Сергей Шведов - Белые волки Перуна

Пока умаявшиеся на волоках мечники обустраивались на берегу, Мечислав, прихватив лук, отправился в заросли, с надеждой на охотничью удачу. Придвинские леса побогаче живностью, чем приднепровские, так что молодой боярин почти не сомневался в успехе. Не в первый раз он скрадывает добычу, хоронясь среди зеленых завес. Этому умению обучил его воевода Ладомир, выросший в новгородских лесах и считавший любой лес своим домом. Но и Мечислав, проживший шесть лет на Плеши, не чувствовал себя здесь чужим. Ни ветка под его ногой не хрустнула, ни листья на ближайших деревьях не шевельнулись, но добыча, так и просившаяся на вертел свиным рылом, вдруг сорвалась с места раньше, чем он спустил тетиву. Мечислав даже крякнул с досады - уж очень хорош был нагулявший жира одинец. И ушёл он действительно не по вине молодого боярина. Теперь уже и Мечислав хорошо слышал треск, раздающийся сбоку. И по этому треску он сразу определил, что ломит сквозь заросли человек, потому как зверь так несторжко не ходит по лесу. А ещё почудился ему топот копыт, но это как-будто дальше. Всё так же бесшумно шагнул Мечислав навстречу бегущему человеку и затаился на краю полянки в полной уверенности, что именно сюда сейчас вынесет нелёгкая столь навредившего ему неумеху.

В своих расчётах плешанский боярин не ошибся. Одетый в немыслимое вретище человек выскочил на поляну и тут же упал, то ли задохнувшись от быстрого бега, то ли споткнувшись о корягу. Человек был стар, если судить по седым волосам и бороде. Не успел Мечислав открыть рот, чтобы окликнуть старца, как на поляну вывалились два конника в броне и с обнаженными мечами в руках. Седовласый попытался подняться, но для бегства ему не хватило сил. А из оружия у него был только нож, которым ему вряд ли удалось бы отмахнуться от летящего в голову меча.

Но этому мечу так и не суждено было попробовать чужой крови. Мечислав выстрелил не раздумывая, и стрела вонзилась в запястье расторопного всадника. Меч выпал из руки преследователя, а сам он растерянно оглянулся на своего товарища, в которого Мечислав успел послать ещё одну стрелу, но, уже просто пугая, а потом ещё одну, целя в щит, и без всякого желания нанести вред. Всадники, наконец, опомнились, поворотили коней и скрылись в зарослях.

Отдышавшийся старец тут же бросился к кустам, среди которых до недавнего времени прятался удачливый лучник, но добежать он не успел, а рухнул на траву, настигнутый пущенной из зарослей стрелой, которую метнул ему вслед один из преследователей. Тут уж Мечислав выстрелил не шутя и, судя по вскрику в зарослях, попал. А потом и вовсе послышался затихающий топот копыт. Всадники, испугавшись невидимого противника, не захотели попусту рисковать жизнями.

Тем не менее Мечислав к распростёртому на земле беглецу подходил осторожно, держа в уме возможную хитрость своих противников. Однако пока всё было тихо. А насчёт седовласого конники ошиблись, тот был ещё жив, разве что без памяти. Стрелу, пробившую тело, Мечислав трогать не стал - рядом на берегу имелись люди, которые могли её извлечь с большим умением. Старец оказался хоть и худым, но довольно рослым и тяжелым. Во всяком случае, Мечиславу пришлось потрудиться, петляя по заросшему кустарником лесу с нелёгкой ношей на плечах.

От костра его первым увидел Пересвет, разноцветные глаза которого умели пронзать не только ночь, но и лиственную завесу. Он и помог Мечиславу бережно опустить раненного на землю. Бречислав, выслушав объяснения родовича, немедленно распорядился тушить костры и возвращаться на ладью. Предосторожность была совсем не лишней, поскольку преследователей могло оказаться не двое, а много больше, и уж, наверное, у них нашлось бы, чем приветить из темноты сгрудившихся на свету людей в отместку за своих товарищей, помеченных стрелами Мечислава.

Пересвет вытащил стрелу из тела седовласого и тщательно перевязал кровоточившую рану. При этом лицо у Белого Волка было озабоченным и даже удивлённым, и взгляд он бросил на Мечислава странный. Молодому боярину показалось, что дядька узнал седовласого, но расспрашивать было недосуг, поскольку встревоженные происшествием гребцы уже подняли вёсла. И вовремя, ибо не успели они ещё смочить те вёсла в двинской воде, как из зарослей прилетало несколько злых пташек, впившихся острыми клювами в высокий борт.

Бречислав отвечать не стал, а ударил колотушкой в кормовое било. Весла махом окунулись в воду, и тяжелая ладья, набирая с каждым ударом била ход, понеслась вперёд, в надвигающуюся с лесистых берегов темноту.

- Кто эти люди? - Мечислав оглянулся на сидевшего за спиной Пересвета.

- Не знаю, - глухо отозвался тот. - Но, судя по всему, не всё ладно в радимицких землях. А спасенный тобою старец - Перунов волхв, знак у него есть на теле.

Вот, значит, почему так удивился Пересвет. А Мечислав не знал, радоваться ему по этому поводу или огорчаться, но, пораскинув умом, пришёл к выводу, что спасение человеческой жизни всегда благо. А уж кем оказался спасённый, это не Мечиславова забота. Сам молодой боярин Перуна не почитал, а кланялся греческому Богу, единому для всех племён и общин. Он и матери дал слово, что не свернёт с пути, указанного Христом, даже если его будут понуждать силой. Но никто пока Мечислава не принуждал, и Ладомир, и дядьки только посмеивались над неразумным родовичем. А женщины слушали Мечислава с интересом, уж больно занимательной казалась им чужая вера. Только Ждана шепнула ему как-то, чтобы он не распространялся о Христовой вере при Перуновых волхвах и боярыне Милаве. Давно это было, совсем мальчишкой тогда был Мечислав, но совету боярыни внял, поскольку ничего худого Ждана ему не посоветовала бы. Единственным человеком, от которого Мечислав не скрывал никогда и ничего, была Веснянка. Истинного Бога она приняла давно, но помалкивала об этом, не желая выходить из родительской воли. Вот когда станет мужней женой, тогда и сможет открыто кланяться, кому захочет. Веснянке четырнадцать лет исполнилось ещё зимой, а уж к лету она в такое тело вошла, что у Мечислава при взгляде на нее иной раз перехватывало дух. Бегала голенастая худышка, которую Мечислав числил за товарища и вдруг - нате вам. А Пересвет ещё посмеивался. Да краше Веснянки Мечислав не встречал девок ни в Плеши, ни В Полоцке, ни в Киеве. А Ладомир выбор своего пасынка одобрил. Так и сказал - девка хороша, и под другими гонтами искать тебе, Мечислав, нечего. Пересвет тут же пояснил с усмешкой, что Ладомир хлопочет за свой род. За девкой придётся приданное давать, так хоть не на сторону. Может, и не всё в Пересветовой шутке было неправдой, но Мечислав Ладомира не судил. Да и не жаден был плешанский воевода, а с женой своей Людмилой так и просто щедр. Мечислав мог убедиться в этом собственными глазами. Не захирело его родное подворье, и нажитков много прибавилось за эти годы. Есть чем теперь поделиться с младшими братьями и сестёр отдать замуж не с пустыми руками. А при таком богатстве и силе никто теперь не посмеет оспорить боярское достоинство Мечислава.