Варвара Мадоши - Укротители Быка

— Она может растеряться от неожиданности, — меланхолично заметил Стар, еще когда портшез, покачиваясь, нес их по вечерним улицам Мигарота, — и приказать кому-нибудь всадить тебе кинжал в брюшину. Или отравить.

— Скорее уж тебе, — усмехнулся Райн. — Что я? Всего-навсего доверенное лицо.

— Вот именно поэтому убить сначала могут тебя. Чтобы досадить мне. Все зависит от того, насколько решительно они…

— Или насколько решительно я договорюсь с ней о том, что от тебя можно избавиться, а потом вертеть посольством к нашему обоюдному удовольствию, — перебил Райн и почти извиняющее улыбнулся. — Не боишься, Ди Арси?

— Издеваешься, Гаев? — Стар говорил ироничным тоном, хотя на самом деле к иронии был не расположен. — Пусть они боятся.

— Вот и хорошо, вот и молодец… — Райн приоткрыл край портьеры и с любопытством посмотрел на залитые закатным солнцем переулки. — До чего же красивый город!

— Медина-дель-Соль куда лучше, — не согласился с ним Стар, который, напротив, откинулся на подушки внутри портшеза. — Большее разнообразие стилей. А тут… все это варварство…

— Это в тебе говорит снобизм.

— А в тебе — отсутствие вкуса.

Иногда Стару становилось странно, что они с Райном никогда не называли друг друга по именам. Ведь даже Вию ему бы в голову не пришло именовать «госпожой Гаевой», и пошли они лесом — все эти правила этикета. Возможно, что-то за этим стояло. Возможно, их непроговоренные цели и еще менее проговоренные взаимные обязательства. Стару не так уж часто выпадал случай задуматься об этом. Но сейчас, когда он смотрел на освещенный оранжевым профиль Райна (астролог со счастливым, почти детским любопытством разглядывал из окна пробегающие мимо со скоростью носильщиков закатные переулки), он понимал, до чего на самом деле между ними много всего — такого, что его беспокоит.

А Фильхе, кажется, даже к нему ревнует. Глупая…

В двойном портшезе было страшно тесно. Стар с облегчением потянулся и расправил плечи, когда они вышли перед особняком Альмаресов в Тупичке Западного Света.

Сегодня не было большого приема или бала — всего лишь, как написано в послании, что принес в Посольский Отель слуга, «скромное собрание друзей», — и все же в прихожей, несмотря на раннее время, пылали свечи и исходили ароматами огромные звездчатые астры. Стару вдруг остро захотелось зарыться лицом в один из букетов, почувствовать мягкое прикосновение белых лепестков к коже, а еще влажный запах зелени… разве можно вообще жить в этих пропахших нечистотами городах?..

Разумеется, он не сделал ничего подобного. Просто выхватил одну астру поменьше из букета и легкомысленно повертел в пальцах… жаль, что котта на нем светло-бежевая, на этом фоне белый цветок не слишком смотрится. Придется оставить.

Народу в доме уже хватало. В прихожей шушукались какие-то девушки — служанки, но нарядно одетые, не из кухонных. Завидев молодых людей, они тут же сделались сама скромность и отступили к стене, но короткий шальной взгляд одной из них от Стара не укрылся. Он внутренне улыбнулся. Наверняка за этим за всем не хватит времени. И к тому же, как же эта раннезамужняя миледи Граццо, с которой он уговорился еще вчера на приеме в ратуше?..

Райн намеренно держался позади, когда они, вслед за слугой, вошли в комнату с низкими потолками. Несмотря на то, что солнце еще не село, здесь уже горело множество дорогих восковых свечей. Люди — мужчины в одноообразно темных и темно-коричневых одеждах, что почти не отличало их от купцов (а может быть, это и были купцы, кто их знает?.. здесь, в Мигароте, Стар не всегда мог разобрать) и женщины в куда более ярких платьях (ага, значит, все-таки из знатных) [8] …значит, все-таки из знатных… — по обычаю, только дворянам разрешалось носить одежды определенных цветов и яркости. Исключения издавна делалось для комедиантов, шутов и обитателей городского дна. — тихо переговаривались, разбившись на группы, стоя у стен или сидя на небольших диванчиках. Ни еды, ни питья Стар не заметил, зато в одном из углов лежали две породистые, явно скучающие борзые.

Леди Альмарес сидела посреди комнаты на низеньком стульчике, держа на коленях толстую небольшую собачку неизвестной Стару породы. Сама миледи при ближайшем рассмотрении оказалась такой же толстой, дряблой и добродушной, как эта собачонка, вот только узловатые руки (перстень с агатом тот же, что и днем) своею худобой не сочетались с остальным сложением.

— О, господин посол! — сказала она гостеприимным тоном. — Как я рада вас видеть! Заранее прошу извинить меня, что это скромное общество — отнюдь не то, что вы могли встретить в более оживленных местах Континента.

— Что вы, миледи, как я могу гнушаться обществом самой очаровательной дамы Мигарота? — Стар поклонился ей согласно моде Радужных княжеств: мигаротские поклоны казались ему неуклюжими.

— Вы мне льстите, — улыбнулась леди Альмарес. — Прошу вас познакомиться с моим мужем. Мой господин, это господин посол Ди Арси, нас представил сам Первый Кормчий на вчерашнем приеме. Я передала ему приглашение через его доверенное лицо, господина Гаева… Да, познакомьтесь же и с маэстро Гаевым, он так спокойно стоит, что можно подумать, будто его и вовсе тут нет… Милорд Ди Арси, это мой муж, сеньор Иберрос-и-Альмарес.

Представительный седовласый человек с неожиданно черной короткой бородкой поклонился по-местному — неглубоко, но всем корпусом, прижав одну руку где-то под ребрами. В его исполнение этот трюк смотрелся даже изящно.

— Рад видеть представителя самого доблестного Рыцаря Оливы под этой скромной крышей, — у мужа сеньоры Альмарес был глубокий, звучный, но немного сорванный голос, как будто привычный к большим расстояниям. И выправка военная.

Тут мысли Стара совершили некий кульбит, и он с запозданием вспомнил, что в Мигароте, как и вообще в областях Нижнего Рита, сохранился до сих пор обычай порою мужьям перенимать фамилию жен, особенно, если эти жены принадлежали к семьям, более знатным, чем их собственные. Такой своеобразный способ старых родов оставлять за собой землю, имущество и прибирать свежую кровь. При этом мужья могли полностью отказываться от своей фамилии, а могли и сохранять двойную. Ну точно, он ведь знал, что предводителя гарнизона Мигарота зовут Иберрос, что он был приглашен в свое время вместе со своими людьми в качестве наемника для охраны города, но, одержав несколько впечатляющих побед против отрядов Армизона, остался на службе у города и женился на представительнице одного из самых сильных родов. Это ему принадлежало несколько весьма показательных идей по тренировке ополчения…

Да уж, все заготовки псу под хвост — господин Иберрос стоит тут, непосредственно перед ним, и глаза у него прожигают господина посла Ди Арси насквозь: все его щенячьи восемнадцать лет, полторы битвы, отсутствие настоящей подготовки…