Угрюм Волков - Последний из Истинных(СИ)

– Успокойся женщина. Ты получишь свое, но не более того, что было обещано.

Здесь будет верховодить один толстый выскочка. Зовут его Лиурай Дукр. Между

нами – он пустое место, но это как раз то, что надо, – с этими словами посол

поднялся, всем видом показывая, что тема исчерпана. – С удовольствием поболтал

бы с тобой ещё, но мы уезжаем прямо сейчас Финея, а тебе ещё предстоит окончить

начатое здесь и, не позднее, чем через десять дней прибыть в Льюир. Вместе с

невестой императора, – последнюю фразу, казалось, произнесла закрывающаяся

металлическая дверь. – До встречи в столице Арики, – Гуэрн стремительно покинул

зал.

Финея вяло кивнула вслед удалявшейся спине, и немного посидев в раздумье,

стала, было подниматься, как внезапно опрокинулась обратно на стул,

придавленная невообразимо мощной волной силы. – Ты здесь, мой господин? – тон

ведьмы был пронизан таким почтением, что доведись кому бы то ни было услышать

её сейчас, он не поверил бы собственным ушам.

–А ты не знала? – усмехнулся Зверь, отделившись от темной стены так же, как

это недавно проделала Финея.

– Я не посмела бы лгать, – чудеса, да и только, женщина потупила взгляд и

выглядела провинившейся девчонкой. Теперь тот, кто не верил своим ушам, решил

бы, что его глаза просто издеваются над ним.

– Ну, моя девочка, – Зверь с шумом опустился на стул рядом с ведьмой, – ты

делаешь успехи. Кстати, тебе необходимо тут, кое-что изменить, – шестипалая лапа

ткнула в сторону окровавленного трупа князя. Легкая дымка окружила тело,

восстанавливая кожу и мясо, пробитые ножом. Через мгновение труп Коруэла имел

свежий вид, без всяких следов насильственной смерти. – Вот, – удовлетворенно

произнес Зверь, – смерть несчастного Орайо наступила из-за внезапного

несварения или сердечного приступа. Так ведь тебе проще будет разговаривать с

его дочерью? Твоей Дивой!

Финея на последней фразе вздрогнула, а Зверь издал звуки похожие на смех.

–Ты так и не сказала ей?-гигант укоризненно покачал головой. –Пора, ведьма,

пора. Прежде, чем вы отправитесь в путь, она должна узнать правду. Отныне она

должна принадлежать мне, так как ты принадлежишь мне. А я не хочу, что-бы её

служение было слепым. Ты расскажешь ей о том, что ты носила её тогда, когда эта

истеричная дура, бродила по твоему лесу. Покажешь ей свое родимое пятно. Такой

же знак у нее проявится, когда ты поведаешь ей правду. Затем, она должна узнать

обо мне. Все,что известно тебе. Такова моя воля. Ты и она. Вы двое станете

носителем Знания. Вы будете ждать, и готовить «Последователей» уже вместе. Ты –

так, как делаешь это сейчас, а она, став первой женщиной Арики, будет это делать

по-своему. Но, ты должна помнить, что как только Дива станет женой императора,

тебе придется покинуть её и вернуться в свой лес.

– Но… мой господин, – Финея опустилась со стула и встала на колени перед

Зверем, потупив в пол глаза. – Рассказав моей дочери все уже сейчас, не поступлю

ли я опрометчиво? Что если Знание о моем служении ВАМ, окажется не по силам

маленькой девочке, привыкшей к обычным людям, и их вере?

– Тогда она не сможет быть нам полезной ведьма, – Зверь наклонился и, взяв

женщину за подбородок, поднял её голову. Огромные водянистые глаза, словно

болотный туман обволокли зрачки ведьмы, проникая в самое естество и подавляя

волю. – И тебе придется все делать одной.

–Но…?

– Носителем знания может быть лишь человек, полностью принадлежащий

мне. Если она не примет веру, её жизнь оборвется. И сделаешь это ты! – Зверь

отбросил от себя женщину и растворился в темноте.

Фигура ведьмы, скорченным комом недвижимо лежала на ковре почти до

наступления утра. Силы, покинувшие ведьму, упорно не хотели возвращаться. В

голове, как набат, била фраза: « … оборвать жизнь дочери … оборвать жизнь

дочери» Но едва стены дворца робко позолотил первый луч солнца, Финея

пошевелилась, подползла к трупу Коруэла и бережно опустила его голову к себе на

колени. – На помощь! Люди! Князь умер…, – стены зала запели горестным воем,

полным муки безысходного отчаяния и невосполнимой утраты…

Город не поражал роскошью. Он совсем не имел каменных строений, был стар

и не уютен. Добротные деревянные дома, вдоль узких улиц, дороги, вымощенные

плохо обтесанными булыгами, грязь и лужи – все это не особенно располагало

путешественников и торговцев посещать столицу Оссии – город Иван. Хотя люди,

жившие в приграничном государстве и не понаслышке знавшие о поселениях,

имеющих лишь нумерацию, считали, что здесь, в относительной дали от Царского

Щита, их жизнь просто чудесна, а город прекрасен. Как всякая, уважающая себя

столица город Иван имел Царский дворец. Это строение было выполнено из сруба

черного дуба, имело два этажа и башенку с огромными окнами на все четыре

стороны. Стены внутри не были отделаны, но благодаря тому, что вся мебель и

высокие двойные двери были изготовлены из резного белого дуба, смотрелись в

контрасте необычно и красиво. Дворец охранял отряд стрельцов и десяток

мечников. Прислуга была малочисленна и не жила постоянно во дворце, приходя

лишь по приглашению гонцов Царя, тогда когда Яслав или Валуока прибывали в

столицу, а это случалось нечасто. Впрочем, последние десять дней, во дворце было

непривычно оживленно. Тихо, безрадостно, но оживленно. Солнечный луч,

осторожно закравшийся в светлицу Царицы, которая занимала всю башенку дворца,

тихонько ткнулся в прозрачный балдахин, свисавший с алькова, где пряталась

огромная двуспальная кровать. Немного подождал, и, обнаглев, полез глубже, но тут

же был безжалостно отброшен восвояси, мгновенно задернутой бежевой оконной

шторой. Старуха, победившая в неравном поединке с солнцем, вновь присела на

высокий табурет у подоконника и тяжело вздохнула.

– Что ты дышишь, как бык после этого…, – беззлобно прошипел Яслав,

сгорбленно сидевший у подножия кровати. – Разбудишь ведь!, – его глаза с

нежностью смотрели на жену, разбросавшуюся по мягкой перине.

– А ты не шипи на меня, не шипи – громкий шепот бабки заставил царя

оторвать взгляд от чела супруги.

– И не зыркай, я твоих зенок не боюсь. Или забыл, как мальцом, бегал от моей

хворостины то? – старуха скрипнув табуреткой, поднялась и, подойдя к кровати

напряженно всмотрелась в покрытое испариной лицо Валуоки. – Ты Яська,

правильно сделал, что приехал. Только вот сидеть здесь всю ночь в этих своих

железяках, не надо было. Поспал бы, что ли! Иль опять на свою стену собрался?