Анна Ринифе - Город забытых снов(СИ)

- Я так думаю, - сказала она вслух и поняла, что предательская слеза все-таки выкатилась из глаза.

Доминик молча смотрел на нее взглядом, в котором было волнение, сожаление и, как показалось, Лике нежность. Его глаза были красными от полопавшихся сосудов. Лика только сейчас увидела это, когда смогла на мгновение перестать думать обо всей истории с зеркалом, врачом и именем.

- Ты в порядке? - спросила она тихо.

Он кивнул. Неуверенно.

- Лика, мне нужно идти, но если ты не хочешь быть одна, скажи, я останусь.

Лика удивленно посмотрела на Доминика. "Куда ему нужно идти?" - подумала она.

- Нет, я в порядке, я буду в порядке. Спасибо, ты и так сидел здесь, а я спала.

- Это не важно. Ты не будешь бояться одна?

- Конечно, нет. - Лика принужденно улыбнулась. - Это всего лишь сны, кошмары, глупые книжки. Ничего реального. Ничего, чего следовало бы бояться.

Сама не зная почему, Лика обняла Доминика. Словно для большей уверенности в том, что он может идти. Его лицо пылало. Кожа обожгла ей щеку.

- Ты точно в порядке?

- По-моему, у меня температура. Поэтому я лучше пойду.

Лику накрыл очередной приступ стыда. Она думает только о себе, а он сидел здесь, больной, и не смел разбудить ее.

- Ты можешь остаться, у меня есть лекарства и градусник. Как ты доберешься сейчас до дома? И там тебе некому помочь.

- Спасибо, но я пойду. Не волнуйся.

Он улыбнулся и пошел в прихожую. Когда Лика вышла из комнаты, он уже стоял в пальто. Девочка закрыла за ним двери и включила телевизор.

***

Лика проснулась от жужжания мобильного телефона. Это был Доминик. Девочка испугалась, что ему стало хуже, но на том конце провода заговорил бодрый баритон.

- Как спалось, ангел?

Лика посмотрела на часы. Десять утра. Что ж, по крайней мере, шесть часов она поспала.

- Хорошо. Никакие девочки и охотники в гости не приходили, если ты об этом.

- Об этом. Что собираешься делать?

Лика хотела ответить "лежать в постели, пока не надоест, пить чай со всей коробкой шоколадных конфет, которую как-то уже давным-давно принесла Вера Павловна, и наслаждаться жизнью в лени и бездеянии". Но это было не то, о чем спрашивал Доминик.

- Я буду искать имя. Если я действительно ее туда засадила, значит, мне и освобождать.

- И каков план действий?

"По-моему, он слишком активен для человека, у которого вчера вечером была температура под сорок", - с раздражением подумала Лика.

- Понятия не имею, - пробурчала она в телефон.

- У меня есть знакомая, которая немного смыслит во всяких сверхъестественных вещах, она согласна встретиться с нами. Сможешь сегодня?

Лика потеряла дар речи. Неизвестно почему, она была уверена, что ни друзей, ни "знакомых" у Доминика нет. Может быть, она приняла желаемое за действительное. Нет, с чего бы ей желать, чтобы у него не было друзей. И потом это только знакомая. Сверхъявственных вещах? Старушка-гадалка, что ли. И когда он успел с ней обо всем договориться? И кто ему вообще давал право рассказывать что-то о Лике совсем не знакомому ей человеку?

- А ты? У тебя ведь вчера была температура.

- Все нормально. Не знаю, что это было, сегодня все в порядке.

- Хорошо, поехали к твоей знакомой, - вздохнула Лика.

- Я заеду за тобой через час, буду ждать внизу.

- Ты можешь подняться, Вера Павловна уже не караулит.

- Я лучше внизу, - уклончиво ответил Доминик. - До встречи.

- Угу, - буркнула Лика и положила трубку.

Отлично, только специалиста по сверхъестественному ее расстроенному сознанию и не хватало. Почему-то вспомнилась Вера Павловна с ее угрозами насчет наркоманов и плохой компании. Вампир-одиночка и его знакомая-ведунья - что может быть лучше?

***

- Ее зовут Вероника, - начал разговор в машине Доминик.

- Откуда ты ее знаешь?

- Познакомились случайно. Просто как-то встретились ночью в безлюдном городе.

- Хм, что может быть обычнее, - иронически фыркнула Лика и приказала себе молчать.

- Извини, что рассказал ей о тебе, просто я подумал, вдруг она сможет помочь.

"Молчать", - опять подумала Лика.

- Ты не обижаешься?

- Нет, - выдохнула она. - Хотя ты мог бы сначала поговорить со мной об этой неизвестной знакомой, которая сейчас наверняка предполагает, что ты везешь к ней психопатку.

- Поверь, она точно так не думает.

- Да, я помню, пока есть ты...

- Пока есть я и Вероника, - он улыбнулся.

Лику передернуло. Почему-то утешение, что она менее странная, чем Доминик и его знакомая, возымело обратный эффект.

- Ты давно ее знаешь?

- Года два.

"Великолепно", - подумала Лика.

- У тебя есть еще друзья?

- Нет, только она.

"Как быстро из знакомых она перешла в статус друга", - прокричало что-то внутри Лики. - Ладно, разберемся на месте".

Оставшуюся дорогу Лика сердито молчала.

Вероника жила на другом конце города в маленькой квартирке с окнами на автозаправку. В ее комнате и даже на кухне пахло духами, терпкими, пряными, опасными. Стены в ее комнате с красными в золотой узор обоями были завешены книжными полками. Вместо книг на них стояли подсвечники, всевозможных форм и размеров, и каждый из них сам по себе был произведением искусства. Рядом с этими стеклянными, металлическими, глиняными изделиями сидели куклы. Интерьерные и просто детские, в замысловатых нарядах и с вычурными прическами, с макияжем, гротескно повторяющим облик своей хозяйки.

Лика поежилась. Глаза некоторых кукол были слишком живыми, и можно было потерять уверенность в том, кто кого рассматривает - Лика игрушки или они ее.

Почему-то вспомнился замок приемных родителей Доминика со всем его внутренним убранством. Этот мрачный дом с десятками глаз, застывших в предсмертной агонии. Здесь, в темной комнатушке, чувство законсервированности времени было таким же сильным, как и в величественном особняке. Но несмотря на нагромождение свечей и кукол, в обстановке всей квартиры чувствовалась незримая симметрия, у каждой из находящихся здесь ненужных большинству людей вещей было свое особое место, как у фигур на шахматной доске.

Вероника сидела, забравшись с ногами в большое мягкое кресло черного цвета. Ее вороново-черные волосы блестели в тусклом свете сюрреалистично изогнутой люстры. Подведенные глаза внимательно разглядывали новую знакомую. Девушка пила чай с имбирем из большой кружки с египетскими иероглифами, одновременно грея о чашку руки, хотя в комнате было не холодно. Ей было лет 25, не больше. Возможно меньше, возможно, столько же, сколько Доминику. Она была красива. Не только этой яркой, почти вызывающей красотой, подчеркнутой корсажем и красной помадой, но и особенной, загадочной красотой, спрятанной за толстым контуром черного карандаша. Лика восхищалась такими, как она, - способными открыто заявить миру о том, что им плевать на мнение других, и что их представление о прекрасном не имеет ничего общего с идеалами серой массы.