Ладомир Гарт - Клинок Сариолы

Открылась дверь, и вошёл сам хозяин дома. Эвальд приподнялся, но Эйнар кивнул принцу, чтобы тот не шевелился.

— Почему ты заботишься обо мне? — спросил принц, — Какое дело тебе, великому и богатому, до меня, безвестного раба?

— Сам не знаю, зачем я это делаю, — рассмеялся Эйнар, — ты же обещал рассказать мне новости из северных земель. Но только не сейчас, ты ещё очень слаб.

Эйнар отвернулся к окну и принялся насвистывать мелодию. Очень красивую и знакомую, известную Эвальду с детства.

— Это песня пастухов Сариолы!

— Да, — улыбнулся Эйнар, — это песня моей родины.

— Так ты из Сариолы! — чуть было не вскричал принц, но его голос прозвучал слабо и глухо.

— Да, — ответил Эйнар, — но почему это тебя так взволновало? Ты тоже оттуда?

— Нет, — соврал принц, — я с севера Империи. В нашем отряде наёмников было несколько человек из Сариолы, поэтому я и узнал эту мелодию.

Пока были неизвестны истинные намерения Эйнара, принц решил не говорить ему правды. До сих пор Эйнар был дружелюбно настроен к нему, но кто знает, вдруг за этим внешним дружелюбием кроется какой-нибудь недобрый расчёт?

— Да, я из Сариолы, — сказал Эйнар, — моей милой дорогой страны, где осталась моя семья и родные, куда уже много лет не могу я вернуться, хотя и хочу этого всем сердцем.

— Почему же ты не можешь вернуться?

— Дело в том, что я убил принца Сариолы.

— Как? — ошарашенно спросил Эвальд. Этот ответ ошеломил его, ведь он присутствовал тут, как живое опровержение слов Красавца. Наверное, Эйнар просто врёт, не зная, кто находится рядом с ним!

— Это было много лет назад, — начал рассказ Эйнар. — Я был молод и служил королю Харальду. Я был главным полководцем всех войск Сариолы, это под моим началом объединённое войско северных стран разгромило полчища варваров, пришедших из-за Стальных гор. Я занимал очень высокое положение при дворе, пока не произошёл этот нелепый трагический случай. В мои обязанности входило обучение принца воинскому искусству. Мы занимались фехтованием в оружейном зале, и принц, оступившись, упал на торчащее острие алебарды. Длинное лезвие пронзило его насквозь, и он умер через несколько минут.

Король Харальд не приказал казнить меня, памятуя мои заслуги, но повелел удалиться в вечное изгнание. Я скитался по миру, совершил много подвигов, возглавлял отряды наёмников, а теперь вот осел здесь, вдалеке от родины, в Алхиде.

— Граф Дендиллион, — произнёс Эвальд. Эйнар вздрогнул.

— Тебе известно моё настоящее имя? Конечно же, не вижу ничего удивительного, эту историю знают многие. Да, я граф Дендиллион, изгнанный из родных мест за моё преступление. Но как я хочу вернуться В Сариолу, увидеть моих детей, которые уже давно повзрослели, и мать-старушку, я знаю, она ещё жива! Я понимаю, что король Харальд не сможет принять человека, убившего, хоть и непреднамеренно, его сына. Но если бы позволил он мне вернуться и поселиться где-нибудь в глуши, где бы он не видел меня, где бы я не напоминал ему о его боли! Мне не нужны деньги и титулы, я не стремлюсь к положению при дворе. Лишь бы позволено мне было дышать воздухом родины, и быть похороненным рядом с моими предками.

Принцу показалось, что Эйнар прослезился.

— Ты вернёшься на родину, Дендиллион, и будешь прощён, — сказал Эвальд.

— Откуда ты это знаешь? — удивился граф.

— Ты невольно послужил причиной смерти одного принца Сариолы, но спас от рабства и смерти другого. Я младший брат погибшего принца.

— Эвальд? Ты — Эвальд? — Дендиллион поднял брови от удивления.

— Да, это я, — сказал Эвальд. — Мне было пять лет, когда случилось всё это. Твоё преступление давно забыто. И я буду молить отца о твоём возвращении.

— Ты — Эвальд! Не может быть! И я чуть было не убил тебя! — ошеломлённо проговорил Дендиллион. — Нет, это не может быть правдой!

Взволнованный, Эйнар засыпал его вопросами, касающимися Сариолы, королевского двора и замка, и принц легко отвечал на самые каверзные, пока граф не убедился, что перед ним действительно принц Сариолы. Наконец, сомнения его полностью рассеялись. Он упал на колени и, прослезившись, клялся в верности, и просил прощения за нанесённое Эвальду ранение.

Прошло две недели, и рана принца начала затягиваться. Эйнар заботился о нём, как о родном сыне. Он каждый день многие часы проводил у его постели, и не позволял даже слугам ухаживать за ним, всё делал сам. Они подолгу разговаривали о Сариоле, и эти разговоры, как бальзам, лились на истосковавшееся по родине сердце Эйнара. Принц тоже был очень рад встретить здесь, в далёкой чужой стране, надёжного друга. Он быстро шёл на поправку, и уже мог ходить, хотя и прихрамывал. Эвальд приказал графу хранить в тайне, кто он, чтобы слух о том, что принц Сариолы был в рабстве, не разнёсся по земле.

Пришло время отправляться в путь. Эйнар собрался было сопровождать Эвальда, чтобы помочь ему освободить Элис, но принц приказал ему остаться.

— Это личное дело. Я должен сделать всё сам, граф, потому, что я мужчина и воин. Ты же дожидайся меня с принцессой, и потом мы все вместе отправимся домой, в Сариолу, чтобы жить там долго и счастливо.

— Я буду ждать вас, ваше высочество.

Рана принца уже совершенно зажила, о ней напоминал только шрам на бедре. Одним прекрасным утром Эвальд простился с графом Дендиллионом, и вместе с караваном Джал Шахра отправился в путь. Караванщик встретил его поклоном и уважением.

— Ведь я говорил тебе, Джал Шахр, что я очень богат, — улыбнувшись, сказал Эвальд, — а ты не верил мне, и хотел оставить умирать в пустыне.

— Извини, Дениел, что я на первый взгляд не признал в тебе великого воина. Но ты был похож на бродягу, и у тебя не было и гроша.

— Даже бродяга имеет право на милосердие. А ты согрешил перед Всевышним. Оказывать благодеяние лишь за деньги — это низко.

Джал Шахр, устыдившись, опустил взор.

— Но не всякий может совершить такое, — за такой короткий срок выйти из рабства, и заработать огромное богатство, быть на грани смерти и спастись столь чудесным образом!

— Все мы в руках судьбы, — сказал принц, — и Всевышний выбирает сам, кого карать, а кого осыпать золотом.

За караваном следовала вереница рабов. В их числе Эвальд заметил оборванного мальчишку, которого он заметил в тот день, когда пришёл в Оуш-Тигаринт.

— Так никто и не купил этого мальчика? — произнёс принц.

— Кому он нужен? Попытаюсь продать его в порту, если только он не сдохнет в дороге.

Эвальд подошёл к малышу и положил руку на его голову.

— Ты хочешь домой?

Мальчик ничего не ответил, и только кивнул грустными глазами.

— Сколько ты рассчитываешь получить за него, Джал Шахр?

— Три золотых, — ответил караванщик.