Ольга Мяхар - Дневник Влада Жирковийского(СИ)

- Вах! - сказал я, не найдя больше слов.

Слава довольно улыбнулся и открыл дверь, с удобством устраиваясь за рулем. Спешу сесть на соседнее кресло, уже позабыв все свои страхи и недовольство по поводу затеваемого мероприятия. В конце концов, я не только выложу в инстаграмм фотку Славы, стоящего с голым задом на перекрестке раком (а иначе как он палец в землю воткнет?) но и покатаюсь на классной тачке. О которой, наверное, всегда мечтал. Вот вижу ее. И... Мля, кожаный салон, саббуферы, навигатор, иллюминация... Я люблю эту машину! И готов хоть сейчас предложить ей руку, сердце и прочие органы на сохранение. Уверен, она оставит их в целости и сохранности.

23:18

Громкий рок вышибает барабанные перепонки. Ветер дует сразу отовсюду, так как окна опущены на максимум. Сердце мечется по грудной клетке, бешено стуча о ребра, а доза адреналина давно превысила допустимый предел. Сижу, вжимаясь в кресло на скорости 280, и с ужасом смотрю на дорогу, буквально влетающую под колеса автомобиля. Периодически мы куда-то взлетаем, потом падаем, выруливаем на встречку, уворачиваемся от камазов и вообще делаем все возможное, чтобы до петуха дело не дошло.

- Ну, как тебе? - крикнул Слава, отворачиваясь от дороги и уделяя мне ненужное внимание.

Бурно жестикулирую, умоляя вернуть взгляд на дорогу. Голос пропал минуты две назад - я, кажется, его сорвал.

- Машина - зверь! А какой звук!

Киваю, в упор глядя на приближающуюся Оку. Машинка отчаянно виляла из стороны в сторону, мечтая не столкнуться с нами, пока Слава, плюнув на дорогу, показывал мне всю прелесть приборной панели.

В последнюю секунду я с визгом: "Ока!!" - ткнул пальцем на дорогу. Водитель последней, видимо, сдался и шел на таран, надеясь, что свернём все-таки мы. Наше вихляние он понял превратно: над ним решили поиздеваться до мокрых штанов.

Слава понял все за долю секунду. Помню, как мимо окна медленно проплыла синяя рама с красным, взъерошенным мужиком, рот которого был безобразно раззявлен в молчаливом крике. Нас вынесло на обочину, взвизгнули тормоза, машину закрутило. Я, кажется, молился, прижимая к груди рюкзак, пока меня швыряло из стороны в сторону на ремнях безопасности. Славка рычал сквозь сжатые зубы. Но таки вырулил! И мы остановились в каких-то сантиметрах от высокого раскидистого дуба, протаранить который просто бы не смогли.

Стоим, тяжело дышим. Медленно открываю не заплывший глаз и пытаюсь понять: жив я или уже нет.

- Вашу ж мать! - рявкнул Слава и рывком открыл дверь, вылетая из машины.

Медленно поворачиваю голову и смотрю на лес, вырастающий в полуметре от нас единой стеной. Сразу подумалось о том, сколько ж гробов может получиться из этих деревьев. Стало жаль кота... осиротел бы ни за что: один, запертый в квартире, среди пакетов с продуктами... Ну, неделю бы продержался - факт, под рамштайн лотка.

Дверь снова открылась, Слава сел обратно, поднял какой-то кнопкой все окна и опустил защелку, блокировав замки.

- Ч...что с-случ-чилос-сь? - Заикаясь, уточнил я, заново пытаясь научиться пользоваться губами.

- Водитель Оки идет.

Мне стало смешно. Уж больно боевой вид у Славы был еще минут назад. А теперь заперся, словно напроказничавший школьник. Поворачиваюсь к дороге, и... улыбка медленно сползает с губ. Такое ощущение, словно из маленькой, габаритной машинки вылез медведь: огромный, волосатый, разъяренный, с винтовкой в руке.

