело так, будто магическая история находится на пороге небывалого расцвета, но я прекрасно понимала, что такую же речь он произносит уже не первый год, а злополучный расцвет за это время ничуть не приблизился. Подтверждением тому стала выразительная поза магистра Аршамбо — он угрюмо сгорбился и нервно барабанил пальцами по столу все время, пока говорил мессир Урбан.

— …И залогом успеха я в первую очередь считаю молодую кровь, — между тем, глава кафедры подошел к финальной части своей речи. — Каждый аспирант воплощает в себе мои чаяния и надежды. И особый интерес в этом году для меня представляет таинственный аспирант магистра Аршамбо Верданского, о котором я узнал лишь недавно. Рекомендации мессира Аршамбо настолько заинтриговали меня, что я попрошу вашего разрешения, господа, самую малость изменить регламент симпозиума. Пусть магистр Леопольд Иоффский выступит первым от кафедры магической истории!

— Ничуть не возражаем, — ответил один из ученых магов, и я тут же услышала знакомое бульканье, правда, значительно ускорившееся. Думаю, даже боевой маг, прошедший с отличием испытания на быстроту реакции, не сумел бы выхватить из рук Леопольда фляжку до того, как она опустела. Уж не знаю, придало ли выпитое магистру храбрости или же Леопольд на деле был куда более мужественным человеком, чем казалось мне и ему самому, однако он без колебаний взял папку и уверенно направился к трибуне, точно каждый божий день ему выпадало держать речь перед ученым советом.