Варвара Мадоши - Драконье Солнце

— Спасибо, — сказал я в пустоту.

Вряд ли меня поняли сами феечки — я обращался к более древней силе, что стояла за ними. Я пошел вперед, осознавая, что за мной тоже остается полоса примятой, израненной травы… и еще осознавая то, что распрямится она гораздо быстрее обычного.

Обидно, но астролога нам так сразу догнать не удалось. И не сразу не удалось. Из-за всей этой возни с лошадьми и с перевалами, из-за болезни Вии — она таки еще пять дней провалялась в том захолустье, не в силах подняться с постели, — мы потеряли уйму времени. О нет, сама Вия утверждала, что она еще как в силах, только бы на лошадь сесть, а уж там она… Я не дал. Сам себе удивляюсь. Обычно, когда надо срочно что-то сделать, я могу быть вполне безжалостным, не щадить ни себя, ни других. А ее я не просто щадил — я натурально заботился о шаманке! Хотя она ничего не делала для того, чтобы мою заботу заслужить.

Так вот, так и вышло, что снова в путь мы пустились почти через неделю. Я решил не терять времени и не возвращаться к перевалу Абентойер, а рвануть напрямик к перевалу Собаки. Вия одобрила. Она снова посылала своего духа разведать путь, и он сказал ей, что дорога свободна. Весна в этом году была ранняя и жаркая, а потому снег на перевале стаял раньше, уже в начале седьмого месяца. И то хлеб.

Беспокоило меня другое. Прямо за перевалом Собаки — Радужные Княжества. И среди них — Зеленое княжество. Оно, правда, начинается не сразу у подножия гор, наоборот. Оно — самое южное из них, граничит уже непосредственно с Землей Басков. Ну там крошечный кусочек границы с Отвоеванным Королевством тоже имеется — пресловутый Анмарский перешеек, за который до исчезновения Кевгестармеля воевали чуть ли не ежегодно. Потом стало других проблем хватать, и, пока суд да дело, договорились о том, что будет это покуда свободная зона.

Так вот, Радужные Княжества… Рай для искателей приключений, ад для тех, кто живет там постоянно. Ну ладно, не ад. Я немного преувеличиваю. Человек ко всему привыкает, а земля там хорошая, иначе уже давно никого бы не осталось. Но все-таки не самое лучшее местечко на континенте. И вот именно туда-то понесло астролога!

Я весьма сомневался, что Гаев решит надолго задержаться у меня на родине. Разве только найдет богатого заказчика в лице какого-нибудь барона или графа. Это, конечно, было бы очень неудобно: в таком случае астролог станет на какое-то время практически недосягаем. Когда человек прячется таким образом, убить его еще можно, а вот изловить — нет. Тогда мне только и останется, что звать на помощь Хендриксона. Неприятное положение.

Ну а если он не захочет воспользоваться чьей-либо защитой и покровительством (правда, равнозначным длительному, хотя и комфортабельному, заключению), то вряд ли в Княжествах задержится. Значит, пойдет в Землю Басков. Ну или в Отвоеванное Королевство на худой конец. А туда ведь не обязательно топать напрямик: вполне можно обогнуть через Эмираты… А что, почему бы и нет?! В конце концов, мы, в отличие от астролога, на лошадях, стало быть, довольно быстро наверстаем разницу: не может же он с утра до вечера бегом бежать!

Впрочем, едва мне в голову пришла эта паническая мысль, как я быстро взял себя в руки. Нет, ну почему, в самом деле, я так не хочу возвращаться в Княжества? Можно подумать, меня там с собаками ловят! Ничего подобного. Ушел я оттуда семь лет назад вполне тихо и мирно… ну, более или менее. Дома я до сих пор числюсь погибшим… Мы делали все, чтобы туда не дошли слухи о моей службе при дворе Хендриксона — ни сам герцог, ни ваш покорный слуга вовсе не собирались афишировать мое настоящее имя и подробности биографии. Узнать меня сложно: пусть даже я похож на своих отца и брата, но и они пользуются известностью только в самом Зеленом Княжестве. Кроме того… ну похож. Ну мало ли. Никогда не спрашивал, но подозреваю, что у моего отца могло быть множество незаконнорожденных отпрысков, не говоря уже о деде и прадеде! Да и бывают же просто похожие люди, не так ли?…

В общем, это мое нежелание было всего лишь страхом напуганного ребенка в темноте. Куда разумнее справиться с собой, чем очертя голову бросаться пересекать Эмираты. Обычаев тех мест я совсем не знаю, не говоря уже о языке. Из богов там Вискондил — весьма и весьма опасный тип. Лучше не связываться. Пропасть легче легкого.

Так что… значит, Радужные Княжества. Бывали у меня времена и похуже.

Путешествие через перевал оказалось даже приятным. Погода не испортилась, мы не попали в ураган, на нас не обрушилась метель, мы не утопли в снегу и ни моя Иллирика, ни Виин Гай не сломали ноги. После нашего памятного ночного разговора Вия Шварцевальде несколько оживилась. Во всяком случае, собеседницей стала гораздо более приятной. Подозреваю, что ее множественная память хранила огромное количество самых разнообразных историй, но рассказывать их она не спешила — могу ее понять. Зато случаями из ее собственного скудного опыта в качества помощницы лекаря делилась охотно, и было их так много, словно она не два или три года с странствовала со своим наставником, а лет десять. Наблюдательности этой девчонке хватало, равно как и способности видеть смешное и занимательное в разных пустяках. Наследие одной из ее личностей?… Собственное качество?…

Глупый вопрос, если подумать. А шаманке приходится отвечать на такие постоянно, по десять раз на дню. Самой себе… что бы слово «себе» для нее ни значило.

Горы в седьмом месяце были необыкновенно красивы. Погода стояла ясная, солнечная — нам везло. Величественные вершины, обмороженные сверху небесным холодом, возвышались над нами, навевая на меня не то робость, не то восхищение. Места здесь были безлюдные — по крайней мере, с этой стороны перевала. Пушистые темные леса стлались ковром из долины в долину, рассеченные только узкими венами рек и речушек. Чем выше мы поднимались, тем холоднее и свежее становился воздух. Думалось иногда: правы были жонглеры, такой воздух действительно можно пить.

Небо над нами все время было неправдоподобно высокое. В горах оно всегда такое. И мы, мелкие существа, ползли по горным тропам, бросая человеческим упрямством вызов древнему величию. Я уже и забыл, какая эта радость.

Ну, конечно, не только в небе было дело. Меня переполнял веселый азарт, я не просто гнался за астрологом, но еще и получал от этой погони самое настоящее удовольствие. Я ни капли не сомневался, что Драконье Солнце вот-вот окажется в моих руках, а значит, с назойливым постояльцем своей души, который изрядно отравлял мне жизнь, я тоже сумею разделаться скоро.

Мы просыпались, как правило, с рассветом, ехали довольно долго — пока перевалившее за полдень солнце не сходило совсем низко к горизонту. Потом искали место для привала, устраивались… в течении дня тоже делали привалы. Разговаривали мало, все больше о вещах несерьезных: о серьезных нас говорить не тянуло. Каждый из нас понимал, что другой его понимает, и именно поэтому не очень-то хотелось высказывать это хрупкое чувство в словах. Мы оба знали, что ищем исцеление — а пока не нашли, просто так чесать языки никакого толку нет. Это хрупкое сопереживание возникло не к месту и не ко времени. И все-таки оно казалось мне самой драгоценной вещью на свете.