Джал Халгаев - Книга Мертвых

Марианна... Это имя я всегда вспоминал с болью. Столько возможностей, столько пережитого, и, естественно, столько лжи и обмана! Мы с ней были похожи, мы оба олицетворяли собой дикую природу, вот только моя природа - исконное зло, ведь Волк - результат порочного развития магической чумы в разумах и телах обычных людей. И я - впрочем, как обычно - все испортил. Ну, да ладно, проехали, все равно я никогда не привечал лес и жизнь в грязи. Пусть себе развлекается со своим прехорошеньким Авианом, а мне и без нее нормально.

А Ольха? Прекрасные были времена! Она росла буквально у меня на глазах (и я сейчас говорю совсем не про тело) и прошла путь от обычной городской девчонки до вполне себе приличного проводника, и дальше до моей законной жены. В отличие от хищной подобно черной пантере Марианны она больше походила на такого злого ежика, который бегает по лесу и ищет, в кого бы воткнуть иголки. И в отличие от твердой принципиальной эльфийки, она была готова меняться и понимала, что порой необходимо делать разные вещи.

Ну, а теперь мы подошли к еще одной героине моей трагической пьесы - Селесте. Она еще оставалась для меня загадкой. Внешне она походила на обычную странницу, в прошлом искательницу приключений, пережившую много плохого, но я ощущал, как медленно меня опутывает паутина ее контроля.

Несомненно, я сравнивал ее с ткачихой, плетущей свои сети. Она много чем со мной делится, а скрывает и того больше. Взять, к примеру, хотя бы эти ментальные атаки на мой разум... Честно говоря, я боялся, что может со мной случиться, ослабь я себя хоть на несколько минут. Могу ли я ей доверять?

- О чем задумался? - мы тем временем перешли хребет и уже видели вдалеке нашу деревню.

- Да так, - я кашлянул, пытаясь выдумать, о чем солгать. - Сколько мы испытаний проходим в своей жизни? Сотни? Тысячи? И каждое по-своему меняет нас, делает другим. Но значит ли это, что в наших ошибках виноват кто-нибудь другой? Значит ли это, что эти испытания оставляют на нашей душе незаживающие раны, неизгладимые шрамы?

- О как, - удивилась Селеста. - И что надумал?

- Думаю, нет. Я считаю, что самого себя надо воспринимать как данность, фигурку из воска, которую можно изменять и выкручивать, но эти трансформации вовсе не значат, что на воске остаются шрамы, э?

- Может быть.

Мы остановились, чтобы передохнуть, и Селеста достала из своей сумки немного мяса и воду, в которой бултыхались осколки льда.

- Наверное, себя можно - и порой даже нужно - менять, да и прошлое уже не вернуть. С каждым пройденным метром пути мы меняемся, но каждое изменение - неотвратная эволюция. Вот и все.

Женщина внимательно меня выслушала, а потом вдруг заливисто рассмеялась.

- Че ты ржошь? - вспыхнул я, искажая слова.

- Да нет, просто... Ха!

- Вот снова!

- Успокойся, - женщина примирительно подняла руки. - Я и не думала, что ты такой... философ. Большой злой Волк и мастер-демонолог любит вечерком посидеть у камина и излагать на бумаге мысли великого себя?

- Все возможно в этом сумасшедшем мире.

- Угу. Может, мне еще трубку в зубы взять и шляпу напялить?

- Э, женщина, хватит болтовни! До вечера осталось совсем чуть-чуть, а Гедин нас отпустил только до этого срока. Двигай булками, дорогая, скоро все закончится.

Женщина сглотнула. Она глубоко вдохнула и прошептала:

- Уже не терпится оказаться в другом месте.

- Тогда шевелись, мать твою!

К ужину мы дошли до таверны, заглянув на часок домой и приведя себя в порядок.

- Ну, девчонка, отдохнула? - Гедин поставил на стол перед нами бутылку вина и ухмыльнулся, тихо посвистывая в отросшую бороду. - Выпьем, и давай-ка шуруй работать!

Селеста фыркнула.

- Слушай, Гедин, нам надо поговорить.

- М? - я мысленно толкнул ее в бок, наблюдая, как алого цвета жидкость льется в кружку. - Кто отказывается от бесплатной выпивки, дурында? Глотни винца, а там мы его и разочаруем, а то щас скажешь, кто нам потом нальет?

- Ладно, - пробормотала она и взяла из рук старика кружку.

- Так, о чем ты хотела поболтать? - он закряхтел, забрасывая ногу на ногу и поудобнее устраиваясь на стуле. - Только учти: каждый пропитый час, милочка, идет в минус твоим чаевым. Тем более женский алкоголизм, как я слышал, того, не лечится...

Я расхохотался.

- Я тут подумала, - женщина вцепилась в кружку так, что побелели костяшки, - я уже отработала тут почти полгода и поняла, что мне тут совсем не место.

- О, вот как? - расстроено крякнул Гедин. - Так ты что ж, от нас уходишь?

- Да. Просто...

- А! - хозяин таверны поднял палец, призывая ее к молчанию. - Уходишь? И правильно, скажу я тебе!

- Правда?

- Ага, - он поставил свою кружку на стол и посмотрел нам в глаза. - Мне, естессна, жаль, что ты от нас так убегаешь, но что ж поделать, девочка? Трудилась ты хорошо, твои старания я оплачу, уж не бойся, а сама ты правильно поступаешь. Ток вот тебе мой совет: шуруй-ка ты на юг, здесь ты хиреешь. Не идут тебе холода, хоть ты тресни, такая уж кровь.

- Хорошо, - она улыбнулась. - Учту.

- Э! Ну ты-то хоть этот день отработай!

- Договорились.

- Кхе. Ладно, девочка, иди, обниму!

Гедин поднялся из-за стола и схватил нас за плечи, крепко прижимая к себе. Отдаю ему должное, для его возраста хватка была просто медвежьей!

Мы рассмеялись. Он на прощание чмокнул нас в щеку и захромал в свою комнату, о чем-то тихо причитая.

- Хороший старикан.

- Согласна...

- Тебе будет его не хватать.

- Святые боги, хватит лезть в мою голову!

- Дорогуша, я и не лезу, - я хихикнул. - Обычная логика. Тем более ты, кажись, научила отгораживать меня от своих мыслей.

Селеста напряглась, кусая губы. Попалась, что больно кусалась!

- Расслабься, дура, я тебя не съем. Пока, - мой тон стал угрожающим. - Но я предупреждаю: надумаешь сделать из меня своего безвольного пса, я тебя уничтожу. Ну, все, пей еще, он бутылку оставил!

- Быстро же ты меняешься...

Женщина покачала головой и с облегчением выдохнула, но я чувствовал, что сейчас между нами пролегла стена льда. Правильно, так будет лучше.

Оставшееся время прошло на удивление быстро. Скорее всего потому что я просто снова заставил себя впасть в спячку и очнулся у нее дома.

Селеста открыла глаза. Перед нами на кровати валялся Август. Голый.

- О, черт, выколите мне глаза! - заорал я от священного ужаса. - Быстрее, быстрее, пока я сам не ослеп!

- Успокойся, - Селеста (тоже голая, но на ее смотреть было гораздо интереснее, чем на эдакого здорового потного мужика) выскользнула из постели и подошла к окну, переводя взгляд на снегопад за стеклом. - Зачем так орать? Нас же не убивают.

- Милая, после всего увиденного моя жизнь никогда не станет прежней. Я схожу с ума! А-а-а!

Селеста натянула халат.

- Ха! - она прыснула и тут же попыталась взять себя в руки. - Блин, хватит!