Ольга Хожевец - Пламя на воде(СИ)

Речь была встречена одобрительным гулом.

- Уведите, - сказал Деим охранникам.

Барса толкнули в спину.

Всеми позабытое, над Умброй вставало солнце, знаменуя начало нового дня - третьего дня пребывания Барса в столице Арсании.

***

Тюрьма Кастин - длинное, приземистое строение на низком левом берегу реки Умы, в границах Старого Города - была одним из старейших зданий в Умбре. В незапамятные времена, когда весь столичный град занимал площадь едва ли большую, чем нынешняя территория Университета, тогдашний король Альказер, изрядный пьяница и большой любитель помахать мечом, решил, что тюрьма - самая насущная необходимось для молодой столицы. Здание строили двадцать лет - гораздо дольше, чем королевский дворец - и по иронии судьбы одним из первых заключенных в ней стал сам Альказер, к тому времени одряхлевший и пропивший последний разум, как следствие - высаженный с трона своим любимым молодым племянником. Согласно преданиям, дух старого короля и по сей день бродит по тюремным коридорам, пугая стражу громыханием цепей, а иногда появляется ночами в камерах, и тогда кого-то из заключенных находят утром лишившимся рассудка.

Надо сказать, что само здание тюрьмы весьма способствовало возникновению подобных историй. Сложенное из массивных глыб бурого гранита, перемежающихся блоками черного базальта, оно даже на непредвзятый взгляд казалось мрачным, словно запятнанным старой несмываемой кровью, побуревшей от времени. Строение не имело окон: только узкие амбразуры в торце здания, где расположены комнаты охраны, да крошечные полукруглые вентиляционные отверстия в ряд под крышей. Из четырех этажей один, пользующийся наиболее дурной славой, полностью находился под землей. Построили тюрьму возле реки, и хотя казематы - спасибо древним строителям - не заливало, но сырость царила там всегда. Сырость и холод быстро приводили узников к смерти от легочной лихорадки. По слухам, именно такова была кончина старого Альказера. Нужно, однако, отдать должное королю Роланду: в его правление подземные казематы практически не использовались.

Для Барса, разумеется, было сделано исключение. Сначала рыцаря провели в узкий холодный ``предбанник'', заставили снять всю одежду, внимательно осмотрели. Эту мерзкую унизительную процедуру Барс перенес со спокойным достоинством, только ухмыльнулся пару раз при виде того, с какой опаской приближается к нему стражник. Это не было бравадой; по чести говоря, рыцарь до сих пор находился в каком-то оглушенном состоянии, воспринимая все происходящее отстраненно и почти безразлично, будто глядя сквозь стекло. Одежду забрали, вместо нее выдали бесформенную хламиду из грубого, напоминающего мешковину полотна. Появился кузнец и заклепал на Барсе кандалы - ножные и ручные, соединенные между собой цепью. Кандалы сковывали шаг, но оставляли свободными пальцы рук и потому для рыцаря Пламени серьезным препятствием не являлись. Барс кривовато усмехнулся, волоча эту тяжесть по коридору: здесь его держали не кандалы.

Спустились вниз по крутой склизкой лестнице; стражники вяло переругивались, осторожно нащупывая ногами ступеньки, и придерживали Барса за локти. Нижний коридор освещался всего несколькими неохотно горящими факелами. Ступив босыми ногами на ледяной осклизлый камень пола, Барс передернулся от отвращения: ощущение было такое, словно идешь по спинкам жаб или змей.

- Здесь не сахар, - неожиданно прокомментировал один из стражников. Рыцарь удивился: до сих пор с ним никто тут не разговаривал, отделываясь короткими словами-командами.

- Сюда мы уже лет двадцать никого не сажали, - продолжил пожилой страж. - А тут вдруг велели подготовить камеру. Мы, господин, люди подневольные: куда велят, туда сажаем. Вы уж не серчайте.

Изумленный неожиданным участием, Барс спросил:

- И когда вам велели готовить камеру?

- Да вчерась еще приказ поступил, - охотно ответил стражник. - Мы аж решили сначала, что ошибка, запросили подтверждение. Ну и получили по первое число: дескать, думать вам не приказано, а приказано готовить нижний каземат. Запоры проверять и все такое. Зато я вам там побольше соломки свежей накидал.

- Спасибо, - обескураженно сказал Барс.

Явно довольный тем, что рыцарь не злобится, а идет на контакт, стражник продолжил:

- Я, господин хороший, на этой работе уже тридцать три года. Всякого повидал. Бывает такое, что сегодня аристократа сажают, а завтра он - на коне и жаждет мстить тюремщикам. Так что вы не отчаивайтесь, глядишь - фортуна и повернется. А коли мстить соберетесь, так уж сделайте милость, имейте в виду: мы тут только приказы выполняем, а зла никакого ни на кого не держим.

- А вы слышали, в чем меня обвиняют? - спросил рыцарь.

- Слыхал, а как же, - согласился страж. - Только ведь всякое в жизни бывает. На всякое дело можно с двух сторон посмотреть: сегодня вы убийца, а завтра, глядишь, окажется, что герой.

- Да вы философ, - неожиданно развеселился Барс. - Вы что же, всех так утешаете?

- А то, - пожал плечами стражник. - Вам легче и мне проблем меньше.

- А бывали ли у вас в тюрьме рыцари Пламени?

- Такого не припомню. - Покачал головой страж. - Такое впервые. Да вот мы пришли уже: вы устраивайтесь, а я вам чуть позже чайку горячего принесу. В этой камере без горяченького не выживешь.

- Устраивайтесь, - саркастически повторил Барс, когда тяжелая дверь за ним захлопнулась и загремели засовы. - Вам бы, любезный, в гостинице работать.

В камере было абсолютно темно, но рыцарь зажег небольшой магический огонек и стал обследовать свое новое пристанище.

Каземат был невелик: примерно три шага в ширину и четыре в длину. От массивной двери вниз вел пологий скат, так что уровень камеры был еще ниже уровня коридора. В одном углу лежала действительно солидная охапка свежей соломы; в противоположном виднелось отверстие в полу шириной не больше ладони, оттуда тянул слабый ледяной сквознячок. Камень стен порос белесым лишайником, пол казался каким-то липким. Массивная дверь оказалась вырезана из древесины каменного дерева: ценная порода, Барс даже удивился, что кому-то пришло в голову использовать ее при постройке тюрьмы. Впрочем, возможно, в древние времена она была дешевле. Каменное дерево поддается обработке только в свежесрезанном виде; высохнув же, оно окаменевает (откуда и название) и приобретает необыкновенную твердость. Кроме того, оно совершенно не подвержено гниению и даже не горит. В двери было прорезано два маленьких окошка: одно, забранное решеткой и закрывающееся плотной ставней снаружи, располагалось, по всей видимости, на уровне глаз стоящего в коридоре охранника; второе, тоже закрытое ставней, но без решетки, находилось в самом низу двери. ``Почему внизу?'' - Удивился поначалу Барс, потом понял: чтобы узник мог подползти и взять кормежку, не вставая на ноги. Такая предусмотрительность слегка покоробила рыцаря.