Шерри Томас - Гибельное море (ЛП)

После того, как дверь за ней закрылась, ни Тит, ни Иоланта целую минуту не произносили ни слова. А потом почти одновременно повернулись друг к другу и крепко обнялись. Иоланта не была до конца уверена, то ли он ее успокаивает, то ли наоборот. Скорее всего, и то, и другое.

– Ты как? – спросила она.

– В порядке, – отозвался Тит, опустив голову ей на плечо. – Странно, правда? Я всегда хотел отомстить за маму. Но теперь, когда оказалось, что она уже отомщена, хочу, чтобы это произошло не ценою жизни отца Уинтервейла… и твоего.

– И навсегда уничтоженного душевного покоя леди Уинтервейл. – Иола вздохнула. – Не думаю, что когда-нибудь смогу воспринимать барона Уинтервейла отцом.

– Должно стать легче, когда вновь появятся подавленные воспоминания.

Она немного помолчала.

– Тебя не беспокоит, что мой отец повинен в смерти твоей матери?

Тит покачал головой:

– Я внук человека, который убил свою дочь, и ни за что не стану судить кого-либо на основании кровного родства. Кроме того…

Он затих.

– Что ты хотел сказать?

Иоланта пробежалась пальцами по волосам Тита.

Он глубоко вздохнул:

– Я давно подозреваю, что мой отец – сихар.

Она застыла:

– Ты уверен?

– Не на сто процентов. Но всевозможные охотники за сплетнями и писаки, ведущие репортерские расследования, ни к чему не пришли, несмотря на имеющиеся в их распоряжении ресурсы и обещания огромного вознаграждения – всем ведь хотелось знать личность мужчины, ставшего отцом следующего наследника престола. Потому я заподозрил, что и тут приложил руку дед. Дом Элберона давно утратил былое величие, но в Державе это по-прежнему сила, с которой необходимо считаться. И если дед хотел добиться молчания свидетелей, у него имелись свои методы. Граждане Державы любят щеголять численностью и относительно безопасной жизнью сихаров как символом своих просвещенных взглядов. Но правда в том, что сихары – такие же парии в Державе, как и везде. И дед никогда бы не позволил появиться даже тени намека на то, что его дочь и его наследник как-то связаны с сихаром.

В учебниках Иоланты усиленно подчеркивалось, что кровная магия, на которой специализировались сихары, не является жертвенной – и что сихары несправедливо подвергались остракизму на протяжении всей истории, становясь удобным козлом отпущения всякий раз, как дела шли не так и магам хотелось ткнуть пальцем в того, кто навлек на себя гнев ангелов.

Несмотря на настойчивые официальные требования, сихары по-прежнему оставались чужими. Все беженцы из франкских, субконтинентальных и субэкваториальных королевств ассимилировались – Иола ходила в школу и дружила с их детьми. И пусть она останавливалась послушать сихарских уличных музыкантов, покупала пирожные с кремом в сихарских кондитерских и однажды, когда еще жила в Деламере, видела сихарское шествие на Дворцовом проспекте в честь летнего солнцестояния (торжества, которое знаменует приход их нового года и дней трепета), но никогда не гостила в домах сихаров, ни разу не встречала сихара в школе и не помнила, чтобы у учителя Хейвуда когда-нибудь был хоть один коллега-сихар. По крайней мере, хоть один, готовый в этом признаться.

До правителя Державы.

Иоланта обхватила его лицо ладонями:

– Ты – это по-прежнему ты. Ничего не изменилось.

Мгновение Тит пристально вглядывался в ее глаза.

– То же касается и тебя, не забывай. Для меня ты есть… и всегда будешь всем, ради чего стоит жить.

«А для меня ты есть и всегда будешь всем, ради чего стоит сражаться».

Иоланта не произнесла ни слова, просто притянула его ближе и поцеловала.

* * *

Уинтервейл, как обычно, лежал на кровати, опершись на гору подушек. Он поприветствовал вошедшую Иоланту слабой улыбкой:

– Фэрфакс, старина, пришел навестить пациента? А где его высочество?

– Возможно, в ванне, отскребает свою принцеву шкуру.

Или, что вернее, в Париже, занимается своими таинственными делами, которые, как она подозревала, как-то связаны с состоянием кузена. Париж служил пристанищем для одной из самых больших общин изгнанников в мире. Численность магов в городе превышала народонаселение некоторых маленьких королевств. И Иола слышала много хорошего о славе тамошних магов-врачей.

– Как ты?

Уинтервейл пожал плечами:

– Могло быть и хуже, наверное, но я бы никому такого не пожелал.

Рядом с ним на кровати лежало несколько книг, и их вид сильно ее опечалил: Уинтервейл предпочитал активную деятельность, а отнюдь не ту, что требовала усидчивости.

– Есть интересные книги?

Он снова пожал плечами:

– Они помогают убивать время.

Кожа его побледнела из-за постоянного пребывания в доме. А еще Уинтервейл располнел – из-за нехватки тренировок, да и просто движения, его большое атлетичное тело начало терять мускулатуру.

– Будь я более умелым картежником, сыграл бы с тобой – вот только, кажется, карты тебя тоже не слишком интересуют.

– Да, никогда не видел в них смысла, – согласился Уинтервейл, постукивая пальцами по обложке толстой книжки в красном кожаном переплете.

Иола изучала его лицо. Есть ли между ними хоть какое-то сходство? Ведь если матушка Ли права, он ее единокровный брат. Но как ни старалась, Иоланта не находила в нем ни единой собственной черты.

Капля крови Уинтервейла – вот что ей нужно. Капля его крови, капля ее крови – и Тит сможет сказать, действительно ли между ними есть родственная связь.

Но нельзя просто так подойти к магу и попросить порезать палец. Предрассудки по поводу кровной магии глубоко укоренились, и большинство магов берегли свою кровь не меньше своей жизни.

– Думаешь, тебе удастся попросить Тита проводить меня сегодня вниз на ужин? – спросил Уинтервейл.

От печали в его голосе в груди заворочалась вина: если бы не Иоланта, он, скорее всего, получил бы полное и нераздельное внимание Тита.

– Если увижу его перед ужином, передам.

– Интересно, почему Тит все время так занят? – пробормотал Уинтервейл.

«Нет» , – подумала Иола. Она не видела в нем брата. По крайней мере, пока. Возможно, когда-нибудь, если они смогут объединить усилия на пути к общей цели…

Открылась дверь, и в комнату вошел Кашкари.

– Фэрфакс, – немного удивленно сказал он. – Ты отведешь Уинтервейла на ужин?

– Отвел бы, если бы он захотел. Но, похоже, Уинтервейл жаждет, чтобы это сделал принц – как желал бы любой здравомыслящий человек. – Иола проскользнула мимо индийца. – Пойду найду тебе твоего принца, Уинтервейл.

* * *

Посреди ночи Тит неожиданно подскочил в кровати.

Он лежал, забывшись в полудреме, но теперь не мог припомнить, что заставило его проснуться. Встав попить воды, он со стаканом в руке подошел к окну и выглянул из-за занавески.