Артем Тихомиров - Олимпия

- Я замолчу, если тебе станет легче, - пообещал Клеон.

- Мне не станет легче! Впрочем, чего я беспокоюсь? Через три дня тебе оторвут твою тупую башку, но какое мне дело? Вперед. Может, это у тебя такой способ покончить с собой, откуда мне знать?

- Пожалуйста, не кричи, - попросил Клеон.

Лима приложила палец к своим губам и отошла на шаг, подчеркивая дистанцию.

- Все. Все! Дальше ты идешь своей дорогой, я своей. Доведи меня до дома, а дальше занимайся своими делами. Вы все занимайтесь! Выращивайте свою капусту на крышах, делайте бутерброды с настоящим хлебом, стройте дома под землей. Мне все равно. Просто уйди. Мне и так потом расхлебывать.

Лима быстро шла в сторону города, думая с досадой и обидой, что конца этому кошмару не будет. И что она порядочная идиотка, раз позволила себе устроить истерику. Всего раз или два в жизни с ней случалось нечто подобное.

- Я убью его, - сказал Клеон, - и тебе не придется ничего расхлебывать!

Она уходила все дальше, а он стоял, глядя ей в спину потемневшим взглядом. Наконец, сорвался и побежал следом. Вырвался вперед, чтобы перейти на шаг. Лима снизила темп. Она боялась, что он обернется через плечо и увидит, как блестят ее глаза.

Он не обернулся. Похоже, наконец, ей удалось пробить его оболочку неудержимого оптимиста. Между ними снова воцарилось молчание, а вскоре уже было не до разговоров.

Лима и Клеон вошли в Город.

Она никогда не думала, что можно передвигаться по нему, оставаясь незамеченным. Что есть в такой простой планировке улиц и переулков тайные тропы. Казалось, это и не Блок 3 Восток, а какая-то иная реальность.

Впечатление некоего сюрреалистического сна усиливало и голубоватое свечение уличных фонарей вкупе с глубокой тьмой переулков и тупиков.

Лима и Клеон перебегали через островки света, если не могли их обойти, и прятались, пережидая. И хотя обычно в Городе с наступлением ночи никто из дома не выходил, опасность могла таиться за каждым углом.

Не стоило забывать о гоплитах. Некоторые из них промышляли ночными рейдами, ловя запоздавших илотов, а так же полицейских патрулей, проводящих профилактику. Любого, кто попадется, отвезут в Управу для объяснений. Может, в этом случае Клеон сумеет состряпать какую-нибудь историю? Язык у него явно хорошо подвешен.

- Я боялся облавы, - сказал он, прервав мысли Лимы, - чего-то такого? Агис ведь мог привести сюда целую толпу дружков, которые устроили бы в Городе вакханалию.

- Мог бы? А что насчет закона? Нельзя трогать илотов?

- Знаю, знаю. Только это нас и спасло, а еще то, что гоплит был ошарашен происходящим. И все-таки Агис нашел бы возможность отомстить, не дожидаясь лучших времен.

Лима смолчала. Олимпиец держал слово. По крайней мере, пока.

- Идем.

Они пошли дальше и вскоре оказались у дома Лимы. В окне гостиной горел свет. Девушка увидел его издали и ощутила, как подпрыгнуло сердце. Она опоздала! На час с лишним, даже с учетом того, что покинула оранжерею раньше времени.

Вместе с Клеоном Лима пересекла дорогу и остановилась у стены. Парень взъерошил волосы. Его взгляд метался из стороны в сторону, но улица, застроенная небольшими домами на одну семью, казалась вымершей. Если бы не свет в некоторых окнах можно было бы подумать, что все жители ушли.

Клеон сделал знак: шевелись! Лима замялась. Наверное, надо было что-то сказать на прощание. Что?

Илот взял ее за руку.

- Я свяжусь с тобой, - пообещал он. - Завтра или послезавтра.

- Зачем? - удивилась она, но почему-то особого желания спорить не возникло.

- Кто знает... - Улыбка до ушей и бодрое подмигивание. Ну где он этого набрался?

И все же Лиме было приятно, невзирая ни на что.

Через секунду он скрылся в темноте. Девушка, не без колебаний, подошла к входной двери, тихонько нажала на нее пальцами. Дверь распахнулась.

Отец сидел в гостиной перед телевизором: как раз начиналось вступление к речи Верховного Правителя.

Лима щелкнула замками, скинула рюкзак и заскочила в комнату. Она жутко боялась осуждения, вопросов и увещеваний, а еще больше объятий и требований {больше так не делать}. Но Тимей ограничился лишь поворотом головы и кивком. Лима ответила натянутой улыбкой.

- Уже начинается?

- Вроде того. - Отец провел слегка дрожащей рукой по щеке, где темнела щетина. Всю жизнь он брился начисто каждое утро, но в последнее время все чаще пропускал свой обязательный ритуал.

- Знаешь, меня Полифем задержал, - быстро сказала она, скидывая ботинки и подскакивая на одной ноге. - Теперь я его ученица. Настоящая. Может, если повезет, когда-нибудь займу его место.

Глядя на экран, Тимей медленно кивнул.

Перед началом такого рода выступлений всегда крутили красочные ролики, рассказывающие об истории Олимпии. Самое основное - от Эры Хаоса и Великого Переустройства до сегодняшнего дня. Этот видеоматериал создавался специально для илотов, чтобы снова и снова напоминать им, каков порядок вещей. Судьба илотов - подчиняться и работать. И, конечно, платить дань олимпийцам своей кровью. Все основные законы Меандр Великий сформулировал уже века назад, и с тех пор, по словам диктора за кадром, в мире царит гармония и справедливость. Высшие и низшие, наконец, разделены и занимают полагающиеся им места. В прежнем мире, где правил хаос, принцип иерархии был отринут, и в результате цивилизация едва не погибла. Пройдя горнило неисчислимых бедствий, человечество осознало, что его единственный выход вернуться к истокам.

Древние цивилизации процветали и были могущественны благодаря священному, базовому принципу: разделению - Меандр Великий был первым, кто заявил об этом во всеуслышание, показав людям путь в новую эру. Со своими сподвижниками он заложил основы современного общества, где у каждого своя роль и цель. Всему, чего удалось достичь, начиная с той поры, люди обязаны этому величайшему из законодателей. Он накормил голодных, он прекратил междоусобицы и навсегда поставил заслон на пути разрушительного хаоса.

Пока стоит Олимпия, дело Меандра Великого будет жить. И человечество не исчезнет?

Сколько раз Лима слышала эти россказни в разных вариациях? В школе детей беспрестанно пичкали пропагандой и заставляли сдавать экзамены по истории Золотого Века. Девушка не могла вспоминать о тех {веселых} деньках без тошноты. Трансляции или записи казней илотов, вздумавших бунтовать, на телевидении чередовались с такими вот просветительскими программами. Именно так они и назывались - {просветительскими}. Словно постоянное напоминание человеку, что он никто и ничто, может его чему-то научить.

Впрочем, немало людей усваивало этот урок. Лима видела их каждый день вокруг себя. Если нет непосредственной угрозы, в периоды затишья, они способны даже шутить и вести себя вполне нормально, но достаточно малейшего намека, как даже самые отчаянные смельчаки превращались в безвольных кукол. Страх убивал в них все человеческое, само желание жить. Илоты работали, снося любые издевательства, как самые настоящие животные. Те, кто подошел к последней стадии, уже мало походили на разумное существо.