Роджер Желязны - Знаменья судьбы

Я последовал за ней. В прихожей она нажала на кнопку под маленькой решеткой и произнесла сонным голосом:

— Да? Кто там?

— Дорогая, это я, — послышался ответ. — Вернулся на день раньше. Позвони, чтобы меня впустили, хорошо? У меня тут целая гора пакетов.

— Ой-ой!

Она отпустила одну кнопку, нажала другую, одновременно повернувшись ко мне.

— Это мой муж, — совершенно беззвучно прошептала она. — Тебе нужно скорее уходить. Пожалуйста! По лестнице!

— Но ты не все еще рассказала!

— Я рассказала достаточно. Пожалуйста, поспеши, пока он не вошел.

— Ладно, — буркнул я, бегом вернулся в спальню, натянул брюки, всунул ноги в туфли, белье и носки засунул в карман и натянул рубашку.

— Я не удовлетворен. Ты знаешь больше, чем сказала. И мне тоже необходимо знать это.

— И это все, что тебе нужно?

Я на ходу поцеловал ее.

— Не совсем. Я еще вернусь.

— Не надо, — ответила Мег. — Это будет совсем не то. Но мы еще встретимся, когда придет время.

Я направился к двери.

— Этого мало, — проронил я, открывая дверь.

— Иначе нельзя.

— Увидим.

Я метнулся в конец холла, в дверь с надписью «ВЫХОД». Прыгая вниз по ступенькам, застегнул рубашку, а в самом низу остановился, чтобы надеть носки. Я пригладил волосы и открыл входную дверь подъезда. Никого. Отлично! Я шел по знакомой дорожке, когда передо мной вдруг затормозил черный «седан».

— Садись, Мерлин, — услышал я тетушкин голос.

— Фиона!

Я открыл дверцу, скользнул в машину, и мы тут же рванули с места.

— Ну, это была она? — поинтересовалась Фиона.

— Кто она?

— Тот человек, которого ты должен был встретить в баре.

Я не догадывался об этом, пока она меня не спросила.

— Ты знаешь, — сказал я немного погодя, — думаю, да.

Фиона выехала на дорогу и повела машину туда, откуда мы с Мег приехали.

— А что это за игра? — спросила Фиона.

— Я тоже хотел бы это знать.

— Расскажи мне все, за исключением некоторых интимных подробностей.

— Хорошо, — согласился я и рассказал ей всю историю.

Еще до того, как я закончил, мы уже были на стоянке у клуба.

— Зачем мы снова сюда приехали? — удивился я.

— Я одолжила здесь машину. Возможно, она принадлежит другу Билла. Я подумала, что будет очень трогательно, если мы возвратим ее на то же место, откуда взяли.

— Ты воспользовалась моей новой Картой, чтобы добраться до бара? — поинтересовался я.

— Да, сразу же после того, как ты отправился танцевать. Я следила за тобой с террасы примерно час. Ведь я просила тебя — не теряй осторожности.

— Извини. Я был без ума.

— И я забыла, что тут не подают абсента. Пришлось довольствоваться холодной «маргаритой».

— Очень сочувствую. Потом ты одолжила эту машину и последовала за нами, когда мы поехали к Мег?

— Да. Я оставалась в машине и поддерживала с тобой периферийный контакт через твою Карту. Я пережила несколько волнующих минут, Мерлин. Если бы я почувствовала опасность, то успела бы тебя вытащить даже в самый интересный момент.

— Благодарю. А насколько периферийным был контакт?

— Я не страдаю любопытством, если ты это имел в виду. Но кое что, как уже было сказано, я ощутила. Итак, мы добрались до самой сути в твоем рассказе.

— Но это еще далеко не вся история.

— Оставим ее, — промолвила Фиона. — Пока. Лично меня волнует одна вещь. У тебя нет случайно фотографии этого Люка?

— Кажется, есть, произнес я. И сначала вытащил из кармана трусы, которые мешали мне достать бумажник.

— По крайней мере, хорошо, что ты не носишь кальсоны, — усмехнулась Фиона.

Наконец, я вынул бумажник и развернул его так, чтобы на него падал свет, Фиона тут же наклонилась ко мне, опершись ладонью на мою руку. Я отыскал хороший цветной снимок, где я, Люк и Джулия вместе с подружкой Люка по имени Гейл загорали на пляже. Я почувствовал, что рука Фионы крепко сжала мою руку. Она быстро, почти судорожно вздохнула.

— Что случилось? — изумился я. — Ты его знаешь?

— Нет, нет, — она покачала головой, но слишком поспешно. — Никогда раньше не видела.

— Ты совсем никудышный обманщик, тетушка. Кто это?

— Не знаю, — упорствовала она.

— Брось! Ты мне чуть руку не сломала, когда его увидела!

— Не надо давить на меня, — сказала Фиона.

— Но это касается моей жизни.

— Далеко не только твоей, как тебе кажется.

— Итак?

— Оставим пока это.

— Боюсь, что не получатся. Мне нужно это знать. И я настаиваю. Я вынужден настаивать.

Она повернулась ко мне всем телом, подняла обе руки, словно творя между нами преграду. Из-под ее ногтей с красивым маникюром заструился дым. Фракир запульсировал. И это означало, что тетушка не только испугана, но и разгневана. И у меня, кажется, есть шанс испытать действие ее гнева на собственной шкуре, если дело зайдет достаточно далеко. Я сделал неясный жест и решил отступить.

— Ладно, оставим это пустое занятие и отправимся домой.

Фиона щелкнула пальцами, и дым улетел в окно. Фракир успокоился. Она вытащила из кармана Колоду Карт и ногтем выдвинула амберийский козырь.

— Но рано или поздно я должен буду узнать, — добавил я.

— Позже, — буркнула Фиона, и перед нами распростерся Амбер.

Что мне всегда в Фионе нравилось, так это то, что она не пыталась скрыть свои чувства. Я протянул руку и выключил в кабине свет. В следующий момент мы были уже дома.

Подозреваю, что мои мысли во время похорон Каина ничем не отличались от самых заурядных. Они были достаточно банальны. Подобно Блюму из «Улисса», в такие моменты я обычно думаю о самых мирских вещах. Временами же мои мысли улетают достаточно далеко от печального события. У южного подножия Колвира, на широкой береговой полосе, стоит небольшая часовня Единорога. Эта часовня идеально подходила для последнего пристанища Каина. По нашему королевству разбросано несколько таких небольших храмов — они построены там, где люди видели Единорога. Как и Жерар, Каин однажды выразил желание покоиться в одной из морских пещер у подножия горы лицом к волнующемуся простору, по которому он так часто ходил под парусами. Одна такая пещера была для него уже приготовлена, и после траурной церемонии его поместят туда. Было утро, туманное, ветреное, соленое, и всего несколько парусников плыли на запад в полумиле от нас. Службу по правилам должен был вести Рэндом, так как Корона делала его одновременно и высшим жрецом, но, прочитав первую и заключительную главу на Успение Принца из Книги Единорога, он передал свои полномочия Жерару, поскольку именно с ним у Каина были самые лучшие отношения в семье. И гулкий голос Жерара наполнил небольшое каменное строение, когда он читал для нас длинные отрывки, касающиеся моря и переменчивости. Говорят, что в дни светлого разума, Дворкин сам написал Книгу. Не знаю, меня здесь не было. Говорят также, что мы все потомки Дворкина и Единорога, что вызывает в воображении весьма необычные картины. Но в любом деле истоки со временем имеют тенденцию к превращению в миф. Кто знает? Ведь меня тут тогда не было.