- Валим. - Просипел я.

Слава молча поворачивал ключ в зажигании, мотор столь же молча реагировал на его попытки.

- Слав, он рядом.

- Да не сипи ты над ухом! - Вновь и вновь проворачивая ключ.

- Слав.

- Что?! - Рявкнул друг, выдирая рукав куртки, в который я вцепился.

Указываю пальцем на стекло рядом с ним. Парень повернул голову и посмотрел в дуло ружья, упирающегося в хрупкую преграду.

- Выходи! - Прорычал водитель Оки с налитыми кровью глазами.

Слава скрипнул зубами и потянулся к двери. Взвизгнув, хватаю его за руку, не давая сделать смертельную ошибку. К сожалению, Слава сильнее, а я ослаблен болезнью. Меня стряхнули, словно гусеницу и молча вышли из машины.

Закрыв глаза руками, слушаю вопли, звуки ударов, мат и хруст чего-то, подозрительно напоминающего кость. Кто-то взвыл, потом упал. Послышался звук выстрела. И все стихло...

Дверь открылась. Я скорчился на сидении, жалея, что столько всего еще не успел в своей недолгой и такой неинтересной до недавних пор жизни.

- Ружье.

- Н-не убивайте. - Хрипло, сотрясаясь от крупной дрожи.

- Ружье возьми!

Поднимаю голову и смотрю на покрытого ссадинами и кровоподтеками Славу, куртка которого зияла двумя свежими прорехами. Рядом с машиной валялся в отрубе медведь, раскинув руки и являя собой весьма мирную, я бы даже сказал, идеалистическую картину.

- Ааа....?

- Поехали.

Сжимаю винтовку, уперев ее прикладом в пол и зачем-то поставив между ног. Дверь хлопнула, и мы тронулись.

Господи, хоть бы нам не встретился гаишник.

Вторник

00:00

Лазаем по деревне в поисках петуха. Точнее, лазаю я, ибо Слава не в духе. Мне дали винтовку и сказали, что на все про все у меня есть 10 минут, а то порчу сначала будем снимать именно с меня.

00:12

Я нашел, я нашел! Прижимаю к груди облезлого Петю, подобранного у одного из заборов. Видимо, ходил во сне, уснул и упал с штакетины. Но он дышит! И даже пытался меня укусить. Правда как-то слабо и неубедительно, но факт остается фактом. Вслед мне несется лай собак, беснующихся за оградами. Довольно улыбаюсь, чувствуя себя победителем.

00:14

Слава с недоверием изучает полудохлую птицу, пока я сипло его убеждаю в том, что экземпляр хоть и неприглядный, зато наверняка голосистый и артачиться не будет.

- А он вообще живой? - удерживая пернатое за правую ногу и пристально глядя ему в глаза... полузакрытые.

- Да! Он даже кусался!

- Тогда пусть кукарекнет. Если не кукарекнет - петухом сделаю тебя.

Мне вручили птицу. Пожимаю плечами и с силой дую в клюв. Та резко оживает, начинает кусаться, вырываться. Довольно улыбаюсь и, схватив Петю за лапы, несу в машину.

- Ты куда?

- Ща увидишь.

Там, включив свет, демонстративно, накрываю петуха курткой на заднем сидении, жду, и снова открываю. На светлой коже салона остались следы испуга птицы и пара тройка отметин от острых когтей.

Слава медленно зверел у меня за спиной, изучая подпорченный декор.

- Ща, погоди. Ща все будет.

Снова накрываю птицу курткой, уже на минуту. Над плечом тихо объясняют что именно со мной сделают если петух не кукарекнет. Тот изо всех сил вырывается, пытаясь бороться с обстоятельствами.

- Итак. Сейчас кукарекнет. - Хриплю я, поправляя куртку.

- С чего ты взял?

- Старый дедовский метод. Тут светло. У него инстинкт.

- А чем я на перекрестке ему светить буду? Голым задом?