Анна Ринифе - Город забытых снов(СИ)

В привычных условиях, при свете солнца голуби не боятся людей. Они выпрашивают кусочек хлеба, а самые смелые норовят выхватить еду прямо из рук. Но сейчас, в метро птица не решалась сесть на землю. Она явно не понимала, как оказалась здесь, и не могла сориентироваться, чтобы найти выход, который был так близко, чуть ниже барельефа, вверх над эскалатором, в одни из всегда открытых ветром дверей - и свобода. Но птица, скованная страхом, упрямо летала по одной траектории, даже не пытаясь проверить другие пути.

"Что с ней будет? - подумала Лика. - Сможет ли она выбраться или упадет, обессилев, на рельсы?"

Этого она не узнает. Ее ждет доктор.

Девочка вошла в вагон поезда, оставив несчастного голубя метаться по залу, случайно ставшему его клеткой.

***

Мария спустилась в метро и остановилась в ожидании поезда. Неприятный женский голос убедительно просил в громкоговоритель отойти пассажиров от края платформы. Мария саркастически ухмыльнулась. Именно здесь она чуть не стала жертвой несущегося на всей скорости состава. Какое неожиданное знакомство и какое нежданное расставание.

Мария осторожно подошла к путям и, вытянув шею, глянула на рельсы. Ничего особенного. Не очень-то и глубоко - если постараться, можно успеть выбраться. Женщина сделала шаг назад. С Евгением Борисовичем она больше не виделась. Звонила ему, но он не брал трубку. Звонила на кафедру в университет, но недовольная лаборант сообщила ей, что профессор уволился. Караулила его у подъезда, но в квартире, которая оказалась съемной, живут другие люди. Он просто исчез. Без предупреждения, без объяснения.

Вверху ожесточенно захлопали крылья. Мария автоматически подняла голову и поймала взглядом серого голубя. Птица металась из одного конца зала в другой, тяжело приземляясь на мраморные барельефы под самым потолком. Женщина несколько раз провела голубя глазами, забыв о своих рассуждениях. Ее голова была пустой. Такая же пустота заполняла все ее естество. Даже злоба и ненависть прошли. Каждое утро Мария вставала, одевалась, красилась, ела, готовилась к занятиям, встречалась с коллегами, как ампутированная нога, которой нет, но она все равно болит. И вот сейчас она стояла, задрав голову, но ничего не чувствовала. Просто ее слух послал сигнал ее мозгу, и глаза сами собой устремились вверх.

Кто-то из пассажиров задел Марию плечом. Какой-то мужчина в сером пальто с впалыми глазами. Он прошел мимо, не обернувшись. Мария потеряла равновесие. От неожиданности она выкатила свои телячьи глаза и попробовала ухватиться за воздух. Но реакция была слишком медленной. Женщина не поняла, как оказалась на земле и почему она ударилась о что-то холодное и металлическое. Сверху кто-то кричал. Мария попыталась встать на четвереньки и увидела, что из ссадины на руке идет кровь. До слуха донесся свист приближающегося поезда. "Они же затопчут меня", - мелькнуло в голове у Марии, и она рывком вскочила на ноги. В глаза врезался ярчайший свет фар.

***

Лика стояла перед доктором и цеплялась за спасательную мысль, что это последний обязательный визит. К счастью, больничные врачи посчитали, что этих почти двух месяцев еженедельной терапии будет достаточно, чтобы вернуть девочку к радостному и беззаботному существованию, не омраченному идеей об очередном самоубийстве.

Доктор сидел, склонившись над медицинской картой предыдущего пациента, игнорируя Лику всем своим видом. Наконец, он бросил в ее сторону острый взгляд и наигранно заулыбался, словно увидел старую знакомую.

- Ну как, отыскала зеркало? - съязвил он.

Лика решила сдаться без боя. Она отрицательно покачала головой.

- У меня для тебя кое-что есть, - весело ухмыльнулся врач и открыл шуфляду своего стола. Оттуда он медленно извлек какую-то тонкую книгу в черной обложке. На секунду Лике показалось, что это ее пустая тетрадка, та самая, что служит материалом для корабликов. От этой пронзившей разум мысли у Лики перехватило дыхание, голова закружилась, и ядовитые цветы опять начали извиваться, хохоча и протягивая к ней свои щупальца. Лика закрыла глаза и выдохнула, теперь она готова к бою.

Доктор сделал вид, что не заметил ее напряжения. Не переставая улыбаться, он вертел книжицу в руках, и Лика с облегчением поняла, что это не ее тетрадь. С ее плеч свалился пуд душащего ее свинца. По груди и к локтям тек пот, больше всего на свете Лика хотела бы выскочить из этого кабинета и просто дышать, дышать, глубоко, свободно. Но она не могла. Нахлынувшее облегчение было слишком коротким. Книга была слишком знакомой. Даже не слыша наигранное щебетанье доктора, она могла понять, что это за книга. Забыв о том, что минуту назад ей было невыносимо жарко, Лика затряслась в сковывающем ознобе. Липкий пот был как прикосновение мороза к коже. Книжка, которую забрала Мария. Книжка, от которой Лика наконец избавилась, теперь была в руках ее врага, и он невинно тряс ее перед самым носом у Лики, взахлеб рассказывая о том, как ему радостно подарить такой милой девочке, увлекающейся этнографией, что-то на память. Наверняка, ей будет интересно почитать эту старую сказку. Сам он ее не читал, но бывший хозяин книжки уверял его на распродаже, что это фольклор, записанный одним известным исследователем. Имени его доктор не запомнил, но Лика, наверняка, его узнает по стилю. Психотерапевт всучил книжку Лике в руки и зашагал за свой стол.

- Надеюсь, у тебя все получится, - отчетливо выговаривая каждую букву, бросил он без тени улыбки. - Теперь это твоя книга, - просверлил он ее взглядом и кивнул в знак прощания.

Лика неуверенно открыла дверь в коридор. Мгновение назад она вырвалась бы отсюда со скоростью ветра, но сейчас она не знала, что ей делать. Доктор, без сомнения, знал о ней все. Он отдал книгу ей. Он недвусмысленно дал ей понять, что теперь нет пути назад.

Лика закрыла за собой дверь и осталась стоять, опершись о нее спиной. Как не хватает Доминика. Черт, опять это чувство, ну почему он ей так нужен? Девочка отрешенно обводила взглядом коридор и сидящих в очереди пациентов. Нет, ей просто надо подумать. Она не до конца понимала, о чем, потому что в голове было абсолютно пусто, ни одной мысли, но ей надо было подумать.

Лика молча двинулась по коридору, вниз по лестнице, на улицу. Она шла как во сне, прижимая книгу к себе, ни на кого не глядя. Но она чувствовала, как что-то внутри нее просыпается, что-то грозное и сильное, что-то чуждое ее натуре и одновременно очень естественное. Да, почти двух месяцев терапии оказалось достаточно, чтобы довести ее до грани пропасти, столкнуть ее со всеми ее страхами, убедить ее в тщетности любого сопротивления. Достаточно. Теперь ее очередь. Ее время. Жить.

X