Pawn White - Серебряный поток(СИ)

- Пятьдесят три мага третьей и четвертой ступени, - сказал старик.

- Кто вы, сударь?

- Архимаг Валед Теору, великий маршал.

- Рад, что вы сегодня с нами.

Манарин подумал о том, что, не смотря даже на огромные потери, которые наступающие понесут при атаке, иругами это не остановит, а лишь раззадорит еще больше. Стрелки и маги перебьют какую-то часть наступающих, введя в неконтролируемую ярость остальных чудовищ. Их не страшили собственные потери - наоборот, лишь увеличивали их фанатичный боевой пыл, больше похожий на массовое помешательство. Зная тактику иругами бросать впереди основных сил своих рабов, плохо вооруженных и необученных воевать, маршал подумал о том, что навряд ли у солдат останутся боеприпасы и возможность поражать на расстоянии иругами, принадлежавших касте воинов, или их элите - всадников на омерзительных ящероподобных кригашу.

"Уж кого-кого, а этих подпускать к линии обороны нельзя, иначе мы ее не удержим. Придется приберечь магов на тот момент, пока однорогие выродки не приблизится вплотную. Пускай думают, что сегодня мы без магической поддержки... А Суралис-то прав. В наше время, когда мы обладаем новым оружием и новой тактикой борьбы против своего главного врага, глупо по старинке бросать против этой орды пехоту. Пожалуй, нам сегодня и вправду не помешали бы воздушные корабли", подумал он, все еще глядя на карту.

- Что противник? - спросил Манарин.

- Воздушные разведчики следят за ними в течение последних трех дней, - сказал адъютант. - Вчера вечером их авангард перешел границу юго-западнее нашей позиции.

"Вот как", отрешенно подумал маршал, "мы долго следили за их перемещениями, но Пятая война началась только вчера".

- Все жители близлежащих деревень и городов уже покинули эту область. Гарнизоны приграничных крепостей были отведены два дня назад.

- Кто отдал этот приказ?

- Я, - ответил Суралис.

- Вот как... Вы помните Четвертую войну, великий князь? Помните заключительную фазу, когда мы погнали остатки их армий за наши границы? Понимаете, сколько времени нам понадобится...

- Понимаю, господин первый маршал, - перебил Суралис. - Уверен, что к тому моменту, когда мы начнем выкуривать окопавшихся в наших крепостях однорогую сволочь, мы найдем новую тактику, как делать это с наименьшими потерями, а не так, как это было во время Четвертой войны. Вы это прекрасно понимаете, что гарнизоны не смогли бы устоять перед натиском всей этой орды и нескольких минут. В чем прок бросать на прокорм иругами наших солдат? - Суралис пожал плечами. - Однако, прежде, чем мы вернемся к нашим приграничным укреплениям, для начала мы должны справиться со всеми нападающими здесь и сегодня, не находите, господин первый маршал?..

- Понимаю, - мрачно сказал Манарин. - Продолжайте.

- Авангард иругами двигается прямо на наши позиции. Объединенные силы Восьмой и Девятой армии развернуты в их сторону.

Маршал смотрел на темно-красные шайбы, лежащие на карте вокруг синего квадрата на холме, обозначающего месторасположение ставки командования. Судя по этим обозначениям, его подчиненные не теряли времени зря, не дожидаясь прибытия маршала, расставив свои силы так, как и подобает при выбранной тактике противостояния наступающим иругами. Почти семнадцать тысяч солдат расположились огромным полумесяцем, огибая холм со ставкой плавными изгибами построений. Своеобразный выступ, о который должны разбиться несметные полчища иругами, не имея возможности окружить эту позицию и сомкнуть кольцо. Манарин знал, что семь километров севернее и шесть восточнее от этого холма расположились другие армии, выстроившиеся подобным же порядком. Они подстраховывали друг друга, готовые прийти на помощь если на то будет необходимость и возможность, и образуя подобным построением своеобразный заслон по всей юго-западной границе империи.

Маршал так же знал, что за ними будут выстраиваться другие армии, "второй строй", который будет обязан принять на себя удары тех орд иругами, которые прорвутся внутрь между армиями, или же если они не устоят перед натиском нападающих.

- Как скоро они достигнут наших позиций?

- Воздушный разведчик был здесь сегодня в полдень, - вместо адъютанта сказал Суралис. - Он докладывал, что авангард их армии движется в нашем направлении, не меняя направления и не сбавляя скорости. Он должен вернуться с минуты на минуту со свежими новостями.

- Численность? - Манарин чуть прищурился, готовый принять любую цифру, и Суралис, вздохнув, ответил:

- Сорок тысяч. Приблизительно.

Маршал чуть склонил голову.

- Хм, - сказал он, спустя несколько секунд. - Я полагал, что их будет тысяч семьдесят, как минимум...

- Как вы оцениваете наши шансы на победу, господин первый маршал? - в лоб спросил Суралис, зная, что среди командиров есть и те, кто испытывает страх. Сам Суралис тоже боялся - сорок тысяч, огромная орда против неполных семнадцати! - однако он был готов побороть свой страх прежде, чем однорогие чудовища набросятся на него.

- Мы выстоим, - без промедления сказал маршал. - У нас прекрасные шансы уничтожить их авангард с минимумом потерь без всяких движущихся крепостей и поддержки с воздуха, великий князь.

- Вы так сильно ставите на магистрелы? - поджав губы, спросил Суралис, исподлобья глядя на маршала, но тот лишь мотнул головой:

- Нет, я ставлю на людей. Вон тех, которые за вашими спинами, на все семнадцать тысяч. Некоторые из них прошли через самые крупные и кровавые сражения в Четвертой войне, они знают о иругами больше, чем мы с вами, великий князь. Для того чтобы победить иругами, нужно воочию знать, на что они способны. Эти знание и опыт многого стоят.

- Вы правы, - сухо сказал Суралис, коротко и нервно улыбнувшись тонкими губами. - Эти смогут остановить и сто тысяч.

- Единственное, что меня действительно тревожит, так это погода, - заявил маршал. Стоящие вокруг стола невольно глянули в небо, плотно затянутое низкими предгрозовыми тучами.

- И время суток, - добавил Манарин. - Я трезво оцениваю наши шансы, господа, но меня совсем не радует перспектива биться с таким количеством врагов в темноте.

"Дождь не так страшен, как сумерки и ночная темнота. Если бы сейчас была ясная погода и начало дня..."

Маршал подумал, что ему не следует озвучивать свои сомнения. Сражаться с полчищами иругами в сумерках подступающего вечера будет нелегким испытанием, и он не хотел сеять своими словами смятение среди этих людей, ответственных за многие тысячи жизней. Манарин знал, что иногда в решающий момент одна-единственная фраза может стать тем самым снежком, который, пущенный по склону горы очень скоро превращается в лавину.

"Как они меня слушают... Они верят мне. Я не должен лишать их веры в нашу победу, иначе мы сегодня не устоим".