Синди Пон - Серпентина (ЛП)

Она вернулась на поляну, где в прошлый раз сражались монахи, но здесь было пусто и тихо. Неподалеку был лишь грызун. Она поползла в лес, чувствуя хвостом следы сражения. Запах убитых смертных и демонов был таким слабым, как далекие воспоминания. Тела явно убрали монахи. Даже убитые ею зомби пропали.

Победили ли монахи и закрыли брешь? Где сейчас был Кай Сен? Одна мысль о нем послала по всему телу приятную дрожь, что началась в груди и теплом пронеслась к кончику хвоста.

— Я надеялся, что ты вернешься в человеческом облике, — сказал за ее спиной глубокий голос.

Скайбрайт обернулась, шипя, руки вскинулись. Стоун стоял, как статуя, на краю поляны, его тело слабо светилось. Он был в той же броне, что и в прошлый раз. Он мерцал, а потом исчез и появился прямо перед ней, она даже моргнуть не успела. Она боролась с желанием пасть перед ним. Вместо этого она отстранилась, обнажив клыки.

Его лицо было непроницаемым, как у статуи бога. Она поймала себя на том, что сравнивает его с Кай Сеном. Стоун — прекрасный и далекий, самый красивый мужчина, что она когда-либо видела. Кай Сен был теплым и живым, он вызывал в ней так много разных эмоций.

Стоун не пытался снова приблизиться. Она была этому рада, хотя и понимала, что сбежать ей не получится.

— Так любопытно, что ты не можешь говорить в этом облике. Твоя мать была известна своим красноречием в этом облике. Она красиво говорила с жертвами перед их смертью, — Стоун низко расхохотался. — Она читала им классическую литературу и стихотворения из «Книги Богов» и «Книги Мертвых». Она говорила с такой страстью и гневом, она доводила мужчин до слез, заставляла валяться у ее хвоста, пока не убивала.

В отрывке, что читал ей Кай Сен, говорилось, что многие жертвы умирали во сне. Это точно не совпадало, когда разговор заходил о ее… матери. Скайбрайт с трудом выговорила мысленно это слово.

— Среди всех искусительниц, что создали боги, вы нравитесь мне больше всего, — Стоун медленно обошел ее по кругу, его руки были сцеплены за спиной. Каждое его движение скрывало огромную силу, что он держал в узде. Скайбрайт притихла, стараясь не показывать страх, чтобы не давать ему повода думать, что она из робких. — Неотразимые в человеческом облике, чарующие женщины, возвышенные в другом плане в змеином облике. Такая гибкая и сильная. Такая убийственная.

Он остановился перед ней. Между ними едва поместилась бы ладонь. Его запах окружил ее, глубокий, как земля, манящий и высокий, как вершина горы. Она склонила голову, пытаясь успокоить биение сердца.

— Я бы вернул тебе голос, если бы мог, Скайбрайт.

Она вздрогнула, ей понадобилась вся сила воли, чтобы не подняться на хвосте. Он знал ее имя.

Он улыбнулся, в его черных глазах словно отразилась луна.

— Я не читаю мысли. Хотя после стольких тысячелетий я вижу людей насквозь. У меня много шпионов.

Он поднял руку, и его серебряный рукав замерцал, словно сотканный из звезд и лунного света.

— Может, изменишь облик, чтобы мы поговорили?

Она покачала головой.

— Понимаю. Ты чувствуешь себя слабой в человеческом облике. Так и должно быть. Но знай, хотя человеческого в тебе больше, не то, что у других змеиных демонов… — Стоун обвел рукой ее обнаженное тело и руки, — нет сомнений, что ты — демонесса, — он коснулся ее лица, и ее хвост дернулся в ответ на его касание. — Я буду здесь, когда ты будешь готова поговорить, — сказал он и исчез.

И о том, что он был здесь, говорил лишь оставшийся запах и тепло на ее щеке.

