Татьяна Садыкова - Возвращение к истокам (СИ)

План был хорош - представить меня как члена департамента дознавателей, но уж больно сшит белыми нитками, и чтобы никто не придрался, нужно было как можно скорее оформить все официальные документы и, главное, предупредить свидетелей, что именно нужно было им говорить. Мне была приятна такая забота моих друзей, и подводить их, отказываясь подписывать бумаги, я не собирался - тем более, я полностью доверял Филу по бюрократической части. Хотя то, что было написано в этом обширном приложении к контракту, внушало сильные опасения за здоровье и тем более, здравый рассудок того, кто решится это подписать. И этим кто-то буду я.

Но почему Фил послал ко мне с бумагами именно Микио, зная, как я к нему отношусь? Хотя я сильно подозреваю, что маг вызвался сам, в нетерпении поведать мне о моем трудоустройстве и увидеть реакцию. Только он сбежал, не дождавшись пока я подпишу контракт и забыл свой второй экземпляр.

Мне все равно нужно было идти в Совет и поговорить с Филгусом, так что доставить по назначению документы мне не составляло труда.

Я вернулся в комнату за пером и чернилами, чтобы подписать контракт, а также, чтобы натянуть хоть какие-то носки, а то щеголять с голыми пятками было холодно.

Ирен уже проснулась и просто нежилась в постели, бездумно смотря на потолок.

Когда открылась дверь, и в комнату вошел я, она резво села на кровати, протирая кулачками сонные глаза, а потом, заметив мой взгляд, быстро натянула одеяло почти до подбородка.

- Ты смущена?

Она отчаянно замотала головой, отчего я сделал вывод, что да - смущена.

- О, не стоит, - усмехнулся я. - Спать в постели мужчины не верх неприличия.

- Но вам пришлось ночевать на полу!

От волнения Ирен опять перешла на “вы”, а на ее лице было высказано такое сострадание вперемешку с виной, что я невольно улыбнулся.

- Мне нравится спать на полу, начинаешь видеть мир… скажем, под иным углом.

У принцессы покраснели уши, но одеяло она оставила в покое, больше не пытаясь натянуть его себе на подбородок или же завернуться в кокон подобно бабочке. Девушка в своем стремлении быть благовоспитанной, находясь в таком двойственном положении, выглядела столь мило и комично, что я не мог с собой ничего поделать и улыбался.

Положив на стол контракты, и достав перо с чернилами, я их быстренько подписал.

- Вам смешно? - недовольно воскликнула она, видя, что я не могу сдержать улыбки.

- Мне сейчас нужно будет уйти, - вместо ответа на ее вопрос, произнес я, смотря как чернила впитываются в зачарованную бумагу, постепенно обретая ярко-синий оттенок.

- Куда? - она вмиг забыла про свое недовольство и смущение, и вскочила с кровати, слегка запутавшись в одеяле и своем нижнем платье.

- Мне нужно пойти в Совет, - улыбнулся я и положил контракты в пространственный карман, - и решить пару дел.

- А мне с тобой нельзя? - спросила она и, закусив губу, пробормотала. - Ах да, нельзя. Я же беглянка…

Она заметно погрустнела, тяжело села на кровать, укутавшись одеялом и сжав голову в плечи.

- Не волнуйся, я ненадолго, - я подошел к ней, проведя пальцами по ее щеке. - Мой сосед сегодня на смене, и если он заявится без предупреждения или еще кто-либо кроме него, можешь смело их огреть чем-нибудь тяжелым.

Она легонько усмехнулась:

- Кочергой?

- Ну, кочерги у нас нет, - я обвел небольшую комнату взглядом, с сожалением добавив. - Как и камина, впрочем. Но в твоем распоряжении есть стулья, книги и… скелет.

Ирен с неким ужасом на меня посмотрела, явно подумав, что ослышалась.

- Да-да, - вздохнул я, уже ожидая каверзных вопросов, и показал рукой на свой шкаф. - Скелет. Стоит вот в том шкафу и только ждет, когда его явят свету. И нет, это не моя жертва злобной практики некроманта, колдуна и похитителя невинных дев, а невинная анатомическая модель из закромов нашего отдела патологоанатомов. Просто… до меня здесь жил один из этой шайки и когда выселился, оставил такой невинный подарок.

Добавлять фразу про то, что мне было лень избавляться от скелета, я не стал. Ну стоит скелет в шкафу, никому не мешает. Раньше он вообще, около кровати стоял и был зачарован так, чтобы будить своего “хозяина” с первыми лучами солнца, тыкая в оного костлявым пальцем и клацая под ухом зубами.

Когда я впервые здесь ночевал, не знал о таких особенностях невинного скелета и был крайне удивлен, когда поутру кто-то стал скрежетать зубами около моей головы и тыкать пальцем в мой нос. Но это еще было полбеды. Когда я, отмахиваясь от энтузиаста-будителя открыл слипающиеся глаза и узрел перед собой череп с клацающими зубами, я своим криком вперемешку с ругательствами перебудил целый этаж и своего недовольного такой ранней побудкой соседа. Хотя тот, увидев, что случилось, тут же стал хохотать.

Скелет я расколдовал и запихнул в шкаф, клянясь найти этого шутника и вернуть его подарочек с причитающимися процентами. Но время шло, злость поутихла, сменившись ленью и нехваткой времени, а скелет так и остался пылиться в шкафу.

- Мне всегда казалось, что целители - это добрые, сострадающие и светлые люди, которые никак не связаны с… - она красноречиво покосилась на мой шкаф, а потом скептически глянула на меня.

Я усмехнулся.

- У каждого целителя полная голова своих тараканов: неразрешенных комплексов, фобий и страхов, которые выливаются вот в такие небольшие особенности.

Я распахнул шкаф, показывая любопытной девушке скелет, который за мое проживание стал невольной вешалкой для одежды: вязаного шарфа из овечьей шерсти, плаща с капюшоном и простой шапки, слегка поеденной молью. Достав выходной камзол, я слегка отряхнул его, критическим взглядом оценив внешний вид - пойдет ли он для похода в Совет или же все-таки поискать что-то более приличное?

Пару минут прошли в молчании. Я, прикрывшись дверцей шкафа, чтобы не смущать девушку, переодевался, Ирен, сидя на кровати и кутаясь в одеяло, рассматривала скелета, как внезапно она произнесла.

- Знаешь, я не жалею.

Ее слова застали меня врасплох - я тогда как раз пытался прицепить брошью шейный платок и, выглянув из-за дверцы, переспросил:

- Что ты сказала?

Девушка посмотрела на распахнутое окно, которое я не удосужился закрыть после неожиданного визита Микио.

- Я ни о чем не жалею, даже если это было моей самой большой ошибкой. И пусть. Я бы не смогла жить монахиней, доживать во дворце, в окружении придворных сплетен и лицемерия, не смогла бы выйти замуж за другого. Больше не смогла. Я не жалею и будь что будет. Пускай меня порицают, заклеймят падшей женщиной, преступницей, лишат титула, дома, отрекутся, даже если устроят публичную казнь - я не буду жалеть, - она посмотрела на меня и легонько улыбнулась, на миг став в моих глазах самой красивой, трогательной и нежной женщиной, которую мне довелось увидеть. - Я ведь жила. Хоть и не долго. Я полюбила, чувствовала, что меня полюбили в ответ, провела с тобой столь драгоценные минуты счастья, и я буду хранить их в своем сердце всю жизнь.