Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 14

– Ничего… ничего страшного.

Вернув самообладание, Эльза выпрямилась, потом возвела очи горе, будто ей пришла в голову какая-то мысль.

Лоуренс проследил было за ее взглядом, но Эльза тут же опустила голову и прикрыла глаза. Потом тихо кашлянула и сказала:

– Я благодарю тебя за эту невероятную трапезу. Я хотела бы заплатить за нее, но, как ты знаешь, я из нищей деревни. Однако кое-что я все же могу предложить, – она открыла глаза; лицо ее выглядело почти счастливым. – Я могу научить вас всех столовым манерам.

Сидящий рядом с Эльзой Коул глянул на нее неуверенно, затем точно так же – на Лоуренса. Возможно, ему никогда прежде не говорили, что у него дурные манеры.

Конечно, если учесть ситуацию Коула, было бы очень удачно, если бы ему представился шанс выучить хотя бы основы. Сейчас даже сравнить его манеры с повадками какого-нибудь зверя было бы слишком большим одолжением.

Поняв мысли Лоуренса по его лицу, Эльза перевела взгляд на Коула и ласково улыбнулась.

– Не волнуйся. У меня в деревне были люди, которые совершенно не умели учиться, но и они рано или поздно схватывали суть.

Лоуренс припомнил Эвана и как Эльза рассердилась, когда он рассыпал хлебные крошки. Хоро, явно вспомнив то же самое, хихикнула, однако Эльза лишь вздохнула и повторила то, что уже сказала раньше:

– Это и к тебе относится.

– Что… за кого ты меня –

– Это относится ко всем. И с твоим характером ты вполне способна вести себя прилично. Никаких оправданий.

Хоро вполне умела хорошо себя вести, но предпочитала этого не делать. Эльза ее раскусила, и Хоро раздосадованно отвернулась.

– Ведь эти яства такие великолепные. Если есть их как должно, они будут еще вкуснее, – и Эльза мягко улыбнулась, как подобает человеку в монашеском одеянии.

Когда она делала строгое лицо и говорила резким голосом, то походила на Фран; но когда улыбалась, как сейчас, – становилась совершенно другим человеком.

Фран жила своей кровавой жизнью, не имея при себе ничего, кроме боевых товарищей и Священного писания. А у Эльзы был хоть и не вполне надежный, но преданный друг.

Один и тот же цветок может распускаться по-разному в зависимости от почвы, влаги и света.

– А… ээ… – замямлил Коул, продолжая смотреть на Лоуренса.

Хоро заявляла, что ее дом – леса Йойтсу; для Коула же все было по-другому. Если он и впрямь собирается выучить законы Церкви и стать в будущем высокопоставленным церковником, манеры будут для него очень важны.

Лоуренс кивнул, и у Коула тотчас стало лицо, как у путешественника, опоздавшего к отъезду своей повозки. Однако о человеке можно судить по тому, как он ведет себя в такой ситуации – машет на все рукой или отправляется пешком.

Коул, несомненно, был из вторых.

Он неуверенно кивнул и, обратившись к Эльзе, с очень благородным видом произнес:

– Если вас не затруднит.

– Очень хорошо, – ответила Эльза. Хоро едва не поперхнулась вином.

***

Указания Эльзы были не такими уж неразумными.

Не торопись, когда ешь. Откусывай один кусок за раз. Не просыпай и не проливай. Жуй молча, не чавкай. Не склоняйся к еде, а подноси ее ко рту. И тому подобное. Однако для Коула, похоже, каждое из этих указаний было внове.

Ведь если бы он ел медленно, его еду могли бы отнять. Еды всегда было недостаточно, так что с ее рассыпанием тоже проблем не возникало. Вокруг него никогда не было приятных бесед, которые могло бы испортить чавканье. Он даже не был приучен мыть и вытирать руки.

Лишь недавно он научился не запихивать в рот всю еду сразу – после встречи с Лоуренсом и Хоро.

После того как мальчик закончил трапезу, внимательно соблюдая все эти новые правила, он встал и серьезным тоном сказал Лоуренсу:

– Когда я ем так медленно, кажется, будто еда успеет остыть, прежде чем я закончу.

Он это сказал не из детского упрямства, а скорее потому, что был бродячим школяром, которому редко доводилось есть горячую пищу. Слушать его было больно.

Лоуренс положил руку Коулу на спину; эта спина казалась такой маленькой.

– Но зато ты можешь есть в компании друзей. И даже если еда немного холоднее, она остается такой же вкусной.

Он ни за что не произнес бы этих слов, когда только начал жизнь торговца, однако сейчас они вышли с такой легкостью и искренностью, что это удивило его самого.

Ведь с тех пор, как он встретил Хоро, трапезы перестали быть лишь набиванием живота, а превратились в чистую радость. Даже когда пища холодна и безвкусна, есть ее с другом, которому можно пожаловаться и на холод, и на плохой вкус, само по себе приносит удовольствие.

Коул, похоже, это понял. Он закивал, точно ему преподнесли красивую истину.

– В любом случае, выучив это все, ты ничего не теряешь. Это ведь бесплатно! – весело произнес Лоуренс и хитро улыбнулся Коулу.

– Точно! – воскликнул Коул и выбежал из таверны следом за Эльзой.

Мальчик обожал учиться; вне всяких сомнений, сейчас он собирался повторить то, что выучил. Хоро была полной противоположностью: ее происходящее настолько не забавляло, что она осталась сидеть за столом, когда Лоуренс платил за еду.

– Тебе бы тоже поучить его чему-нибудь, – заметил Лоуренс. На медяках, полученных им в качестве сдачи, было изображение кролика. Возможно, неслучайно – эти дешевые монетки использовались лишь при оплате самых мелких работ.

Лоуренс игриво подкинул монетку, и Хоро выхватила ее прямо в воздухе.

– Едва ли. Я ведь всего лишь зверь.

Лоуренс было отмахнулся от этих слов как от очередной шутки, но вдруг заметил, что лицо Хоро под капюшоном необычайно угрюмое. И он промолчал.

– Я думала: пока ему нравится, все нормально, – промолвила Хоро. Если бы она была из тех, кто навязывает свой образ мышления другим, жители деревни, которой она многие столетия даровала урожаи, не только не забыли бы про нее – ей, скорее всего, даже не пришлось бы оттуда сбегать.

Жить радостно и свободно – вот что было важно для Хоро. С первого взгляда могло показаться, что она была капризна и желала, чтобы все шло по ее воле, но на самом деле у нее был очень уживчивый характер. Лоуренс мог с легкостью представить себе ее спящей весь день среди колышущихся пшеничных колосьев. Это было бы так мирно, так прекрасно, так похоже на Хоро.

Однако остальной мир был устроен иначе.

– У Коула сейчас такой возраст. Учеба сама по себе ему в радость.

Лоуренс загордился тем, что ему удалось так хорошо выразить свою мысль. Но Хоро, похоже, сочла его слова несправедливыми. Она насмешливо ухмыльнулась и хлопнула Лоуренса по плечу.

Вдвоем они вышли из таверны, где их поджидали Коул с Эльзой; те тут же зашагали прочь.

Их разговор перескакивал с темы на тему, и даже со спины было видно, что им обоим хорошо.