Алексей Ефимов - Плащи и маски (СИ)

— Ты, кстати, так и не поведал, за что тебя турнули…

— Тебя это, кстати, и не касается! — Если бы череп мог, он бы наверняка сплюнул.

— Я много думал о том, как может произойти подобное смещение… По какому сценарию оно будет развиваться… Вероятность подобного события была всегда, но такого поворота я вообразить точно не мог. — Джентльмен как будто разговаривал сам с собой, но Лоувель отлично понимал, что тут выверено каждое слово. Ну, или каждое слово имеет свою цену, раз уж говорить приходится о столь специфичной особе. Если уж сам глава гильдии пожелал с ними пообщаться, вместо того, чтобы подослать кого‑нибудь из своих эмиссаров, то для этого должны быть очень конкретные, и очень веские причины. Лоувель еще мельком подумал, что походка джентльмена немного напоминает походку моряка, который сошел с корабля на сушу давным–давно, а привычку свою прихватил с собой, да так с ней и не расстался. Осталось только понять, нужна ли ему зачем‑то эта информация? Налинна понемногу начала проявлять признаки возвращения. Глубоко забралась…

— А ты никогда не думал, что вечность — твоя самая уязвимая сторона? — Судя по интонации, Сержи скорее обсуждал предстоящий забег на ипподроме. В его голосе было куда больше интереса, чем мистического трепета перед основополагающими вопросами философии. — Люди не приспособлены к вечности. Они не в состоянии ее переносить… и мне не нужно тебя разрушать или как‑то истязать, чтобы доставить тебе те муки преисподней, которые люди хотят избежать после смерти. Мне достаточно залить тебя цементом и кинуть на морское дно. Не слишком сложно, правда? Тысяча лет тишины и слепоты будут истязать тебя хуже всех демонов ада. Недаром царство смерти у нас называют царством тишины. Ты за двенадцать часов соскучиться успел настолько, что тебя теперь не заткнешь. Представляешь, что произойдет за века? Есть, конечно, вариант попроще — я могу закинуть тебя в нашу выгребную яму. Тогда вечность тишины и темноты будет перемежаться с открывающимся у тебя над головой отверстием… Через него ты увидишь многое, вот только мою смерть — вряд ли. Да и потоки нечистот лучше пустоты… Как бы не сложились дальнейшие события, тебя в них уже не будет. Ты проиграл.

— Довольно бестактно спрашивать, что вы знаете и думаете о сложившейся ситуации… В ней так тесно переплетены интересы столь многих групп, что я сомневаюсь в том, что хоть кто‑либо представляет себе картину целиком. Куда вероятнее то, что некую часть просто не волнуют определенного рода последствия… — Джентльмен как бы продолжал говорить сам с собой. Они неспешно шли по улице вдоль кладбища, никто не попадался им на встречу и никто не мешал. Налинна все еще не спешила полностью вернуться в мир, и Лоувель уже начинал за нее беспокоиться. — Пожалуй, главное, что я хотел вам сказать — моя организация никогда не получала контракта на устранение Сеерижжаккаада Нексилла… Четыре удвоения букв в имени… За шаг до прямого наследования престола, да? — Джентльмен впервые за время их совместного пути повернул голову и посмотрел Лоувелю в глаза.

— Он не любит распространяться насчет своего происхождения… — Уклончиво ответил Лоувель.

— Ну еще бы! — Ухмыльнулся джентльмен. — Этого, как и других признаков слабоумия, за ним не водится, это уж точно… Я бы с удовольствием познакомился со всей вашей командой… Понимаю, что в сложившихся условиях это затруднительно, но не думаю, что это надолго…

— Почему? — Вопрос вырвался у Лоувеля непроизвольно. Он успел отвесить себе мысленный подзатыльник, но джентльмен отреагировал спокойно.

