Максим Шейко - Варвар из нашего города (Бродяга)

Так под гнетом собственных тяжких дум наша колонна протопала несколько лиг, покрыв добрую половину расстояния, отделявшего Оборотную от Игбруна. Солнце уже перевалило за полдень, а в желудке стало не по-детски урчать, когда я, наконец, решил, что пора и честь знать. Пара негромких команд и сотня сворачивает в лес, чтобы передохнуть и спокойно пообедать.

Пока котловая команда во главе с бывшим корчмарем возится у костров, я подзываю к себе нашего штатного следопыта и объясняю ему новую задачу. Вернее, задача как раз таки старая — описать по лесу петлю и снова выйти к тракту, но на этот раз уже по другую сторону Игбруна. Такса тоже старая — три талера. Мерк сосредоточенно кивает, радостно щерясь в ожидании нехилого заработка, и сразу после обеда в сопровождении пары конвоиров скрывается в зарослях. Едва кусты за нашими разведчиками перестают качаться, Раск командует построение. Слегка подобревшие после приема пищи ополченцы привычно разбирают пики и становятся в шеренги, а я извлекаю из-под доспехов свою наградную бляху, принимая таким образом официально-торжественный вид, и, откашлявшись, начинаю уже вторую за сегодня речь.

— Солдаты! Вы храбро сражались в этой войне, ни разу не уступив врагу. Мы дважды били хваленых черных рейтаров. Мы первыми ворвались в Игбрун и последними ушли от стен Ирбренда. Никто не смог бы сделать больше. Нам не в чем себя упрекнуть. Но война проиграна и пора подумать об окончании похода. Пускай ирбренцы и их наемники ждут нас в Игбруне, а мы пойдем прямиком на Линдгорн! Вперед, мои воины! Настало время вернуться к родным очагам!

— Слава Морду-северянину!

— Слава Морду!!

— Славааааа!!!

Таких иступленных приветствий от линдгорнской сотни даже герцог не удостаивался — точно говорю, ибо есть с чем сравнить. Хотя первым голос подал кто-то из расковых ребят, но подхватили его почин уж больно дружно — чувствуется, что с душой, а не просто за компанию. Приятно, черт возьми. Что значит: за живое народ взял. Прочувствовал момент, так сказать.

В общем, эта речь встретила в подчиненных не в пример больше понимания, чем первая, так что весь наш дальнейший путь до Линдгорна прошел в исключительно приподнятом настроении. Даже трудности походной жизни воспринимались как-то благодушно. Длинные переходы, ночевки под открытым небом, подгоревшее варево из котлов — всё это ерунда. Будет, что рассказать соседям вечерком за кружкой пива!

Первые признаки надвигающихся неприятностей догнали нас уже на подходе к старому лагерю, в котором не так давно начиналась моя военная карьера.

Сперва это были просто слухи, как водится, противоречивые и неясные. Они витали в воздухе, смущая умы и будоража воображение. Ничего еще было не ясно, но в рядах моей сотни уже пошел процесс брожения, который понемногу набирал обороты по мере приближения к конечной цели нашего путешествия. Обрывки сведений, почерпнутые у встречных прохожих, на ходу обрастали самыми фантастическими подробностями и к тому моменту, когда наша маленькая колонна приблизилась к Линдгорну, я уже был морально готов практически ко всему, вплоть до знакомства с императором, который лично поприветствует нас в воротах лагеря. Действительность, как всегда, оказалась куда скучнее ожиданий.

Лагерь встретил нас открытыми настежь воротами без часовых. Внутри периметра не было ни одной палатки — только самодельные шалаши, да и те разбросаны как-то хаотично. Вместимость этого жилого фонда по моим прикидкам составляла максимум человек 300. Примерно столько и высыпало нам навстречу. Порядка при этом не было никакого, начальство тоже отсутствовало. С некоторым трудом мне удалось отловить только пару десятников, от которых я узнал, что заправляет всем наш старый знакомый Ланнуа, но квартирует этот фрукт в городе, изредка наезжая в лагерь с инспекциями.

Переварив полученную информацию, я нагло занял лучшую часть лагеря, велев начать сооружение шалашей (по три на каждый десяток). После чего, оставив Раска за старшего, собрался было нанести визит начальству, но не успел — барон ле Рок нанес визит первым. Шеф ополчения прискакал в лагерь на своей верной кобыле в окружении немногочисленной свиты — видать прослышал о прибытии крупного отряда и решил вспомнить о своих служебных обязанностях. Однако символично: раньше мы к ним, теперь вот наоборот…

Хотя явился барон без предупреждения, встретили мы его во всеоружии, причем как в прямом, так и в переносном смысле слова — сотня была выстроена под знаменем в боевом порядке и приветствовала подъехавшего коннетабля дружным ревом. Ле Рок, окинув наш строй орлиным взглядом, поприветствовал «солдат славного ополчения Линдгорна» после чего спешился (!) и на виду у всего лагеря покровительственно водрузил свою длань на моё плечо.

— Славная работа, сотник! И награда будет достойной!

Торжественность момента несколько портило только то, что барон был ощутимо ниже меня ростом и, говоря о награде, вынужденно посматривал снизу вверх… Ну да это мелочи. Главное прозвучало в конце и уже далеко не так громко:

— Пойдем, обсудим.

При этом барон исполнил не лишенный изящества приглашающий жест, явно намекающий на необходимость составить ему компанию в инспекции лагеря. Ну что ж, от таких предложений не принято отказываться.

— Вернуться к работам! Раск — за старшего.

Ле Рок милостиво улыбается, небрежный взмахом руки отгоняет свою свиту и неспешно направляется вдоль ограды лагеря, видимо собираясь обойти его по периметру. Я топаю за ним. Так мы и шествуем, не произнося ни слова. Сопровождающие барона отстали, только один дворянчик, наверное, его личный адъютант, уныло тащится за нами, оставаясь, тем не менее, на почтительном расстоянии. Наконец, видимо собравшись с мыслями, Ланн издает тяжелый вздох и переходит к делу:

— Рассказывай. Что там случилось после атаки ирбренской кавалерии?

Я пожимаю плечами, сохраняя образцовую невозмутимость бывалого вояки:

— Ничего особенного. Мы перестроились и отразили атаку. Затем еще три. Потом, не теряя строя, отступили к лесу. К тому времени наемники уже смяли нашу пехоту и опрокинули конницу — оставаться на поле боя не имело смысла. Я приказал отходить вглубь леса. Думал присоединиться к основным силам ополчения, но смог найти только несколько человек.

Произнеся последнюю фразу, я покосился на коннетабля, но тот проигнорировал этот камень в свой огород с поистине олимпийским спокойствием. Ладно, тогда продолжим.

— Мы вышли лесом к Оборотной, там устроили засаду и вырезали патруль черных рейтаров из игбрунского гарнизона. Командира разъезда взяли в плен и допросили. От него узнали, что передовой отряд ирбренцев уже в Игбруне. Пришлось снова делать крюк по лесу. Дальше шли без приключений.