Галина Гончарова - Сестра (СИ)

Наталья нервничала и сильно. Уж два месяца, как живет она в Кремле, свозят сюда девушек со всех концов земли православной, а дело‑то и не движется. Царь‑то у нее в кармане, а вот царевич…

Алешенька, имя‑то какое сладенькое, словно леденец за щекой…

Отец его — нет, не то, а вот Алешенька, чудо синеглазое, с золотыми локонами! А руки какие у него! Небось, как обнимет, к себе прижмет — так и дух зайдется….

Красивый он!

И ласковый, и умный, жаль только, увидеться с любимым, не часто удается. Всего‑то разика три и встречались — и то с оглядкой да в темных комнатах. Переговорили да разошлись. И ловила себя Наталья на грешных мыслях. Пасть бы на грудь любимому, устами к устам прижаться… да нельзя. И Алешенька к ней серьезно относится, честь ее до свадьбы бережет, служанку к ней приставили, так ее вскорости заменили на другую, а та — Алешенькиной тетки служанка, так что записочки любимому передавать можно невозбранно, главное имя в них не писать. Да и не надобно имени, когда чувства за каждым словом стоят, из груди рвутся….

Жалко только, что Ульянка заболела, вот уже два дня в жару лежит…

Наталья в зеркало собой полюбовалась… хороша!

И бела, и румяна, с плечи словно мраморные, и косы темные — чем не царица? Сначала, конечно, царевна, а потом уж, как старого царя не станет, так и Алешенька Шапку Мономаха наденет. А она — рядом с ним будет. Поможет, случись что, подскажет….

А то сейчас Алешенька ой не к тем прислушивается, не к тем….

Словно черт принес — дверь скрипнула. И в светлицу проскользнула девочка, при виде которой Наталья тут же встала со стульчика раззолоченного, поклон отмахнула.

— Государыня царевна…

Софья, а это была именно она, чуть улыбнулась.

— Встань, Наташа. Поговорить надобно.

Наталья послушно выпрямилась, уставилась в упор на девочку, а той — хоть бы и что. Стоит, глаза в глаза смотрит насмешливо, словно понимает, что ничего ей Наталья не сделает… эх, хворостиной бы тебя, нахалку!

— Я бы с тобой вообще не разговаривала, да брат мой что‑то в тебе нашел. И отец тоже… не знаешь, почему хороших мужчин к дурным девкам тянет?

И глаза темные, насмешливые, жестокие… гадина! Вся в матушку свою!

— Потому как к хорошим им тянуться не дают. Ежели и полюбят мужчины такую, обязательно найдется, кому их свадьбу расстроить. Как Касимовской невесте….

Удар цели не достиг, Софья только улыбнулась насмешливо так, ехидно. А зубки мелкие, белые, как у хищного зверька…

— И то верно. Что там с Ефимией вышло — мне неведомо, мала я еще для этого, а вот что с тобой выйдет…

— Государыня?

Наталья поневоле насторожилась.

— Отец желает о помолвке объявить поскорее. Ты за него замуж пойдешь?

— Вольна ли я в своей доле?

— Хорошо. Так братцу и передам.

— Нет!!!

— тогда вы с братом встречаетесь сегодня, в моих покоях. После вечерни. Знаешь, куда идти?

— Знаю. Но почему…

— Потому что не все слугам доверять можно, а доверенная служанка болеет, — Софья возвела глаза к небу. — И почему Алешке такое непонятливое нравится?

Наталья зашипела, но смолчала. Софья посмотрела на нее и кивнула.

— Так‑то. После вечерни за тобой моя служанка придет.

Наталья поклонилась. Но в голове у нее сейчас крутились сплошь черные мысли.

Убила бы наглую девчонку!

Как только замуж за Алексея выйдет — тотчас ее в монастырь отправит! Вот ведь дрянь!

На следующее же утро после свадьбы и отправит!

Софья поставила галочку. Отлично.

Наталья приведена в растрепанное состояние. А нам это и нужно. Основной принцип — если хочешь, чтобы человеку самообладание отказало к вечеру — начинай накручивать его с утра.

А вечером все должно пройти… хорошо.

— Сонюшка, поговорил я со Степаном. Сделано все.

Ванечка морозов появился, словно из‑под земли. Софья улыбнулась другу.

— Все хорошо прошло?

— Замечательно.

Вот беда‑то, вот огорчение, у Артамошки Матвеева поместье загорелось. Да какое! Рядом с Москвой, дом полыхнул, словно и не было его…

Это, наверное, керосин неправильно хранили.

Ах, не было керосину? Тогда квашеную капусту. Но — неправильно, это определенно. Фролке Разину с ребятами много и не понадобилось. Псам приманку с сонным зельем кинули, людей оглушили, из поместья забрали что поценнее, да и в ночи растворились. Что поценнее — отдали Софье, та заплатила, не скупясь. Кто знает, где еще эти побрякушки пригодятся? Матвеева подставлять надо по полной! Фрол потом лично проверил, чтобы ничего и ни у кого не осталось.

Конечно, Матвееву доложили спозаранок. И конечно, тот помчался проверять, что, кто как… ну, попутного ветра в горбатую спину!

Было, было у Софьи желание встретить его по дороге, да нельзя пока!

Надо бы еще распорядиться девочкам… но Софьины воспитанницы свое дело знали. Уж что‑что, а 'накрутить' человека за день — да запросто! Тут страшную историю рассказать, здесь завизжать, что мышь пробежала, коих Наталья, кстати, боялась и не любила, за волосы дернуть больно или уложить их не так…

Методика воздействия на психику в гаремах отработана до тонкости. Пусть такого опыта у девочек еще и не было, но было желание и возможность. Так что к вечеру Наталья себя чувствовала, как натянутая струна. А в царских покоях разворачивался спектакль по полной программе.

Начал его после ужина Алексей Алексеевич.

— Тятенька, дозволь с тобой переговорить?

— Неладное что, сынок?

— Тятенька, нам бы с глазу на глаз…

Рисковали они с Софьей сильно. Но — выбора не было. Никому другому царь не поверил бы. Так что прошли мужчины в царский кабинет и дверь за собой прикрыли. Софья чуть ногти не сгрызла, ожидая конца разговора. Полцарства за жучок! Но подслушать — увы! — не получилось бы. Оставалось только переживать за брата!

В царском кабинете Алексей Алексеевич сразу отцу в ноги бросился.

— Прости, батюшка! Вели казнить, не вели помиловать! Виноват я перед тобой! Смертно виноват!

И минут пять в таком же духе, до слез и соплей.

Виноват!

Подвел!!

Делай со мной, что пожелаешь!!!

Царь сначала опешил, потом принялся сына успокаивать, а уж потом…

Когда Алексей Алексеевич смог говорить, рассказал он такую историю. Не зря он так к Матвееву идти не хотел. В тот вечер, когда они вдвоем с батюшкой были там, Наталья Нарышкина… что‑то случилось с девкой. Он‑то уехал и забыл, как ни в чем не бывало. А вот спустя месяц, когда на похороны брата приехал — тут ему записочку и принесли. Не ведал он — от кого записка, иначе б не пошел! Но…

Оказалось, что видеть его желает Наталья Нарышкина. И что Матвеев ее принуждает за царя выйти замуж…

— Принуждает?

Вот тут Алексею Михайловичу первую черту по сердцу и провели. Любил он, да. Но ведь взаимности хотелось, а не покорности! Тем паче — по принуждению.