Тэмра Пирс - Круг раскрывается: Магические Па

На следующий день Паско уже был у Круга Оперителей, когда туда прибыла Сэндри со стражами. Сэндри поглядывала на своего ученика с неудовольствием, она всё ещё была вымотанной после того, как собирала безмагию минувшим днём. Вернувшись в кровать, она спала неспокойно, и лишь знание того, что необходимо учить Паско, заставило её сесть этим утром на лошадь. Паско выглядел таким же мрачным, какой себя чувствовала она сама.

Сэндри отвела его в сад рядом с закусочной — пустующей в этот час, — приказала ему сесть, затем установила магический круг. Как только они оказались под защитой, она села рядом с ним.

‑ Начнём. Закрой глаза и вдохни. Раз... два... три...

Она остановилась.

Плечи Паско поникли, лицо его приняло мрачный вид.

‑ Ты не вдыхаешь, ‑ указала она.

Паско вздохнул, глядя в сторону.

Сэндри тоже вздохнула:

‑ Ну что на этот раз?

Паско угрюмо пожал плечами.

‑ Это не ответ, ‑ сообщила она ему.

‑ Прошлым вечером на ужин приходил Дядя Изман, ‑ проворчал мальчик. ‑ Он сказал Папе и Маме, что я наверное уговорил тебя сказать, что моя магия работает только через танец. Он говорит, что он поспрашивал, и никто никогда не слышал о танцемагии. Он говорит, что если у меня есть магия, то надо отправить меня к магам-ястребам в Лайтсбридже. Он говорит, что там меня заставят применять магию как положено.

‑ Нет, не заставят, ‑ раздражённо ответила Сэндри. ‑ Такое можно сделать только с определёнными видами магии. Другие виды — как у меня или у тебя — действуют только путями, выбранными самой магией. Твой дядя может быть и знает всё о работе ястреба, но он — не маг. Ему не следует говорить о вещах, которых он не понимает.

Паско шаркнул ногой по земле.

‑ Почему я не могу быть говорящим истину, или выслеживателем, или чем-то ещё? Тогда им наверное было бы не всё равно. Но нет — то, что у меня есть, не годится ни для чего серьёзного. Я не могу усмирить бунт или сказать, где скрываются воры. Так какой тогда смысл?

‑ Смысл в том, что смысла нет, пока нет! ‑ воскликнула она, исчерпав свой запас мирового терпения на этот день. ‑ Мы не знаем, что ты можешь делать, тупоголовый болван! Мы сами сделаем для тебя заклинания, и для этого потребуется твоя помощь!

Паско уставился на неё.

‑ Вы говорите по-уличному, ‑ в шоке прошептал он. ‑ «Болван» ‑ не подобающее слово для леди.

‑ Мила Зерна, дай мне терпения, ‑ взмолилась Сэндри.

Пришло время вновь прибегнуть к подкупу:

‑ Паско, если ты не будешь работать над медитацией, я не отведу тебя сегодня к твоему учителю танцев.

Его мрачность улетучилась подобно туману под солнцем.

‑ Учитель танцев? С па, музыкой и костюмами?

‑ Сперва — медитация, ‑ твёрдо сказала она.

Паско сел на скамейке, выпрямившись, сверкая глазами.

‑ Медитация, точно. Я готов. Я прямо сейчас начну, смотрите.

Они начали снова, и на этот раз Паско похоже и впрямь старался. Сэндри тихо наставляла его очистить свой разум от мыслей и наблюдала, как его сила вытекала наружу, растекаясь вокруг, пока не уткнулась в её магический барьер. Сила мерцала, выгибалась и даже полностью гасла, из чего Сэндри стало ясно, что Паско думал о чём-то постороннем. В таким моменты она начинала понимать, почему некоторые наставники с готовностью секли легкомысленных учеников. Сэндри обругала себя за такую мысль: это просто от усталости, по крайней мере она так надеялась.