* * *

Скайбрайт еще долго оставалась на поляне, когда Стоун ушел. Кем он был? Было понятно, что он бессмертен и силен. Почему он так ею заинтересован? Могла ли она верить его словам о матери? Инстинкты говорили ей, что Стоун не врал, говоря, что знал Опал, и что он верил, что она — дочь Опал. Но она не хотела верить его словам.

Остаток ночи она бродила по лесу, разыскивая монахов или монстров, но не нашла ничего. Разочаровавшись, она могла лишь надеяться, что с Кай Сеном все хорошо. За час до рассвета она лежала у ручья и пыталась менять облик из змеи в девушку и обратно. Она делала так, пока не смогла изменяться от малейшей мысли, почти рефлекторно. Удовлетворившись результатом, она оделась и вернулась в особняк Юань, а птицы уже встречали утро приветственной песней.

* * *

Скайбрайт уснула, не заметив, как это произошло. Он хотела только прилечь на минутку, чтобы глаза отдохнули, но ночная активность истощила ее, и она проснулась, не зная, который час. Она быстро переоделась и поспешила в комнату Чжэнь Ни. Луч утреннего света говорил, что она опаздывает на четверть часа.

Двери в спальню Чжэнь Ни были широко открыты, и она слышала крики. Встревожившись, Скайбрайт вбежала внутрь.

Посреди спальни стояла леди Юань, сжимая шелковые штаны в одной руке, а бамбуковый хлыст в другой. Чжэнь Ни скорчилась перед матерью, длинные волосы закрывали ее лицо, она была без одежды.

— Ты думала, я не пойму? Я твоя мать! Сколько еще ты собиралась мне врать? Врать отцу? — говорила леди Юань, и каждое слово звучало все выше. Скайбрайт скривилась, растерявшись. Она никогда не слышала, чтобы леди Юань повышала голос. — Скрывать такое! — леди Юань взмахнула шелковыми штанами, и Скайбрайт заметила, что на них сухое пятно крови. Боже, где она это нашла? Почему Чжэнь Ни не отдала их на стирку? — Скрывать, что ты уже стала женщиной и отказываешься выполнять свой долг дочери, — леди Юань дрожала от ярости. — Сколько ты собиралась это скрывать?

— Это началось в этом месяце, матушка. Клянусь, — Чжэнь Ни обхватывала себя и говорила с каменным полом. Видеть ее такой для Скайбрайт было невыносимо.

— Твои клятвы ничего для меня не значат. Ты — лгунья и… подумать только, я нашла ее в твоей кровати!

Только сейчас Скайбрайт заметила Лэн, спрятавшуюся на кровати, покрывало оставляло открытыми только ее округлившиеся глаза.

Богиня была милосердной. Что же они делали?

— Ты не только отказываешься исполнять долг дочери, но и отдалась девушке, — бамбуковый хлыст со свистом ударил в сторону Лэн. — Я рада видеть тебя гостем в моем доме, а ты отблагодарила меня, соблазнив мою дочь? Может, кто-то и позволяет такое в своем доме, но не я.

— Нет! Это не Лэн виновата! — закричала Чжэнь Ни, поднимаясь на колени.

Леди Юань ударила хлыстом по голой спине Чжэнь Ни. Госпожа склонилась вперед, но не закричала.

— Я слишком тебя избаловала. Была слишком мягкой. И так ты мне отплатила.

Леди Юань снова подняла руку, и Скайбрайт бросилась вперед, закрывая собой от матери дочь.

Она обхватила руками дрожащую Скайбрайт, защищая ее.

— Ты! Бесполезная служанка. Неблагодарное создание. Я растила тебя, как свою дочь, как часть семьи, и ты так меня предала, — хлыст опускался на спину и руки Скайбрайт снова и снова, и Чжэнь Ни кричала от каждого удара. — Моя дочь до такого без тебя не додумалась бы.