Василий Сахаров - Кромка

— Да, я помню вас, Иван Иваныч. Нечетко, правда, но помню. Давно вы здесь?

— С девяносто восьмого, — ответил бывший учитель и кивнул на столик у окна. — В гости пригласишь или куда-то торопишься?

— Проходите.

Я посторонился. Ельников прошел в кубрик, снял сумку и вынул из нее литровую бутылку водки, которую поставил на стол и предложил:

— Поговорим?

— Давайте, — согласился я и, отметив, что у гостя с собой больше ничего нет, достал один из своих армейских рационов, вскрыл его и выставил рядом с бутылкой нехитрую закуску. Затем порылся в шкафчике и нашел пару стопок. После чего мы присели. Ельников разлил по стопкам водку, которая оказалась самым обычным разбавленным спиртом, и сказал:

— За встречу?

— За встречу, — кивнул я и взял свою стопку.

Выпили. Огненная жидкость опалила рот, прокатилась по пищеводу и комком провалилась в желудок. Потом мы закусили печеночным паштетом и галетами, и я поинтересовался у земляка:

— Иван Иваныч, вы наверняка хотите узнать, что на родине творится?

— Что там, я и так знаю, — ответил Ельников. — Газеты и видео, которые сюда регулярно скидывают с Земли, читаю и смотрю внимательно и выводы делаю. А поскольку назад вернуться невозможно, ностальгировать не хочется. Тоска поначалу была — это факт, а сейчас прошлое житье практически не вспоминаю. Меня больше интересует, как ты сюда попал. Точнее, через какую точку перехода. Ответишь?

— Запросто. На Кромку перешел из леса возле старой турбазы за городом.

— Это «Восход»?

— Да.

— Вот тебе раз… Она заброшена?

— Лет семь-восемь уже. От зданий одни фундаменты остались. Зато дорога в целости, подъезды есть, лес чистый и речка без мусора. Любимое место отдыха молодежи. И для сектантов место лучше не придумаешь.

Сказав это, я посмотрел на Ельникова и подумал о том, а знает ли о них бывший учитель. Но тот о пособниках демонов знал и согласно мотнул головой:

— Из-за этих сволочей я здесь и оказался.

— А как?

— Поехал с подругой за город отдохнуть и случайно увидел, что они с жертвой делают. В милицию сразу бежать не стали, а мобильных телефонов тогда еще не было. В общем, затаились, и тут туман накатил. Сектанты ушли, а мы с Маришкой, невестой моей, на поляну вышли. Думали, что поможем женщине, которую пытали, а потом в город вернемся. Но оказались в сосновом лесу на правом берегу Тихой. Смотрим — вокруг дикари и какие-то мутанты. Нас они, как ни странно, не почуяли. Видимо, туман монстрам нюх отбил, и мы смогли сбежать. По счастливой случайности вышли к реке, и нас рыбаки заметили.

— А что потом?

— Потом жизнь закрутила, завертела… Маришка за местного дружинника замуж выскочила, а я к повольникам прибился и сейчас в отряде Георгия. Мы недавно контракт отпахали с той стороны Перуновых гор и пока отдыхаем, из города вернулись и на входе расписались. Я посмотрел в журнал. Глядь, фамилия вроде бы знакомая. Расспросил мужиков на КПП, прикинул: возраст у тебя подходящий и ты новичок. Вот и зашел в гости, мало ли, а вдруг земляка встречу. — Ельников помедлил и продолжил расспросы: — Расскажи про переход подробней и как здесь оказался. Мне очень надо.

Я начал свой рассказ. Поведал Ельникову про Каюмова, слежку, портал и честно, без утайки, отвечал на вопросы знакомого из прежней жизни. Беседовали больше часа. Под это дело уговорили бутылку водки, и я уже хотел поставить на стол свою. Однако Ельникова сильно развезло, и он покачал головой:

— Все! Хватит! Я много пить не могу, организм не позволяет. Это тебе хорошо, ты молодой. А мне уже годков прилично, и две контузии. Так что давай просто посидим еще минут десять, поговорим и разбежимся.

— Как скажете, Иван Иваныч.

Машинально я потянулся к карману камуфляжа за сигаретами, но их не было. И чтобы как-то себя занять, постучал пальцами по столешнице, а Ельников спросил:

— Куришь?

— Бросаю.

— Это правильно. Здесь с этим строго. Хороший табак покупать дорого. Правда, есть домашний, но трубку курить — это целая философия.

— Вот и я так думаю. Иван Иваныч, что скажете: можно здесь жить?

— Жить везде можно, где люди есть, только привыкнуть надо. Ты уже не маленький, сам все понимать должен. В каждом обществе есть свои плюсы и минусы, и к ним надо привыкнуть.

— А поконкретней?

Ельников поморщился. Видно, спирт был не особо качественный, и его слегка мутило. Но он собрался и ответил:

— В плюсы можно отнести то, что здесь есть свобода. Относительная, конечно, но она имеет место быть. Хочешь — иди направо, а хочешь — топай налево. Без проблем. Никто тебе не указ, особенно если решишь самостоятельно по лесам бродить, как ведьмаки или изверги. А в минусы можно записать то, что свободу эту, точно так же, как и жизнь, потерять очень легко. Кругом дикари, монстры, бесы, демоны, бандиты, секты и мелкие феодалы. Везде свои правила и чуть что не так, никакого суда не будет. Поэтому, если ты решил жить среди людей, ради своего выживания просто обязан примкнуть к серьезной структуре. Так что, Олег, ты правильно сделал, что в повольники подался. На начальном этапе это наилучший вариант. Они ребята суровые, но с понятиями, что такое хорошо, а что плохо. Опять же удачно сложилось, что ты в Каменце оказался. Это самый нормальный анклав на пару тысяч километров вокруг, и если есть желание и деньги, даже можно домой письмо послать. Его, само собой, перлюстрируют. Но общую информацию родне сможешь передать и успокоить близких тем, что жив.

— Некому мне писать… — пробурчал я и задумался. Земляк подтвердил мои мысли о повольниках и Каменецком княжестве. Однако он упомянул извергов и ведьмаков, про которых мои новые товарищи ничего не рассказывали, и я поинтересовался: — Иваныч, а кто такие изверги и ведьмаки?

Бородач встряхнулся и сам спросил:

— А ты до сих пор про них ничего не слышал?

— Нет.

— Ну это и понятно. Не любят их повольники. Лесовики сами себе на уме, и было такое, что ради своих целей они несколько раз отряды подставляли. А если подробней, то слушай. Изверги — это те, кто бросил общество, к людям не выходит и сам по себе в дебрях бродит. Ты можешь спросить: зачем? А я тебе отвечу. Ради того, чтобы нечисть и нежить изничтожать без всякой жалости. И, как правило, это люди, потерявшие в своей жизни все. Они ничего не боятся, и у них нет страха. Это придает им сил для борьбы, и они словно одержимые делают все для того, чтобы убить еще одного мутанта, черта или беса. При этом извергам не важна жизнь других людей. Главное — достижение конечной цели. Так что с этими дикарями, если их в лесу встретишь, надо быть осторожным. Любой может попробовать у тебя оружие отобрать, и использовать как приманку для нежити.

Мой собеседник замялся, и я поторопил его: