Антон Кильдяшев - Дворяне и ведьмы (СИ)

В полумраке лицо ведьмы, казалось, менялось каждое мгновение. Неверный свет Вершины, продирающийся из-за облаков оставлял на ней какие-то пятна, а не лежал ровно. В конце концов Настас разглядел причину этого - кожа лешей была покрыта буграми.

"Старуха?", - спросил он сам себя. У ведьмы не было морщин, только уродства. Она назвала себя старой женщиной, но выглядела лишь больной.

Стражникам он приплатил ещё по медяку и запретил впускать Керила.

- Отцов приказ. - Сказал он.

Ему подумалось, что стража сама догадается, что ведьма и сундук также являются частью приказа. Так и случилось - никто из бойцов не задавал вопросов, отворяя ворота.

- Я думала, вы пришли по своей воле. - Вдруг произнесла ведьма, когда Настас пыхтел, пытаясь поднять тяжеленный сундук вверх по лестнице. - Господин Спас разумно поступил, позвав меня. Я надеялась на это.

- Твой наниматель - я. Отец не имеет к этому никакого отношения.

Лешая странно скривилась.

- Вы соврали страже?.. - Удивилась она. - Разве они не ваши люди?

Настас не знал, что ей ответить. Промолчал.

Если бы они были его людьми, а не отцовы, стал бы он им приплачивать за молчание о своих вылазках? Нет, конечно. Настас был бы владельцем крепости, стража принесла бы клятвы ему, а не отцу. Закон стал бы подвластен Настасу, и стража как следствие не смела бы ослушаться не то, что приказов, даже просьбы его стали бы обладать силой закона.

- Нет, не мои. - Добавив про себя: "но когда-нибудь будут".

В отцовы покои ведьма вошла первой. Сразу направилась к нему, не обращая внимания на Бишеславу и Руслана, сидевших у его постели. Сестрица, едва завидев серо-чёрные лохмотья лешей и её лицо тут же пожалела о своём решении позвать её.

- Она же ведьма. - Широко раскрыв глаза заявила Биша братьям. - Вы не говорили, что она ведьма.

Настас был уверен, что упоминал об этом.

Сестрица испугалась ещё сильнее, когда увидела синий гриб. Её крик разбудил отца.

- Что вы орёте? - Спросил он, обернувшись на источник звука.

Его взгляд блуждал по лицам, но едва ли мог кого-либо опознать. В какой-то момент в поле его зрения попала лешая, и он тут же проснулся.

- Ты?.. - Расширил он глаза от ужаса пуще, чем Биша. - ТЫ?!

Ведьма впихнула ему в рот гриб и заткнула ладонью.

- Я.

Руслан бросился к лешей. Настас успел его остановить, схватив за руки.

- Меня зовут Марика. - Произнесла она, не отрывая взгляда от больного, выпучившего глаза. - Когда Спас был ещё мальчиком, я бывала здесь. - Объяснила ведьма братьям и сестре, почему их отец её узнал.

-- Красов

Город гудел, особенно его нижние кварталы. Страже приказали искать поджигателей, и она их искала настолько честно, насколько могла.

У Шинижа сменился напарник - ни на что не полезный жирдяй Камижн был повышен до старшего брата стражи, а на его место поставили другого, ещё хуже. "Лисья морда", так и хотелось сказать новичку. Звали брата Гладеж, а прозвали Гладким, что удивительно хорошо описывало его внешность. Круглое без намёка на бороду лицо с острым носом, прижатые к голове уши, хитрый взгляд постоянно прищуренных глаз, подчёркнутый тонкими брови - всё напоминало Шинижу о лисе.

С ним они шлялись по кварталам, наполненном отбросами, и заходили в каждую дверь. Часто попадались воры - их находили по перепачканным в золе лицам, одежде и рукам. После пожара бедняки из трущоб разбежались кто куда, и воры как стервятники налетели на оставленное без присмотра хозяйство. Воровать им особо было нечего - и тем хуже относился к ним Шиниж. Но нужны были поджигатели, и сволоте всё сходило с рук.

У Гладежа на них был нюх. Казалось, он знал в лицо каждого вора в округе. "Мы - рыцари ножа и топора. Воры нам родня", - отвечал напарник. И добавлял серьёзнее: "нам нужна ведьма. Её все ищут. Было бы глупо хватать людей за то, что они не совершали".

Шиниж не понимал этого. Воры были виновны в преступлении, но сейчас их брать было запрещено. Он бы с радостью пустил в ход кинжал чтобы наказать провинившихся, взял бы с них руку в уплату, но Гладеж говорил, что нельзя, и приводил в качестве причины какую-то ерунду про чужие преступления.

"Не обижай родню, Шиниж", - таков был ответ.

Вчерашняя жара перекочевала и в этот день. Очереди за водой стояли тут и там, а рядом крутились карманники. Они не попадались стражникам на глаза, но у Гладежа был нюх на воров. Пару раз напарники сработали простой трюк - один входил на очередную площадь, а другой караулил в тенях у противоположного конца. Иногда им удавалось поймать чумазого мальчишку или двух.

Шиниж не понимал этого. "Их нужно наказать", - настаивал он, а в ответ ему ничего не говорили. Гладеж спрашивал у уличных оборванцах о пожаре, выслушивал, как очередной лопоухий загорелый мальчуган клялся матерью, которой не знал, что ничего не видел, не слышал и вообще спал, никогда не брал чужое и посещает храм каждые утро и вечер. Через несколько минут все сходились на мнении, что поджигателем была неизвестная ведьма, которую видели в трущобах накануне пожара.

- Она была высокой и в чёрном балахоне. - Говорил один. - Ещё она крадёт кошек, собак и младенцев.

- Бабулька, опирающаяся на трость. Вся сгорбленная, а лицо в язвах. - Отвечал второй.

- Молодая и ужасно красивая. - Заявлял третий. - Очевидное колдовство!

- Не было никакой ведьмы. - В конце концов заявил Шиниж, выслушав очередной рассказ с не совпадающим с другими описанием. - Ничего не сходится.

Гладеж промолчал. Новичок мог только догадываться, что думал напарник, потемневший лицом. Впрочем, Шиниж слегка кривил душой - зверья на улицах с каждым днём становилось всё меньше. Это заметила и стража, и сами жители Красова. Не то, чтобы это им не нравилось, но столь огромные изменения в жизни города вызывали тревогу. Многие связывали пропажу с ведьмой, другие же, которым особенно нравилось почти полное отсутствие собак на улицах, придумали ещё одну ведьму, уже добрую.

Мальчик, на этот раз совсем маленький и лысый, перепачканный с ног до головы, возмутился, что ему не верили.

- Я правду говорю! Сам видел её! Сам! - Ударил он себя в чахлую грудь. Ему было неудобно сидеть на стуле, и он постоянно ёрзал тощей задницей. - Её алхимик узнал!

"Неужели зацепка?", - спросил Шинижа внутренний голос. Тот лишь посмотрел на синее без облачка небо. На глаза попались сгоревшие остатки Совиной Башни, обрушенная с одной стороны, разваливающаяся прямо на глазах с другой, почерневшие балки ещё дымились после вчерашнего. А наверху находился пустой, переломанный надвое флагшток.

В кармане ещё лежала та наполовину съеденная пожаром тряпка.

- Как, говоришь, она выглядела? - Что-то не давало Шинижу покоя. Рассказ мальчугана напомнил стражнику о чём-то, что тот видел только мельком.