Маргарита Блинова - Одиночка

Черт, Яблокова! Ну кто хлещет четыре чашки кофе перед самой дорогой?

Вызнав нужное направление, бегу в сторону местного автовокзала, старенького здания из красного кирпича. Освободив мочевой пузырь, я весьма нелогично покупаю минералку в ближайшем киоске и топаю к автобусу.

Поднявшись на ступеньку, слышу, как за моей спиной с легким шумом закрываются двери, и иду по салону на свое место.

Но дойдя по проходу до нужных кресел, я испуганно замираю.

— Чипсы будешь? — как ни в чем не бывало предлагает лаэрд, шурша пачками. — Есть с крабом, сыром и зеленью.

— К-к-курт?

Мужчина оглядывает пачки задумчивым взглядом.

— Увы, такого вкуса нет, — хитро улыбается он. — Но если ты очень попросишь, то я, так уж и быть, разрешу себя лизнуть, куснуть и поцеловать.

Я нервно сглатываю и поскорее закусываю нижнюю губу, с ужасом осознавая, как внизу легким отголоском желания сжались мышцы.

Да что ж такое! Яблокова, ты же не какая-то там озабоченная маньячка. Живо соберись и прекрати смотреть на него с немым обожанием.

Невероятно злая на свое тело, я с трудом подавляю нахлынувшую волну радости при виде Курта и надеваю маску безразличия.

— Как ты меня нашел?

И правда, а как? Я же все продумала, все рассчитала… Или не все?

Лаэрд развернулся в кресле так, чтобы я могла пройти и сесть на свое место.

— Садись, — невероятно сексуально улыбаются его губы, а широкая ладонь хлопает по сидушке кресла.

С глупой надеждой на чудо оборачиваюсь в сторону водителя. Он остановится, если я рвану назад с диким криком. Вряд ли успею. Курт поймает и задушит в объятьях, стоит мне сделать хоть полшажка назад. Кричать тоже бессмысленно — зацелует.

Мой блуждающий по салону взгляд выхватывает табличку: «Запасной выход», прилепленную к стеклу. Как там по инструкции? Дернуть шнур и выдавить стекло?

— Давай без глупостей, — устало просит Курт, легко касаясь моей руки.

Его прикосновение, словно разряд магического тока послушания. Мне почему-то тут же становятся безразличны все варианты побега, а вот колени мужчины наоборот — чересчур заманчивыми.

Сейчас бы забраться к нему на ручки, обнять руками за шею и самозабвенно целовать все, до чего дотянутся губы…

Яблокова, подбери слюни! Он тебя все-таки обидел!

Резко дергаюсь, вырывая свою руку из губительного для гордости захвата горячих пальцев. С неприступным видом прохожу мимо Курта и занимаю свое кресло.

— Не хочу с тобой разговаривать, — грозно рычу ему прямо в лицо и торопливо отворачиваюсь к окошку.

— А чипсы?

Перед моим носом зависает розовая пачка.

Черт! С крабом — мои любимые!

Но, несмотря на искушение, я капризно отодвигаю его руку в сторону и обиженно смотрю на проползающий за окошком уныло серый зимний пейзаж.

Сбоку доносится тихий смешок и раздражающе громкое шуршание открываемой пачки. Я сжимаю кулаки.

Спокойствие, Яблокова! Только спокойствие!

Но, услышав громкий хруст и восторженное «м-м-м!», все-таки не выдерживаю.

— Дай сюда! — буквально вырываю у смеющегося Курта вкусняшку. — И прекрати улыбаться!

— Ты же не хотела со мной разговаривать, — в его сине-зеленых глазах мелькают самодовольные смешинки.

Гад! Самый натуральный гад! Это ведь он все специально, чтобы вынудить меня.

С видом святой простоты Курт снимает с себя куртку и по-хозяйски кидает на соседний с нами свободный ряд кресел, где уже лежит большая дорожная сумка.

Пока мужчина не видит, я быстро скольжу взглядом по его растрепанным волосам, отмечаю отросшую со вчерашнего дня щетину на щеках и подбородке. Помимо воли оглядываю широкую накачанную грудь, выгодно подчеркиваемую тонкой майкой с коротким рукавом…

— Любуешься? — ловит меня на «горячем» лаэрд.

Я невольно вздрагиваю, но не подаю виду, что смутилась, и цежу с максимальной издевкой:

— Ты майку наизнанку напялил!

Мужчина опускает голову вниз, с некоторым удивлением разглядывает вывернутую швами наружу вещь и качает головой.

— Незадача, — тихо соглашается он и, никого не стесняясь, одним движением стягивает майку через голову.

Я с открытым ртом наблюдаю неожиданный стриптиз. Нос тут же ловит едва уловимый запах мужского тела. Порыв подвинуться к нему ближе и уткнуться носом в голую грудь удается пресечь на корню, но отвести глаза я все-таки не в силах.

Заметив мою весьма неоднозначную реакцию, Курт улыбается.

— А вот теперь любуешься! — самоуверенно кивает он.

Нарочито медленно мужчина выворачивает майку и… оставляет ее лежать у себя на коленях.

Хитрый взгляд в мою сторону и до безобразия счастливая улыбка.

— Простыть не боишься? — фыркаю я, но взгляда от голой груди не отвожу.

Сколько же надо времени убить на тренажерах, чтобы накачать такие мышцы. Или это ему от природы такая красота досталась?

Лаэрд двигается чуть ближе.

— Эва, единственное, чего я боюсь — это навсегда потерять тебя, — тихо признается он.

Я встречаюсь с сине-зеленым опаловым взглядом мужчины и хмурюсь.

— Ни я, ни Рири не знаем, что случилось, но… прости нас.

Как-то само собой выходит так, что я горько хлюпаю носом и прижимаю руки к щекам. Соберись, Яблокова! Одного «прости нас» мало.

— Ты звал ее, — всхлипываю я, понимая, что лавину слез сдержать не получится. — Ты звал ее!

Я закрываю глаза, запоздало ощущая, как по щекам скатываются крупные слезы, и громко всхлипываю.

— Чш-ш-ш… — успокаивающе шепчет он и заключает в крепкие объятья, от которых на миг перехватывает дыхание в сжатых легких.

Возбужденное его близостью тело реагирует без участия обиженного разума и самолюбия — я тянусь и прижимаюсь щекой к голому телу мужчины, касаюсь пальцами жестких завитков на груди и, уже не скрываясь, всхлипываю еще громче.

— Девочка моя, — ласковые поцелуи нежно покрывают мое лицо, особенно осторожно касаются сжатых губ. — Неужели ты думаешь, что после всего случившегося с нами я люблю тебя меньше, чем Элизабет?

— Ты вообще меня не любишь! — судорожно проглатывая окончания, рыдаю я. — Мы просто с ней похожи, вот ты и… И-и-и-и…

Слезы и обида душат меня. Я задыхаюсь, кашляю и громко реву, старательно вцепившись двумя руками в его шею.

Я так поглощена своим горем, что даже не сразу замечаю, что успокоительные поцелуи, которыми осыпал мое лицо Курт, резко прекратились.

На секунду смолкнув, я обреченно открываю глаза и выжидательно заглядываю в серьезное, даже немного мрачное лицо Курта. Он сердито сводит брови, выразительные губы складываются в твердую тонкую линию.

Все, Яблокова! Зачем вообще ты сказала ему о своей догадке? Могла бы сделать вид, что ничего не случилось, и обманываться пару месяцев, пока сообразительный лаэрд сам не догадался бы, что любит совсем не тебя.