Её собственная концентрация никуда не годилась. Её отвлекало беспокойство о делах Вулфрика. Она послала ему записку, где спрашивала о том, следует ли проверить и очистить от безмагии дом Рокат и жилище Касама Роката, и предложила свою помощь. Если он был прав насчёт крови, то, возможно, сейчас убийцы уже у Вулфрика в руках. Было бы замечательно.

Лязг часов Ратуши внезапно вернул её к реальности. Час истёк. Глаза Паско были широко открыты и светились нетерпением.

‑ Леди… ? ‑ спросил он.

Сэндри сняла охранный круг. Возвращая свою нитку обратно в кошель, она спросила:

‑ Верхом или пешком? Тут недалеко.

Паско посмотрел на её стражей и ждавших у входа в сад лошадей.

‑ Пешком. Так кто это? ‑ начал допытываться он, когда Сэндри взобралась на Рассет. ‑ Этот учитель дорогой? Я не смогу платить, знаете ли.

‑ Мы достигли некоторого понимания, ‑ ответила Сэндри, прищёлкнув на Рассет языком. ‑ Идём.

‑ Но куда? ‑ взмолился Паско, двинувшись рысцой след за ней. ‑ Кто?

‑ Он говорливый, ‑ прокомментировала Оама, глядя на мальчика свысока. ‑ Вы уверены, что он — из семьи ястребов? Обычно из нихи двух слов не вытянешь.

Паско широко улыбнулся:

‑ Эт потому, что они не хотят, чтоб Стражи Герцога разболтали все их секреты.

‑ Чтобы украсть их, нам надо сначала заинтересоваться ими, мальчишка, ‑ ответила Оама, подмигнув Сэндри.

Вдоль Фестивальной Улицы выстроились дома и лавки, как и на других городских улицах. Самое большое здание на Фестивальной между Рыночной и Янджингской улицами находилось за десятифутовой каменной стеной. Сэндри подумала, что раньше оно служило складом. Теперь же ничто не указывало на былую функцию здания. Его единственным обозначением была раскрашенная вывеска над воротами, на которой золотыми буквами на красном фоне было выведено «Хэйбет».

‑ Вот и пришли, ‑ объявила Сэндри, направляя Рассет во двор.

Оама и Квабен последовали за ней. Не увидев Паско, Сэндри обернулась. Мальчик всё ещё стоял на улице, таращась на вывеску.

Когда они спешились, служанка забрала их лошадей. Когда она увела животных прочь, Сэндри позвала:

‑ Паско.

‑ Я его приведу, ‑ сказала Оама.

Она ухватила мальчика за руку и потащила к Сэндри.

‑ Вы знаете, чьё это место? ‑ спросил Паско, не сводя взгляда со здания.

‑ Да, я знаю, это школа Язмин Хэйбет, ‑ ответила Сэндри.

Её нетерпение переросло в веселье. «Я наверное так же себя вела, если бы слышала о Ларк до того, как она взяла меня в ученицы», ‑ подумала она.

‑ Полагаю, что мы и хотели отдать тебя в школу. Можно мы войдём внутрь, пожалуйста? У здания есть внутренняя часть. Уверена, тебе захочется на неё взглянуть.

‑ Она танцевала для семи королей в Алипуте и для восьми королев, ‑ лепетал Паско, пока они шли к открытым дверям. ‑ Она танцевала для императора в Янджинге, только для него, целый год, и он сделал ей платье, покрытое синим жемчугом. Синий жемчуг, подумать только! За то, что она танцевала год только для него и ни для кого другого!

Внутри в обе стороны и вперёд шли коридоры. Из открытых дверей комнат доносились порывы разнообразной музыки, удары, хлопки, визг и окрики женских и мужских голосов. В конце коридора, который вёл прямо, танцорша в рейтузах и в крепко перевязанной кушаком свободной куртке делала стойку на руках, вытянув ноги прямо к потолку.