Анастасия Анфимова - Лягушка-путешественница

Забравшись внутрь, девушка завернулась в одеяло и попыталась уснуть, вспоминая путешествие по реке как лёгкую, приятную прогулку. Расслышав своё имя, она встрепенулась, прислушиваясь. Но рассказчик, скорее всего зубоскал Купин, понизил голос, так что до неё донеслось только неразборчивое «бу-бу-бу». Однако раздавшийся через минуту дружный хохот послужил веским доказательством весёлой непристойности матросских шуточек.

«Над чем ещё могут так ржать мужики?» — неприязненно подумала Ника, сворачиваясь клубком и крепче зажмурив глаза. Увы, но даже это не помогало забыть о мерной качке, натужном скрипе деревянных частей судёнышка и холодной бездне внизу.

Всё же, несмотря на тревоги, тошноту и обиду на вредных жлобов — матросов, она потихоньку задремала, а затем погрузилась в беспокойный суетный сон.

Целых пять дней девушка даже смотреть не могла на еду, посмеивавшиеся поначалу матросы и то стали жалеть начинающую мореплавательницу, а на шестой — куда только всё подевалось? Смолола приготовленную Марбетом кашу так, что за ушами трещало, а потом долго грызла размоченный в воде кусок лепёшки. Капитан, который питался из одного котла с командой, одобрительно пробурчал, наблюдая за пассажиркой:

— Повезло тебе, госпожа. Я уж думал, ты совсем к морю не приспособлена.

— А что, разве так бывает, господин Картен? — спросила Ника, чтобы поддержать разговор.

Купец усмехнулся, матросы заулыбались.

— Случается. Есть люди, которых Нутпен не принимает, как бы те ни старались. И молятся, и жертвы приносят, да всё без толку.

Капитан облизал плоскую деревянную ложку.

— Как только закачает на самой мелкой волне. Так и всё. Ничего в брюхе не держится.

Радуясь в душе, что она не такая, ещё немного посидела на корме, слушая морские байки, а потом вернулась к себе, впервые ощущая приятную, сонную тяжесть в желудке.

Наставник вновь давал ей урок рукопашного боя. Вот только происходило это не в знакомом дворике, зажатом между двух скал и каменной оградой, и даже не на берегу озера, а на узеньком плоту, который девушка соорудила когда-то, чтобы ставить ловушки на рыбу.

Прыгая, как молодой козёл вокруг козочки в период гона, старик наносил удары так стремительно и ловко, что девушка не успевала ни уворачиваться, ни парировать их, больше озабоченная колыхавшимися под ногами брёвнами, опасаясь упасть или сломать ногу.

— Какая же ты стала неуклюжая! — весело хохотнул наставник, награждая ученицу увесистым тычком под рёбра. — А ещё почти балерина! Корова неуклюжая!

Разъярённая подобным сравнением, Ника взмахнула ногой, намереваясь достать проворного старикашку, но поскользнулась, попав ногой в щель и, чувствуя, как падает одновременно вперёд и вниз, отчаянно завизжала.

Распахнутые от испуга глаза резануло мокрым, солёным ветром. Под ударами волн корабль накренился, и девушка, выскользнув из своего убежища вместе с постелью, проехала по мокрой палубе, больно ударившись об ограждение борта. Ошалев от мелкого дождя, ветра, пляски судна и внезапного пробуждения, она долго не могла выбраться из одеяла и расстеленных шкур.

«Хорошо ещё, не легла спать голой, — пронеслось в голове, но тут же сверхновой звездой вспыхнула более здравая мысль. — Мои вещи!»

— Эй! — донёсся с кормы голос Картена. — Госпожа Юлиса, спустись в трюм, а то ещё смоет!

Довольно скаля зубы из-под низко надвинутого капюшона, он стоял, широко расставив кривые, волосатые ноги в сандалиях, крепко вцепившись в толстую рукоять рулевого весла.

Капли звонко барабанили по грубо выделанной коже длиннополого плаща. У борта, скрючившись, сидели Жаку Фрес и Тритин Версат, готовые прийти на помощь капитану и старались хоть как-то укрыться от косо бившего дождя.

Плюнув на шкуры, Ника встала, ухватившись за удерживавший мачту канат. Крыша её «конуры» ещё держалась, лишь чуть провиснув внутрь между уложенных перекладин. Заглянув внутрь, она облегчённо перевела дух. Свалившись на бок, корзина намертво застряла между надёжно закреплёнными тюками. Едва не свалившись от очередного удара, девушка подняла глаза к небу, с которого продолжали хлестать холодные, косые струи. Скользнув внутрь, путешественница сунула руку под ворох заячьих шкурок и нашарила круглую, окованную серебром шкатулку с письмами, предназначенными подтвердить её личность. Оглядевшись, заметила кинжал в ножнах, зацепившийся ремнём за прутья корзины. Подумав, прихватила и его.

Палуба вновь резко накренилась, потеряв равновесие, девушка упала, пребольно ударившись коленом. Охнув, она отпустила канат, и её вновь швырнуло о борт.

— Ника!!! — заорал купец. — Зад Нутпена! Тебе, что жить надоело?! Живо в трюм!

Шипя и ругаясь сквозь стиснутые зубы, девушка подползла к грубо сколоченному люку. Ухватившись за кожаную петлю, рванула его и едва не свалилась внутрь, вовремя подхваченная крепкими руками.

— Госпожа Юлиса?! Осторожно.

В вонючей, душной темноте желтело пятно масляного светильника, чуть теплившегося за узорной металлической решёткой. При его тусклом освещении и без того не слишком благообразные физиономии моряков казались жуткими карнавальными масками.

Сообразив, что чьи-то ладони до сих пор лежат на её талии, Ника, вспомнив занятия с наставником, резко двинула локтем за спину.

— Ой! — с деланной обидой охнул Дарин. — Да ты чего, госпожа?!

— Руки не распускай! — зло бросила она, отыскивая взглядом, куда бы присесть.

До этого случая ей приходилось несколько раз заглядывать в этот длинный, низкий ящик, предназначенный для проживания команды.

Еле различимые во мраке матросы подвинулись. Корабль вновь вздыбился, так что девушке пришлось упереться плечами в потолок, чтобы вновь не упасть в гостеприимные объятия мореходов. Едва судно выпрямилось, взгромоздившись на гребень очередной волны, Ника тут же плюхнулась на загаженный пол и сразу оказалась зажата сильными телами.

Нервно сглотнув, она резко ворохнула плечами, недовольная теснотой, качкой, штормом и неприятным соседством. Очевидно, это движение не осталось незамеченным, только вот понятым неправильно.

— Это ещё что, — проворчал старый Пропид. — Так, лёгкий ветерок. Вот когда мы с Картеном подходили к Крикоровым островам в прошлом году…

— Замолчи! — грубо оборвал его Ус Марак. — Без твоих сказок тошно.

— Да брось ты! — громко усмехнулся собеседник. — Как будто первый раз в море. Это вон госпоже Юлисе в диковинку скачки коней колесницы Нутпена…

— Заткнись, говорю! — прикрикнул сарвал. — Ветер сменился. На север нас гонит…

— Ну и…, — начал было старик и тут же испуганно охнул. — Спина Змеи!

Соседи девушки тревожно переглянулись, и их реакция ей очень не понравилась.