Угрюм Волков - Последний из Истинных(СИ)

– У Темного?!!! – воздух с шумом лопнул, а Яслав почувствовал, что

проваливается куда-то в бездну.

– Я, знаю, что люди там не живут, но из правил все же бывают исключенья, –

теперь уже Рыж склонился к задыхающемуся от бешенства Яславу, и перешел на

шепот. – Вот, если бы, скажем, удалось заставить, кого ни-будь из могущественных

магов Темного, провести Валуоку через границу, и заручиться обещанием вернуть

её в целости и сохранности по первому требованию… Слуги Темного, – голос Рыжа

на миг погрустнел, – в отличие от нас, никогда не нарушали данного слова…

– Но как…?!

– Я слышал, что кое кто сейчас находиться на территории Ковчега и, что-то

ищет? – Рыж испытующе уставился на правителя.

Яслав пошатнулся в седле, в глазах его потемнело – Дуно!, – тяжело выдохнул

он, с трудом протолкнув из легких, воздух.

– Приближенный Темного! – торжественно прошептал толстяк.

На какое-то время повисла гнетущая пауза. Затем Яслав, со странным

выражением лица посмотрел на Рыжа и быстро развернул коня. – Сварг, – тихо

позвал он.

От пятерки всадников, бесшумно отделилась одна фигура и приблизилась к

правителю. Холодные, серые глаза, излучая необыкновенное тепло, нашли глаза

царя и застыли в ожидании.

– Возьмешь десяток воинов, – Яслав отдавал приказ ровными, рублеными

фразами, словно забивая гвозди в качественную древесину. – Отправишься в

глубину Хань-Го и найдешь отряд своего брата, отправленный с Финеей. Передашь

ему и, главное, ей, что Дуно должен быть взят живым. Только живым. Перед

отправкой вернешься во дворец – заберешь с собой Валуоку. Лекари должны

сопровождать царицу. Зайди к казначею, возьми три тысячи олларов, для Рыжа. Его

тоже заберешь с собой. Когда захватите Приближенного, проследишь что-бы

толстяк заставил его дать нужное мне обещание. Затем вместе с Валуокой и Рыжем

пересечешь границу. Дальше – по обстоятельствам.

– Ик, – мясистое тело, напротив, при этих словах слабо колыхнулось в седле, и

обмякло. Чудо – целитель явно потерял сознание.

–На все про все – у тебя не более пятидесяти восходов, – не обращая

внимания на толстяка, продолжил Яслав. –Если у тебя не получиться, – «гвозди»

входили в дерево без малейшей паузы, – после моей смерти возьмешь на себя

заботу о правительнице и будущем царе. Подробности по выполнению задания – у

этого, – Яслав слегка качнул головой в сторону пребывающего в отключке Рыжа. –

И, ещё, – правитель сорвал висящий на шее кожаный мешочек, – возьми вот это.

Это Асияр, – амулет моего отца. Если почувствуешь, что задание не выполнимо и

все эти маги, лекари и прочая волшебствующая погань выходит у тебя из-под

контроля, – вскрой его. Что точно произойдет – я не знаю, – неожиданно на мрачное

лицо Яслава легла злорадная ухмылка. – Но, зная темперамент бывшего правителя

Оссии, – уверен, что этот дар им не понравиться. Все, – скачи во дворец. Я же

немедленно возвращаюсь к Щиту, – последний гвоздь был забит и, Яслав не

дожидаясь ответа воина, пришпорил вороного. Четверка телохранителей, мгновенно

среагировав, растворились вслед за ним, в наступившей тьме. Оставшийся, в

переулке Сварг молча поклонился удалявшейся спине правителя, затем подхватил

кобылу толстяка под уздцы и направил своего коня в сторону светящейся вдалеке

башне царского дворца…

… Песок нещадно жег колени. Солнце, казалось, решило его расплавить и

превратить пустыню в единый стеклянный монолит, но для того, кто стоял сейчас на

коленях, всего этого не существовало. Не было палящего зноя, не было спины,

удирающего с воплями человека, пришедшего из другого мира. Не было

обезглавленного трупа, валяющегося рядом.

Среди ударов крови, грозящих разорвать голову и за шторами, ослепших глаз

стояло только одно – бесконечные зрачки на, выточенном из камня лице. Память,

безжалостным наконечником стрелы, пронзила затылок-: « маленькая женщина с

безумными, но такими родными глазами стоит внутри пентаграммы. – Помни!

Отец твой – он бог, – как заведенная твердит она и протягивает ему кристалл.

Детские глаза вглядываются в переливающиеся грани и видят – Лицо! Его лицо .»

-видение обрываются, перенося разломанную на тысячу горящих осколков, голову в

настоящее. Сюда. В пустыню Куорг. Где на груди бьется камень, отданный матерью,

за миг до пения стрел и где напротив стоит человек! Плащ, которого взвевается, не

нуждаясь и в малейшем ветерке. Огромные зрачки, ласково смотрят на

преклонившего колени, сурового воина, – так же, как тогда – из холодного

бездушного куска прозрачного кристалла.

Лиу-Ту с хрустом сжал челюсти и открыл глаза. Бог? Быть может. Тепло из,

спокойно ожидающих, глаз, грело и ласкало. Хотелось вскочить и прижаться головой

к коленям, так, чтобы не было всех этих лет, не было кладбища и искромсанного

стрелами тела матери. Не было тоннеля и не было клятвы Ему. Стоп. Лиу не спешил

подниматься. Он опустил глаза, стараясь вырваться из нахлынувших воспоминаний,

тесным роем, рвавших его память, а незнакомец все стоял не двигаясь. Не говоря, а

лишь, продолжая с удивительной нежностью смотреть на него. Как будто бы перед

ним был не возмужалый воин, а несмышленый малец, или немощный старец, или

любящая мать. Чувства грызли его душу, противоречивые мысли сталкивались друг

с другом и, наконец, сознание его вновь провалилось в спасительный мир видений,

где безгранично царствовала лишь его память, и где все решения были уже

приняты...

«… Дождь бил мелкими, но жесткими и холодными каплями, беснуясь от

собственного бессилия. Нет! Ему, конечно, удалось промочить насквозь одежду и

волосы наглого мальчишки, но залитые льдом глаза и вспухшие от холода руки,

так и не заставили его, заметить непогоду и сдаться. Убежать! Поджав хвост,

вернуться восвояси. К учителям на скале Цо, которые будут рады с позором

изгнать его. Забыть о маленьком наглеце, так и не сумевшем пройти

назначенное испытание.

Кривая ухмылка пробежала по изможденному лицу, прогоняя остатки

сомнений. Руки Лиу нащупали короткую дубину, висевшую за плечами, он

осторожно потянул её на себя и вновь застыл в неподвижной позе. Пути назад

нет…

Вампир был голоден и тоже почувствовал охотника. Здесь, в глубине

гибельной для людей Урагской топи ему нечего было опасаться. Пока царит ночь.

Но она не бесконечна. И прежде, чем появится хотя бы один луч, надо уйти

обратно. В спасительную тень Телькуньярома. Но не голодным. Нет. Только не в