— Потому что такие события зреют долго, но потом, как бы не сложились обстоятельства, развиваются быстро. Мы так и не узнали, откуда пришел этот заказ. Это само по себе настораживает, но догадки в данном случае — слабое подспорье, потому что очень уж легко они просчитываются и запутывают реальный след. Могу только сказать, что Кастид был весьма достойным исполнителем, и вряд ли кто‑то всерьез рассчитывал на его провал…

— Тебе не спрятаться, эльф! Ты всего лишь мелкая сошка, а поднявшаяся лавина сметет собой и убийц, и твоих сородичей!

— А тебе‑то с этого что? Хотелось почувствовать себя вершителем судеб мира? — Сержи напрягся — разговор все время уходил в совершенно непонятное ему русло.

— Плевал я на мир! Я хочу поквитаться с убийцами! — Череп произнес это почти с гордостью.

— Можно узнать, почему вы выгнали этого… Кастида?… — Лоувель решил прощупать почву на предмет дозволенных границ.

— Хм… не знаю, как это вам поможет, но раз уж вы спрашиваете… — Мужчина пожал плечами. Если его и удивила осведомленность эльфа на счет бывшего членства исполнителя, то виду он не подал. — Его никто не выгонял… Кастид и вправду был исполнителем весьма высокого уровня, но в остальном… особенно в том, что касалось организации и взаимоотношений с коллегами, он был весьма недалек. Его самомнение говорило, что если он в состоянии справиться с несколькими заказами, то он вполне может управлять сектором… И должен… Когда его осадили… Довольно мягко, он гордо развернулся и, хлопнув дверью, удалился. Довольно тривиальная ситуация, на самом деле. Подобное случается нередко. Обычно после этого такие исполнители отправляются на вольные хлеба и довольно быстро попадаются — организовать дело тоже надо уметь, а с этим у них беда, но понимание разницы доступно не всем. А вот самомнение в нашей среде, увы, очень распространенное явление.

— Как давно это произошло?

— Около двух месяцев назад.

— А почему вы встретились с нами? — Вступление Налинны в разговор было неожиданным и резковатым. Сложилось ощущение, что девушка спросонья кинулась в атаку, не разобравшись еще что к чему.

— Рад, что вы присоединились к нам, мадемуазель. — Старый убийца и бровью не повел. — Приношу свои извинения за то, что прервал ваши изыскания… Что же касается вашего недоумения… Видите ли, у нас, разумеется, принято обращать внимание на статус и положение в обществе… Кое‑кто даже считает это основой ремесла… но подлинная основа нашего ремесла — это реальная оценка субъекта. Цели, союзника, окружения — не так важно. Всех. На самом деле мало кто так разбирается в людях, как убийцы… — Джентльмен впервые огласил вслух свою принадлежность, а последнюю фразу вообще сообщил как большой и личный секрет. — Поначалу мы восприняли информацию о покушении хоть и с должным вниманием, но все же не слишком тщательно изучив кандидатуру жертвы… Тогда нам казалось, что от личности жертвы в данных обстоятельствах много не зависит, и на месте вашего старосты мог бы быть любой другой отпрыск древнего рода, коротающий время в стенах Академии. Но то, как обернулось дело… Я говорю как о самом факте срыва покушения, так и о пропаже головы исполнителя на следующий же день. Мы присмотрелись подробнее к предполагаемой жертве и быстро выяснили массу всего интересного… Один только отчет министра Родшина о прошлогоднем деле со статуей–убийцей чего стоит! Он еще более скользкий, чем его отчет о налогах, а это надо постараться… В общем, так мы познакомились заочно с вашим необычным коллективом. И сейчас, видя, как активно вы включились в игру, я решил что небольшая консолидация значительно пойдет на пользу всем участникам процесса… Вы уж простите мою витиеватую манеру говорить… — Джентльмен немного перевел дух. — Мне кажется, в этом деле у нас общие враги. Глупо усложнять себе жизнь, когда небольшой разговор может все расставить на свои места.